Окружная дорога у Арзамаса еще не была построена, ехали прямо через город — в центре улочки узкие и заковыристыми поворотами, с боков сжатые старинными купеческими домами, очень интересно. А чуть далее проскочили через село Богоявление, просто удивительно, как во вдоль и поперек атеистическом СССР сохранился такой реликт… в центре села стояла огроменная заброшенная церковь, а на самом верху полуразрушенного барабана росли березы — такое вот явление бога народу…
На въезде в город стояла здоровенная бетонная стелла со здоровенными же бетонными буквами «ГОРЬКИЙ». А хорошо все-таки, что Алексей Максимыч не взял себе псевдоним Кислый или допустим Сутулый — сейчас бы мы назывались сутуловцы… или сутуловчане на выбор, вот красота бы была…
Конец первой части
Часть 2
Город
Извозчик, отвези меня, родной
Как сказал бы Александр Розенбаум через несколько лет. Да, сегодня я работаю извозчиком, дорогие горьковчане и сочувствующие…
Въехали короче мы в город Горький по проспекту Гагарина, бывшему Арзамасскому шоссе (как же еще называться дороге, ведущей в Арзамас?). Сразу по курсу микрорайон Щербинки, слева НИИИС, справа чуть подальше ГНИПИ с телевизионным заводом, а во-он в той 9-этажке, если не ошибаюсь, жил (точнее поселится годика через 3) в горьковской ссылке академик Андрей Дмитриевич Сахаров со своей супругой Еленой Боннер и улицу, которая тут поперек идет, назовут его именем. Рокадной улицы Ларина нет еще и в помине, Мызинский мост же только в проекте, а она к этому мосту вниз должна вести. И красных многоэтажек по бокам кажется гораздо меньше обычного… ну а так все вполне узнаваемо. И вот кстати вспомнилось насчет академика…
небылица#1. Сергуня и Боннер
Февраль 85 года. Я гулял на свадьбе у коллеги, которая была в каком-то кафе в Верхних Печорах. Ну отгуляли, домой пора, вместе с другом Ваней выходим улицу Бринского, которая от Печер в Лапшиху, ее только открыли, ловим машину, ибо на дворе 11 вечера и общественный транспорт давно в депо. Через пару минут останавливается жигули-шестера, открываю переднюю дверь, там на водительском месте женщина сидит.
— До Московского вокзала не подбросите?
— Садитесь, если не боитесь.
— А чего надо бояться, — на всякий случай уточнил я.
— Дело в том, что я жена академика Сахарова, Елена Боннер.
Тут я взял паузу на переговоры с Ваней, а потом сказал в дверь: — Спасибо, мы как-нибудь сами.
Жигуленок уехал, а через 3 секунды на его место с визгом подлетает черная Волга, из которой выходит представительный такой мужик в пальто с каракулевым воротником. Мужик махнул перед нами корочками саббревиатурой, которую я все равно не успел прочитать.
— О чем вы говорили с этой женщиной, молодые люди?
— Эээ, — только и смог я из себя выдавить, потом прокашлялся и добавил, — да ни о чем, попросили подвезти, а ей не по пути оказалось.
— Ну смотрите, если соврали, мы ведь проверим, — сказал каракулевый, сел в машину и она с визгом стартовала в направлении, куда там уехала эта Боннер. Последствий никаких для нас с Ваней не было, но осадочек остался…
Спросил про места жительства пассажиров, надо ж рациональную логистику выстроить, а не мотаться по всему городу бессистемно, тратя горючее, правильно? Оказалось, что все живут в Нагорной части, на горе, как у нас говорят, ну мне же проще. Таньку большую высадил в начале Бекетовки, почти рядом с Нагорным дворцом спорта, где ХК Торпедо играет (точнее сказать мучается), для Таньки маленькой пришлось сделать небольшой крюк в Кузнечиху — подивился, что улица Рокоссовского не застроена, можно сказать, что нет ее совсем, и от хрущевок первого микрорайона открывается чудесный вид на холмы и перелески Кстовского района. Танька попрощалась довольно сухо, да и ради бога, помахал ей рукой и вырулил обратно на Советскую площадь.
Павлик жил на Ванеева в районе Оперного театра, а Ирка сказала, что ей на Минина.
— Что, на площадь?
— Почему сразу на площадь, на улицу.
У нас главная площадь и одна из главнейших улиц называются именем этого народного героя, спасшего когда-то Москву от литовско-польских захватчиков. Коренной горьковчанин Козьма Минин, да (картина Маковского «Воззвание Минина к горьковчанам» и там по правую руку непременно должен стоять скромный Горький)… напарник Минина по борьбе с оккупантами светлейший князь Дмитрий Пожарский, почему-то увековечен гораздо меньше, Минину аж 3 памятника у нас стоит в разных местах, а Пожарскому ни одного. В общем 33 увековечивателя увековечивали-увековечивали его, да как-то не сложилось…
А тем временем вышел и Павлик, он оказывается в зеленом двухэтажном бараке жил прямо за Оперным, и остались мы с Иркой вдвоем.
— А на Минина-то тебя куда, надеюсь не в первый дом?
— Не надейся, Сергуня, в первый.
Вот же блин с компотом из сухофруктов… Минина-1 это обкомовский дом, сталинская такая серая громадина в начале улицы.
— А дальше выяснится, что ты дочка первого секретаря обкома, так?
— Не обкома, а горкома, не первого, а второго, и не дочка, а племянница, а в остальном все верно.
Мысленно я издал глухой стон, вот же попал, так попал…
— Вот так копаешь понимаешь картошку, копаешь с человеком в одной борозде, а потом человек оказывается дочкой Брежнева.
— Дочери Брежнева уже под полтинник, вряд ты с ней на картошке встретишься. Ну все, приехали — заруливай во двор, там развернуться можно.
Зарулил, чо, вынул иркину сумку, донес до подъезда, дальше уж не пошел, там дежурный наверняка бдит.
— Ну пока, Сереженька, спасибо за все.
— А поцеловать? — хмуро спросил я.
— Да пожалуйста, — чмокнула она меня в щечку.
— А телефончик? Мало ли что…
— Да ради бога — записывай.
— Говори, у меня память хорошая. И еще я злой.
— В смысле? — удивилась Ирка.
— Ну это шутка такая старая, — рассказал шутку.
— Не слышала…
Телефончик был с четырьмя нулями, не хухры-мухры.
— Свой не даю, потому что его отродясь в нашей коммуналке не было. Ну я поехал, дяде привет передавай.
Выехал на Минина (сначала на улицу, потом на площадь), убедился, что одноименный памятник на месте, ну и рука же у него однако, если опустит, точно ниже колена будет. Сталинский сокол Валерий Палыч тоже бдит над высоким волжским откосом, охраняя вход на Чкаловскую лестницу. А если посмотреть вдаль да по Большой Покровской (сейчас она Свердловкой называется), то можно узреть и третьего кита, на котором стоит наш город, Алексей Максимыча, да. Все хорошо, все на местах стоят к всплытию, едем вниз по Зеленскому съезду.
