Узнал по ходу дела довольно много интересных подробностей о той аварии… я хоть и совсем маленьким был, но смутно помню, как мать меня на улицу без шапки не отпускала весь этот 70-й год, объясняя это тем, что дождь, если вдруг пойдет, будет обязательно радиоактивным, и ты мол облысеешь раньше времени. Насколько я помню из позднейшего, та авария случилась в дикой запарке, подводную лодку надо было кровь с носу сдать к празднику какому-то, вот наладчики и забыли, что вместо реальных заглушек на трубах первого контура реактора надеты времянки. Запустили в учебном режиме реактор, заглушки сорвало, реактор пошел вразнос секунд на 15–20, но этого хватило, 60 тыщ рентген в цеху было. Все наладчики были наказаны жизнью, либо на месте померли, либо очень скоро в больнице. А аварию эту устраняли потом полгода, записывали только желающих, но их много было — там чуть ли не квартиру обещали за неделю работы, вот напарник дяди Васи и купился… квартиру ему правда так и не дали, только денег отсыпали.
Ладно, решил я, хватит с меня этих историй, вышел на кухню, а там сидит значит Валера и ест яичницу. Тут надо сказать, что любил он яйца в любом виде пламенной страстью, испепеляющей страстью, я бы даже так выразил свою мысль. Мог съесть десяток в день, я не шучу, его родители, помнится, прятали у соседей от него эти яйца, чтоб он все не сожрал. С возрастом эта страсть немного у него притупилась, но остыла еще не до состояния комнатной температуры, поэтому сейчас вот например он сидел и священнодействовал над сковородкой — он жарил яичницу обычно с маленькими кусочками ржаного хлеба (ржаного это строго обязательно, ибо в мире компонентов, как известно, нет взаимозаменяемых эквивалентов), потом вилочкой отсортировывал хлеб на одну сторону сковородки, а куски яиц на другую, потом любовался на созданный натюрморт, потом мееедленно так и неторопливо начинал с хлеба, и только в самом конце, доведя градус желания до нужной кондиции, приступал к собственно яичнице. Когда я зашел на кухню, Валера уже находился в заключительной стадии своего шаманского обряда, хлеб был уже съеден весь, яичница наполовину.
— Все жрешь? — спросил я у него вместо приветствия.
— Умгум, — ответил он с набитым ртом, — имею право.
— Уж чего-чего, а право-то ты, родной, имеешь, заканчивай и пойдем пиво пить.
Пиво Валера тоже любил, но не настолько, поэтому он кивнул с отсутствующим видом, продолжая ковырять вилкой.
— Через 15 минут на Пионере, давай, не опаздывай, а то не останется. И стакан возьми.
Взял остатки пива в бидоне, граненый стакан с 16-ю мухинскими гранями, который не бьется никогда и нипочем, зашел к Андрюхе, потом к Вовке, и занял нашу обычную позицию на стадионе, там слева от входа были заросли, а среди них две монументальные парковые скамейки, неизвестно как и откуда туда попавшие, на них никогда никого не было, ну и стал ждать мушкетеров.
Мушкетеры подтянулись почти в установленные сроки, я не говоря ни слова разлил пиво по стаканам и тут уже сказал таки пару слов:
— Ну, за успех нашего предприятия.
И немедленно выпил. Остальные тоже.
— Отличный такой пивас, мне нравится, — продолжил я разговор.
— Обычный жигуль, чего тут такого? — вступил в диалог Вовчик, — чай не чешское… я вот летом пробовал этот, как его… Праздрой что ли, вот это было да, а тут…
— Праздрой-то в банке был или в бутылке?
— Ты чо, с дуба рухнул, какие у нас тут банки? Их в кино только показывают.
— А вы знаете, что они там дешевле стоят, чем то же самое в бутылках? Потому что хранится пиво лучше в стекле.
— Да и пусть его, эх, попробовать бы разок баночное пиво, — мечтательно сказал Валера.
— Мужики, вот бля буду, до начала зимы подгоню вам по баночке, — ответил я, разливая по второму стакану. Андрюха между тем все помалкивал и чистил свою тараньку.
Помолчали, смакуя пиво, и тут вдруг Андрея прорвало:
— Хрень ты какую-то затеял, Сорока, ничего у нас не выйдет, только опозоримся все…
— Спокойно, пацаны, все продумано — мы же не одни будем, а с дядей Федором в тылу, и я посмотрю, как хоть одна сука рот разинет на героя Сталинграда.
— И потом, нам-то чего делать на этом собрании? — продолжил гнуть свою линию Андрей.
— Да ничего не надо вам делать, все сделаю я, ну дядя Федя может дополнит, а вы кивайте головой с умным видом и всех делов… хотя нет, надо будет список участников собрания составить, разделитесь там как-нибудь и перепишите всех, пригодится потом наверно…
— А ты чего будешь говорить?
— За меня не ссыте, пацаны, скажу все как надо, я в хорошей форме…
На этой звенящей ноте встреча предвыборного штаба собственно и завершилась.
Дома я еще сварил крабов, зря что ли покупал — между прочим это не такое простое дело, как говаривал в свое время Винни-Пух, при варке крабов тоже надо соблюдать кучу тонкостей (меня лично научили этому коренные камчадалы, когда я там сидел в командировке два лета подряд). Итак, запоминайте или записывайте — на 1 кг продукта надо строго 5 л воды, раз, в воду сразу надо положить специи и соль, желательно морскую, но если нет, то обычная тоже пойдет, это два, клешни класть в кипящую воду, варить пока цвет клешней не станет ярко-красным, это три. Готовый продукт надо на минутку сунуть в холодную воду, а потом их еще надо разделать, и это совсем не простая процедура — неопытный разделыватель может получить кучу порезов, которые потом будут заживать неделю. Проще всего молотком все это разбить в тазу например, чтоб содержимое далеко не разлеталось.
И на закуску я кофе приготовил — за полным отсутствием в тогдашней природе посуды под названием «турка» пришлось варить в маленькой кастрюльке. Угостил всех соседей и тем, и другим, кофе народ одобрил, а к крабам отнесся резко отрицательно, сказали, что баловство и что овчинка выделки не стоит. Ну баловство, значит баловство, ладно, мне больше досталось.
И на этом суббота закончилась.
Рейдерский захват
Собрание трудового коллектива мы назначили, посовещавшись, наутро, ночных клубов пока что в городе нет, так что ложатся все довольно рано, рано же и встают — в 9 в самый раз, посчитали, будет, а то люди на огороды расползутся (вокруг Автозавода было минимум 8 садоводческих товариществ в пешеходной доступности, там у многих сады были). Я по традиции начал день с разминки — велосипед с гвоздя, улица Школьная, пионер со сломанным горном, ага, Кузя пришел. Я-то вчера всех приглашал, не созрели значит остальные, созрел только спортсмен Андрюха.
Начал двигаться, сказав ему повторять по возможности, количество форм сократил, все-таки ответственное мероприятие скоро. Андрей повторял, как мог, с лица его при этом не сходило скептическое выражение, в конце он не сдержался:
— Хрень какая-то несерьезная, руками водить туда-сюда…
— Надо просто привыкнуть, втянешься — самому же понравится, — ответил я и поехал на Земснаряд, воду так ведь и не дали. У Кузи велика не было, поэтому он домой пошел.
