— Слышь ты, пацанчик, 20 копеек есть? — спросил тот, что повыше.
Как вы не вовремя, ребята, как не вовремя, кто бы знал… я со вздохом поставил сумку с шампанским и конфетами на скамеечку:
— Конечно есть, идите сюда.
Через пять секунд тот, что повыше, въехал носом под эту самую скамеечку, попался на простейший прием с выкручиванием локтевого сустава, а второй сидел скрючившись на корточках и баюкал вывихнутый палец… я его несильно приложил, за пару дней отойдет.
— Еще вопросы ко мне есть? Вижу, что вопросы закончились. Алора буона джорната, рогацци, ньенте ди персонале (что в вольном переводе с итальянского значит «Ну удачи вам, пацаны, ничего личного у меня к вам нет, просто под руку подвернулись»).
ОК, ребята и девчата, раз у вас обязательства ко мне кончились, значит и я могу считать себя свободным, как ветер в поле. А вот и телефонная будочка, то, что надо.
— Тууу-тууу, — алло, — здрассти, Инну можно? — а кто спрашивает? — это Сережа такой, мы гимнастикой вместе занимаемся, — ааа, говорила она что-то… нет Инны, в институт уехала, — ну тогда извините за беспокойство, — может передать что-то? — нет-нет, дело несрочное.
Ну нет, так нет, задействуем значит план Б. Да, и еще один звоночек:
— Дежурный УВД капитан Звягинцев, слушаю вас.
— Здравствуйте, запись разговора у вас ведется?
Пауза.
— Да, все записывается, говорите.
— Тогда слушайте — убийство кассирш в Дзержинске в 75 году совершил Иван Давыдов, житель Дзержинска, это раз, главврача психбольницы в Саранске в прошлом месяце убил Алексей Митрофаненко из Светлогорска, это два, трех девушек в Вологде убил Николай Сахаров, он маскируется под лейтенанта внутренних войск, это три, грудных детей в Москве похищает Анатолий Бирюков, его отец генерал-лейтенант СА, Герой Советского Союза, это четыре и наконец последнее, пятое — Госбанк в Ереване в августе ограбили братья Николай и Феликс Калачяны, сейчас они должны быть в Москве в квартире Людмилы Аксеновой.
— Откуда у вас все эти сведения?
— Не имею права разглашать, вообще-то я состою на связи у соседей, но мой куратор сейчас недоступен, а информация срочная.
— Как вас зовут?
— Сергеем меня зовут, позывной Автозаводец. СК, — понтанулся я напоследок и я повесил трубку. Несколькими гадами на земле меньше будет и то ладно. И трубку с диском вытереть что ли на всякий случай, пальцы-то мои поди занесли в базы — достал платок и протер.
Вы спросите меня, откуда ж ты это все знаешь? Все не просто, а очень просто, примерно как перестроечная фирма Сэлдом — я часто смотрел передачи «Следствие вели» с Леонидом Каневским, а память у меня… ну вы в курсе.
И еще не забыть бы про пожар в политехе, когда уж он там случится по плану? Да… во вторник ведь, точнее в ночь с понедельника на вторник, в первый день учебы. Половина первого корпуса выгорит ведь к чертям собачьим, надо бы этот баг пофиксить, заодно и дополнительных вистов набрать не помешает…
А я тем временем обогнул наш дом со стороны Школьной, чтобы поменьше отсвечивать в глазах Полин Андреевн и незаметной тенью скользнул в дверь восьмого подъезда. Так, второй этаж кажется… да, вот эта дверь… шампусик в одну руку, конфеты в другую, звоним. О, открывают без вопросов, непуганый нынче народ, непуганый.
— Медитацию заказывали?
Марина Сергеевна была довольно опытной женщиной, но разок и мне удалось ее удивить, да… потом, когда мы лежали рядышком, не спеша потягивая из бокалов шампанское, она с улыбкой сказала:
— Ну вот, а ты все упирался…
— Дурак был, Мариночка, потому и упирался.
— А сейчас что, поумнел?
— Да не особо, просто упираться перестал.
— Значит киданула тебя твоя Анюточка?
— Так точно, тщ капитан, — автоматически вылетело у меня, потом спохватился и добавил, — а ты-то откуда знаешь?
— Да у нас город маленький, тут все про всех всё знают…
Ни хрена себе маленький, всего 1,5 миллиона, что же тогда большой город? — подумал я, а вслух сказал:
— Ну хоть ты мне объясни, чего они все меня кидают?
— А что, и другие были?
— Угу, только за сентябрь это уже второй случай.
— Наверно все дело в том, что ты идеалист, Сережа, ты хочешь, чтобы всем было хорошо, а женщины, если ты не знал, обычно хотят, чтобы хорошо было только им…
— А другим значит, чтобы плохо было?
— Ну примерно так.
— Спасибо за разъяснение, учту на будущее… но тебя, как я вижу, это ни разу не пугает.
— Я наверно исключение… ты, Сережа, как батарея заряженная, во все стороны искры сыплются — в школе нам помнится показывали на физике такой приборчик, его крутят, он заряжается, а потом между двух шариков искра бьет, вот и ты такой же, током бьешь куда ни попадя.
Ну что же, получай, Сергуня, что заслужил, батарейка энерджайзер ты моя с удвоенным зарядом…
— Марина, перевернись на живот пожалуйста, а?
— Что, на третий заход пошел? — с некоторым удивлением спросила Марина.
— У тебя подсолнечное масло есть?
— В жопу не дам, и не надейся — быстро ответила Марина.
— Фу, Марина Сергеевна, что за выражения для приличной женщины?
— А как это надо было сказать?
— Ну хотя бы так — «анального секса не будет, даже не рассчитывай».
— Хорошо — анального секса не будет, даже не рассчитывай.
— Уже лучше. Идем дальше — что это за фантазии у тебя необузданные, какой, я извиняюсь, в жопу анальный секс, я же просто массаж тебе собирался сделать… китайский или как получится, а для него надо 30 грамм масла, чтобы кожу не натереть.
— Правда? — с большим облегчением выдохнула она, — масло в шкафчике слева от плиты.
Плеснул масла на руки, вернулся, сел на Марину верхом.
— В теле человека, если ты этого не знаешь, больше 600 различных мышц, самая маленькая прикрепляется к среднему уху, самая большая, ну то есть две самые большие это ягодичные, они двигают ноги. И далеко не все из этих мышц работают и тренируются регулярно, а значит что? Правильно, наступает атрофия, дискомфорт, боли и все такое прочее. Конечно лучше бы самому их тренировать, но это не у всех и не всегда выходит, тогда на помощь приходит что? Правильно, массаж, — говорил, постепенно продвигаясь от плечей к пояснице, мне столько массажей в прошлой жизни сделали, что я эту технологию с закрытыми глазами наизусть расскажу.
— И кстати, что там у нас с жопой?
— Геморрой у нас там, Сергуня.
— Геморрой это нехорошо… какой хоть степени-то, второй, третьей?
— Вроде второй.
