Прорыв Приморской армии
Марш (31 октября — 1 ноября)
Непосредственно после окончания совещания, еще до того, как командиры успели разъехаться по своим соединениям, в штаб армии поступило сообщение о том, что подвижные части противника (впоследствии выяснилось, что это была бригада Циглера) подходят к Сакам. Это еще раз подтвердило мнение Петрова о том, что прорыв нужно проводить немедленно. Как только стемнело и исчезла опасность быть обнаруженными вражеской авиацией, дивизии начали движение.
Несмотря на темноту, непрерывно и очень интенсивно велась конная разведка, благо чего-чего, а кавалерии в армии было достаточно. Но результаты разведки оказались неутешительными. Моторизованная бригада Циглера продвигалась быстрее, чем дивизии Приморской армии. По численности противник (насколько это удалось установить в ночных условиях) уступал частям Петрова, но значительно превосходил их по мобильности и безусловно превосходил в бронетехнике, которой армия просто не имела. К тому же артиллерия дивизии, частично имевшая тракторную тягу, уже двигалась через Симферополь по шоссе на Алушту. В такой ситуации вступать в бой с противником с марша в голой ночной степи, при недостатке боеприпасов было слишком рискованным. Бронетехника и подвижные части противника могли с легкостью обойти разворачивающиеся дивизии и начать наносить удары по их вторым эшелонам и тылам.
Около полуночи Петров принял решение не принимать ночной бой с подвижными частями немцев, а изменить направление движения армии и, обойдя Симферополь с юго-востока, затем выходить на рубеж реки Качи. Вслед за артиллерией по шоссе на Алушту решено было отправить и остатки 2-й кавалерийской дивизии, насчитывавшие всего около 800 человек. Как боевая единица эта дивизия уже практически не существовала, поэтому из ее бойцов был образован сводный полк под командованием капитана Петраша, который был посажен на машины и должен был первым прибыть на помощь гарнизону Севастополя.
Утром 1 ноября штабу армии наконец удалось связаться с командованием войсками Крыма, откуда было получено несколько запоздавшее боевое распоряжение заместителя командующего генерал-лейтенанта Батова, предписывавшее армии выполнить действия, уже предпринятые ее командующим: «Начните отход на Симферополь, в горы. Закройте горы на Севастополь…»
Ко времени получения этого приказа армия находилась на марше больше 12 часов и уже втягивалась в горы. Если бы войска Петрова задержались на предписанном Левченко промежуточном рубеже в ожидании дальнейших приказов до утра 1 ноября, скорей всего, армия была бы окружена и уничтожена немцами еще в степи, не успев добраться до ближайших гор.
Марш армии 1 ноября проходил относительно спокойно. Главной трудностью являлись высокий темп и колоссальные физические нагрузки, которые пришлось выдерживать бойцам. За сутки им пришлось пройти по 70–80 километров.
Противник, испытывавший недостаток в моторизованных соединениях, не успевал сразу отреагировать на изменение маршрута, предпринятое Петровым. Поэтому штаб армии смог провести весь день на одном месте, в селении Шумхан, рядом с Алуштинским шоссе, движение войск по которому контролировала специально созданная оперативная группа. День выдался пасмурным, авиация противника не летала, а хорошо организованный контроль за горным шоссе позволил предотвратить образование крупных пробок.
У Петрова стало складываться мнение, что при сохранении существующих темпов движения части армии через сутки смогут выйти в долину Качи. Исходя из этих соображений, дивизиям были поставлены очередные задачи. 2 ноября следующая в первом эшелоне 95-я СД должна была с ходу занять оборонительные позиции на Каче западнее поселка Шуры. А армейский КП командующий планировал 3 ноября развернуть уже в Заланкое.
Однако вечером противник начал артобстрел северных подступов к Алуштинскому перевалу. И скоро разведка армии выяснила, что обстановка опять начала стремительно меняться.
После изменения направления движения Приморской армии соответствующие изменения были сделаны и преследующим ее командующим 11-й армией, генералом пехоты Манштейном. XXX армейский корпус первоначально самостоятельно вел преследование Приморской армии, стараясь охватить ее с двух сторон, так как в условиях открытой степной местности его сил для этого было вполне достаточно. Тактика немецкого командования основывалась на предположении, что Приморская армия предпримет прорыв к Севастополю по кратчайшему направлению. Поэтому часть сил XXX АК двигалась непосредственно за Приморской армией и несколько восточнее ее, а часть — в направлении движения LIV армейского корпуса, также восточнее его, для более плотного блокирования путей прорыва к Севастополю с северо-востока.
Но когда стало ясно, что Приморская армия движется в обход Бахчисарая и Симферополя на юг, направление движения корпуса было изменено. Обе дивизии корпуса получили задачи нанести удары по путям отхода Приморской армии на Ялту с направлений своего первоначального движения: с северо-запада и с востока. Одновременно с этим основные части 50-й пехотной дивизии 54-го АК, пытавшиеся обойти Севастополь в направлении на Балаклаву, были резко развернуты на юго-восток для удара по Приморской армии с западного направления.
Командование Приморской армией не знало, конечно, этих деталей, но тем не менее сумело в ночь на 2 ноября разгадать общий замысел противника и предприняло меры, направленные на недопущение окружения армии в районе Алуштинского перевала.
Арьергардные бои (2–4 ноября)
В 2 часа ночи 2 ноября командир сильно поредевшей после боев на Ишуньских позициях 40-й кавалерийской дивизии полковник Кудюров получил распоряжение «любыми усилиями не позднее 10 часов утра 2 ноября перехватить дорогу на Ялту в районе Альбап» (в 8 км юго-восточнее Бахчисарая) и занял оборону на том направлении, с которого намеревались наносить удар части 50-й пехотной дивизии немцев. 421-я СД получила задачу удерживать шоссе на участке между Алуштой и Симферополем. Вскоре обе дивизии завязали с противником упорные бои на указанных участках, медленно пятясь назад, но не допуская прорывов немцев вдоль дорог.
В арьергарде отступающей армии, отражая попытки обхода частей противника по лесистым склонам гор и второстепенным дорогам, двигались 172-я СД и 7-я бригада морской пехоты. Немцы в основном ограничивались обстрелами отходящих частей с господствующих высот, так как не успевали сосредоточить достаточно сил для решительных действий.
Остатки 40-й кавалерийской дивизии полностью выполнили свою задачу, и части 50-й пехотной дивизии немцев, находившиеся из всех немецких соединений, преследовавших Приморскую армию, наиболее близко к Севастополю, опоздав с ударом с западного направления, повернули 2 ноября еще южнее, стараясь перекрыть пути отхода армии в самой опасной для отступающих точке — районе Байдарского ущелья.
Движение армии 2 ноября сильно замедлилось. Части 95-й и 25-й дивизий перемешались на марше, обозы загромождали всю дорогу, а в горной местности найти объезды было крайне сложно. Создавшаяся ситуация наиболее красноречиво описана в ЖБД 95-й стрелковой дивизии: «При подходе и выходе к р. Альма… двигались так: 97 ПТД, штаб 95 СД, части и штаб 25 СД, обозы 9 °CП, а потом полная неразбериха».
