ВОЗРАСТНЫЕ ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ НАРУШЕНИЯ
ЗРЕНИЕ
Пожалуй, самый известный и достоверный признак старения – это ухудшение зрения, а именно неспособность читать. Примерно с 40 лет люди начинают посещать отдел очков для чтения в ближайшей аптеке или записываются на прием к оптометристу.
Мое первое воспоминание о старении приходится в точности на мой пятидесятый день рождения. Был конец декабря, я проснулся рано, чтобы насладиться моментом. На улице все еще было темно (результат коротких зимних дней в Монреале), поэтому я вытянул утреннюю газету перед собой на расстояние руки, чтобы сфокусировать зрение на буквах, как делал уже сотни раз по утрам. Однако этим утром мои руки оказались короче, чем обычно, а буквы слишком мелкими и расплывчатыми, чтобы их можно было прочитать. Сначала я подумал, что в Times изменился шрифт. Заглянув в корзину для бумажного мусора, я нашел там вчерашнюю газету и понял, что с ней у меня те же проблемы. Я попытался держать газету подальше, чтобы буквы были в фокусе, но мои руки были на несколько сантиметров короче, чем нужно. У меня сложилось ощущение, будто за ночь они каким-то образом дали усадку, поскольку весь прошедший год или около того меня вполне устраивало держать газету на расстоянии вытянутой руки.
Такое изменение зрения обозначается термином «пресбиопия» и происходит вследствие изменения белков в хрусталике глаза, которое со временем делает хрусталик менее эластичным. Возрастные изменения происходят также в примыкающих к нему мышечных волокнах. Из-за снижения их эластичности глазу труднее фокусироваться на предметах, расположенных вблизи, поскольку это действие требует большего напряжения мышц, чем фокусировка на дальних предметах.
Можно подумать, что если это всего лишь проблема мышц, то имеется возможность предотвратить или замедлить ухудшение зрения упражнениями для глаз, но нет никаких доказательств, подтверждающих это, как нет и способов предотвратить затвердение хрусталика. Поскольку в основе этого процесса лежат белки, а ДНК содержит код для их синтеза, возможно, еще при нашей жизни появятся генетические методы лечения, которые позволят решить эту проблему. Однако сегодня большинство из нас ожидают очки для чтения или хирургическая коррекция пресбиопии
[184].
Большинству людей предстоит испытать нечто напоминающее эти изменения в зрительной системе. Благодаря адаптации мы не замечаем плавного перехода между хорошим и слабеющим зрением. Мы держим предметы на большем расстоянии от глаз, устанавливаем более яркие лампочки, увеличиваем размер шрифта в текстовых сообщениях на смартфонах. Наш мозг непрерывно адаптируется с помощью своих мощных систем распознавания паттернов. Сигнал, направляемый сетчаткой в мозг, становится размытым, поэтому на основе реальной входной информации мы можем не отличить маленькую букву с от буквы о, но контекст все объясняет. Одно сочетание букв образует слово (look), тогда как другое нет (lcck). Порой нам нужен более широкий контекст, чтобы оценить не одно слово, а целое предложение и его смысл: Please lock the door («Пожалуйста, закрой дверь»). Даже если поступающие в мозг данные относительно второго слова неоднозначны или оно видится нам как lcck, мозг автоматически разбирается в этом без нашего ведома.
Автоматическая корректировка потока входных данных – одна из форм перцептивного заполнения, которую мозг имеет возможность применять на протяжении всей нашей жизни. В ходе старения, после 40 лет, отношение степени, в какой мозг полагается на входной сигнал, к доле перцептивного вывода, меняется каждое десятилетие. Наш удивительный мозг с его способностью к распознаванию паттернов заполняет недостающую информацию все чаще – и не просто потому, что этого требуют органы чувств, но и по той причине, что, в сравнении с молодым мозгом, у стареющего гораздо больше опыта, для того чтобы эффективно делать логические выводы, а не пытаться декодировать малейшие перцептивные детали. Случалось ли вам, взглянув на слово, через несколько мгновений понять, что вы прочитали его неправильно? Вы снова смотрите на него – и могли бы поклясться, что видели одно слово, а теперь видите другое. Ваш мозг с его способностью к распознаванию паттернов просто допустил ошибку и отправил в сознательную часть разума реалистичную, яркую репрезентацию неправильного слова.
Нечто подобное произошло со мной буквально на днях. Я планировал поездку в Нью-Йорк, и мой отель предоставил мне несколько купонов на бесплатное питание и экскурсии на Кони-Айленде. В тот день один мой друг угощал меня жареными колбасками и выставил несколько банок со специями, в том числе с новой горчицей, которую я еще не видел. Взглянув на банку, я четко и уверенно прочитал на ней Coney Island и решил попробовать. Горчица оказалась очень вкусной, поэтому я посмотрел на банку внимательнее, чтобы записать торговую марку, и только тогда осознал, что на самом деле там написано Honey Mustard («Горчица с медом»). Мой мозг в тот момент размышлял о словах Coney Island, поэтому слово Honey превратилось в Coney, а у слова Mustard было достаточно общих букв со словом Island, чтобы мозг заполнил недостающие данные и заменил то, что было там на самом деле. В этом случае распознавание паттернов и перцептивное заполнение дали себе волю: слова Coney и Honey отличаются всего на одну букву, а Island и Mustard имеют вид «s-пробел-a-пробел-d». В довершение всего моей стареющей зрительной системе, которая уже начала полагаться на статистический вывод, стилизованная буква r могла показаться похожей на букву n.)
Перцептивное заполнение – это своего рода категоризация, когнитивно обусловленный эффект, который называют нисходящей обработкой сенсорной информации в противоположность восприятию, движимому исключительно стимулами и получившему название «восходящая обработка сенсорной информации». Когда мы молоды или осваиваем что-то новое, у нас меньше предубеждений, поэтому мы в большей степени видим все как есть. Взросление и старение включает в себя категоризацию. С возрастом наша склонность делить все на категории усиливается, поскольку в большинстве случаев это эффективно с ментальной точки зрения. Одно совершенно новое исследование показывает, что автоматическая категоризация в значительной мере зависит от распространенности элементов соответствующей категории
[185]. Подобно эффективно работающему делопроизводителю, мы стремимся объединять различные элементы в группы и формировать более крупные категории, чтобы в конечном счете в нашем уме не образовалась совокупность отдельных ментальных папок, каждая из которых содержит всего один элемент.
Если вам покажут набор синих и набор фиолетовых точек с одинаковым количеством и попросят обозначить их как «синие» или «фиолетовые», вам не составит труда сделать это. Однако если уменьшить количество синих точек, вы начнете классифицировать некоторые фиолетовые точки как синие – редкая встречаемость синих точек заставит вас расширить свою категорию.
