Пилоты самолетов десятки часов учатся не придавать слишком большого значения зрительной системе или, если уж на то пошло, вестибулярному аппарату, а «доверять измерительным приборам». У нашего мозга и организма в целом не было времени эволюционировать до такого уровня, чтобы правильно интерпретировать ощущения, возникающие в полете, поэтому они бывают ненадежными. Многие катастрофы с человеческими жертвами произошли по той причине, что пилоты игнорировали показания измерительных приборов, полагаясь на свое восприятие. Так случилось и с Джоном Кеннеди – младшим
[180]. Вероятно, во время полета в сумерках в плохую погоду Кеннеди не смог отличить небо от воды, над которой летел, из-за чего у него могло возникнуть телесное и зрительное ощущение, будто он находится вниз головой. Измерительные приборы сообщили ему, правда это или нет, но он, вероятно, посчитал их показания неисправными. Время от времени так действительно бывает, но реже, чем в тех случаях, когда чувственное восприятие нас обманывает. По всей видимости, Кеннеди перевернул самолет и полетел прямо в воду, полагая, что поднимается в небо. Этот же феномен считают причиной авиакатастроф в районе Бермудского треугольника: при отсутствии ориентиров у пилотов наступает дезориентация, они путают воздух с морем и, не обращая внимания на показания приборов, доверяют своим (ненадежным) чувствам и направляют самолет прямо в океан.
Инстинкт исследователя – важнейшее условие формирования чувственного восприятия и нейропластичности. В условиях двигательной депривации у детей не формируется нормальное поведение. Это продемонстрировали эксперименты с котятами. Один маленький котенок мог более-менее свободно передвигаться в своей среде обитания. Котенка из того же помета поместили в тележку, которая повторяла движения первого животного. Если первый поворачивал налево, то же самое делала и тележка второго. Если первый котенок прыгал, то же самое делал и второй в своей тележке. По сути, двое котят получали один и тот же тип зрительной стимуляции, но только один из них активно исследовал среду обитания. У пассивного котенка нормальное поведение не сформировалось. Он не моргал, когда к нему приближался какой-либо объект. Не вытягивал лапки, чтобы предотвратить столкновение, когда его мягко опускали на пол, и не избегал зрительного обрыва. (Зрительный обрыв – это видимая глубина около метра под фрагментом толстого небьющегося стекла; иначе говоря, настоящей опасности нет, но высшие млекопитающие с целостным ощущением двигательных действий избегают ее. Именно поэтому на мостах со стеклянным дном, популярных в некоторых городах, у многих людей появляется тошнота или учащается сердцебиение – это глубоко укоренившаяся реакция.) Наиболее полезны для развития те игрушки в детской кроватке вашего внука, до которых он может дотянуться, чтобы ухватить их, а не просто пассивно рассматривать. А если ручки и ножки ребенка заставляют предметы двигаться, для малыша это еще более эффективная тренировка. Пожилые люди, стремящиеся сохранить ощущение равновесия и ориентации, должны не просто наблюдать за окружающим миром, но и передвигаться в нем.
Нейропластическая настройка происходит в течение всей жизни. По мере того как младенцы растут и достигают зрелости, им необходимо адаптироваться к изменениям сенсорной информации в связи с растущим разграничением зрительной и слуховой систем и увеличением размера языка. Рост костей и мышц требует постепенной модификации сигналов, которые генерирует мозг, чтобы инициировать плавные, скоординированные движения. Все это различные формы компенсаторной нейропластичности.
Осязание может перестроиться очень быстро. После того как в локализованном участке кожи ощущается боль, например, от инъекции или укола булавкой, чувствительность зоны вокруг пораженного участка диаметром до 1,5 сантиметра может сразу же повыситься
[181]. Так нейропластичность защищает нас от причинения вреда в случае повреждения нервных клеток после травмы, позволяя быть более чувствительными к боли в зоне, окружающей первоначальный участок. Ощущение боли заставит нас покинуть опасную среду или вынуть из кожи шипы, занозы и прочие посторонние предметы.
В случае ампутации конечности, пальца или другой части тела нервные окончания отрезаются, но другой конец нервных волокон по-прежнему соединен с мозгом. Многие люди сообщают об ощущениях в той части тела, которой больше нет; фантомной болью страдают более 90 процентов людей с ампутированными конечностями
[182]. С помощью визуально-тактильного метода лечения, с концептуальной точки зрения аналогичного опыту с резиновой рукой, терапевты могут стимулировать нейронную реорганизацию мозга, прикасаясь к частям тела пациента, культе или прилегающей зоне, в то время как пациент наблюдает и испытывает ощущения от прикосновений, которые ранее ассоциировались с отсутствующей конечностью. Одновременное поступление зрительной и тактильной информации ускоряет процесс. Аналогичные методы помогают лечить отраженную боль – такая боль возникает в одной группе сенсорных рецепторов, но ощущается так, будто исходит из другой группы.
Иной подход к фантомной боли разработал Вилейанур Рамачандран из Калифорнийского университета в Сан-Диего
[183]. Многие люди, страдающие фантомной болью в ампутированной конечности, до операции испытали в ней паралич или боль и жалуются на судороги в ней или на то, что их (фантомная) конечность зажата или находится в неудобном положении. Рамачандран ставит зеркало перед пациентом, располагая по одной конечности с каждой стороны зеркала, и просит смотреть туда, где отражается здоровая конечность. Теперь пациент видит две руки, представляющие собой зеркальное отражение друг друга. Затем его просят симметрично двигать обеими конечностями. Безусловно, на самом деле он не может двигать фантомной конечностью, но в зеркале видит две движущиеся конечности – здоровую и ее отражение. Мозг приходит к выводу, что видит движение фантомной руки. Это приводит к необходимой реорганизации нейронных сетей, которые вызывали ощущение дискомфорта, судороги или сжатия, – и во многих случаях облегчает боль.
