Подобное дробление армии на две группы являлось вынужденным вариантом, и решение о нем так и не было принято как окончательное. Во время переговоров в штаб Примармии прибыл полковник Абрамов, командир 184-й СД. Эта дивизия начала создаваться еще до начала боев в Крыму. Ее костяк составляли подразделения и начальствующий состав управления Черноморского пограничного округа. Но создание дивизии затянулось и закончилось лишь во второй половине октября, когда в Симферополь прибыл эвакуированный из Одессы 26-й пограничный полк, который влили в ее состав.
Узнав о подходе дивизии, Батов тут же через Крылова поставил командиру дивизии задачу в случае отхода с 3-го рубежа прикрыть Симферопольское шоссе в районе горных проходов на участке Карасубазар, Зуя (ЦАМО РФ, ф. 288, оп. 9900, д. 33, л. 39).
Больше связи со штабом Левченко уже не было, но в 2 часа дня на станции Сарабуз, где располагался штаб Приморской армии, раздался последний телефонный звонок из Симферополя. Звонил начальник снабжения армии интендант 1-го ранга Ермилов, который сообщил о том, что, по данным штаба 51-й армии, противник около 12 часов занял Булганак. В районе станции Альма машины 2-го эшелона штаба армии, направленные Ермиловым на Бахчисарай, попали под обстрел противника. Обратно в Симферополь смогли вернуться только три машины из восьми. После этого 2-й эшелон штаба армии решено было направить в сторону Алушты. На этом связь со штабом войск Крыма прервалась.
В 16 часов армейские разведчики сообщили, что немецкие передовые части вышли к Бахчисараю. Армия оказалась под угрозой окружения, не имея ни связи с вышестоящим командованием, ни указаний о дальнейших действиях, отданных в соответствии с изменившейся обстановкой.
Такие приказы, конечно, были отданы. Но они не только не достигли Приморской армии, но и вообще отдавались крайне медленно. Из-за начавшегося отхода советских войск из Симферополя новая директива войскам была издана только после развертывания штаба войск Крыма в Карасубазаре.
В связи с быстрым ухудшением обстановки и способностью противника наносить удары по обеим армиям сразу, командующий вооруженными силами Крыма решил отказаться от намерений остановить противника на основном рубеже. Реальных возможностей для этого у армий не было. Достаточных для этого резервов также не имелось, а с имеющимися сил могло хватить только для выполнения менее сложных задач. При попытке занять жесткую оборону в голой степи противник неминуемо смел бы Приморскую армию, обескровленную в предыдущих боях, а затем расправился бы и с понесшим несколько меньшие потери 9-м корпусом 51-й армии.
Поэтому в вышедшей в 23 часа 31 октября директиве № 1/0027 войскам обеих армий ставились уже совсем другие задачи. Теперь оказалось, что «войска Крыма имеют главной задачей оборонять главную морскую базу — Севастополь и подступы к Керченскому проливу упорной обороной на рубеже Джантык-Оба, Старый Крым, Карасубазар, Бахчисарай, река Альма». Директива Левченко к моменту своего выхода опять успела устареть. Моторизованные подразделения бригады Циглера продвигались быстрее, чем вице-адмирал успевал отдавать приказы.
Приморской армии надлежало силами своих четырех дивизий и 7-й бригады ночным ударом по флангу и тылу «прорвавшейся мотодивизии противника» выйти на рубеж реки Альма для обороны подступов к Севастопольскому оборонительному району. Обескровленная армия, согласно очередному приказу командующего, должна была вести бои с противником, не заняв укрепления Севастопольского оборонительного района, что было чревато новыми большими потерями.
По выходе на рубеж Альмы армии надлежало одной дивизией прикрыть направление на Алушту. Отбросить прорвавшегося противника армия уже не могла, для этого не хватало ни живой силы, ни артиллерии, ни поддержки авиации. После боя армия должна была, закрепившись на Альме, отдать две кавалерийские дивизии — 40-ю и 42-ю — в распоряжение командования войсками Крыма, которое собиралось использовать их как мобильный резерв для борьбы с моторизованными группами противника.
9-й корпус имел более реальную задачу. Ему надлежало отойти на Ак-Монайские позиции и, используя две построенные там оборонительные линии и поддержку флота на обоих флангах, не допустить прорыва противника на Керченский полуостров.
Авиация, заканчивавшая перебазирование, должна была в основном поддерживать части Приморской армии, так как у Ак-Монайских позиций помощь 51-й армии мог оказать флот (ЦАМО РФ, ф. 406, оп. 9837, д. 2, л. 165).
При всем своем несовершенстве эта директива имела очень важное значение, так как разворачивала Приморскую армию к Севастополю. Но обстоятельства сложились так, что в штабе генерала Петрова не смогли ее получить.
Военный совет в Экибаше (31 октября)
После прорыва немцами Ишуньских позиций последний приказ, полученный Приморской армией от командующего войсками Крыма вице-адмирала Левченко, предписывал ей отходить на очередной условный (то есть не имеющий оборонительных сооружений) степной рубеж, выделив 421-ю СД для прикрытия Алуштинского перевала. После чего связь с командующим, спешно убывшим из Симферополя в Карасубазар, а оттуда в Алушту, прервалась, как, впрочем, и с командованием соседней 51-й армии. В результате очередная директива Левченко за № 1/0027, подписанная 31 октября и предписывающая Приморской армии отходить на Севастополь, до армии так и не дошла.
Выполнив приказ командующего, Приморская армия находилась в 40 километрах севернее Симферополя и более суток ожидала дальнейших распоряжений. Немцы еще 30 октября на какое-то время настолько ослабили свой натиск, что армия на сутки даже смогла стабилизировать свой фронт. Впрочем, и командующий армией генерал-майор Петров, и все командиры его дивизий прекрасно понимали, что это всего лишь затишье перед бурей. Определяющим фактором являлся глубокий охват немцами левого фланга армии, предотвратить который не удавалось из-за недостатка сил.
В такой обстановке вечером 31 октября Петровым было решено провести в поселке Экибаш, в котором размещались штаб и КП 95-й СД, расширенное заседание Военного совета Приморской армии, на которое приглашалось командование всех дивизий армии и приданных ей в последние дни частей. На заседание, проходившее в здании поселковой больницы, прибыли командиры и военкомы 25-й Чапаевской СД, 2-й, 40-й и 42-й кавалерийских дивизий и комдив 172-й СД. Наиболее широко оказалась представлена 95-я СД, штаб которой находился здесь же в поселке. От нее прибыли командир, комиссар, начштадив, начарт и командир 161-го СП. На совещание также прибыли член Военного совета армии Кузнецов, начарт армии со своим начальником штаба, а также начштаба Приморской армии с помощником начальника оперативного отдела штаба армии. Командиры 421-й СД и 7-й бригады морской пехоты прибыть не смогли.
В 17:00 Петров открыл заседание Военного совета. Он пояснил присутствующим, что связи с командованием войск Крыма армия не имеет, и изложил создавшуюся обстановку, сообщив, что немцы заняли Воинку и продвигаются в направлении Джанкоя и на юг, к Симферополю, а войска 51-й армии отходят в направлении Керченского полуострова.
