– Прекратите все время извиняться!
– Хорошо.
– А чего вы хотите, Ханна? – взгляд Калеба, казалось, проникал ей в самую душу. Девушка поймала себя на мысли, что совершенно не испытывает страха в его присутствии. Она не была готова к такому его вопросу, но ответ пришел сам собой.
– Я хочу узнать кто я. Что со мной произошло. Пока я не узнаю прошлое, точно не смогу двигаться в будущее.
– Но вы же понимаете, что можете не вспомнить, то, что произошло с вами, до конца своей жизни? За десять лет не было ни одной вспышки воспоминаний.
Ханна упрямо качнула головой.
– Если за этот год прошлое ко мне не вернется, я попытаюсь жить дальше. Обещаю вам.
***
Ужин прошел на удивление спокойно, если не считать мисс Мак-Грегор, которая, злоупотребив шотландским виски еще в гостиной, громко похрапывала над супом. Калеба радовало уже то, что не было ее извечной сигареты, заполоняющей своим едким запахом весь окружающий воздух. Сестры тихо общались между собой, заговорщицки улыбаясь, что, в общем-то, не сулило ничего хорошего, но мужчина предпочел не обращать на это внимание. Ему хватало проблем и без детских проделок. Мало того, что у него в доме поселилась «проблема» по имени Ханна Робишо, Магдалена выгнала его из своего дома, обидевшись после их последней встречи, да еще владелец судоходной верфи, в очередной раз пересмотрел условия продажи своей компании, внеся в договор новые пункты, невыгодные для Грейфсонов.
В отличие от подавляющего большинства английских аристократов, Калеб не стыдился работать. Он вел бизнес, вкладывая не малые деньги в судоходное строительство и морские перевозки. Еще, будучи мальчишками, сразу после университета, они с Кевином вложили все свои деньги, что получили по достижении совершеннолетия, в маленькую пароходную компанию. И всего за пару лет сколотили состояние. Они скупали мелкие компании, расширяли поле деятельности, и сейчас их заводы и филиалы находились не только в Англии, Шотландии, Индии и Италии, но и в Америке. Но все это они делали втайне от отца.
Питер Грейфсон был человеком жестоким, жадным, алчным. Он проиграл практически все семейное состояние в карты, а то, что было в майорате наследования, запустил до непригодного состояния. Поместья стояли в запустении, хозяйства загнивали, а дома разваливались от старости. Подобная участь, к счастью, не постигла Грейфпарк, в котором герцог никогда не появлялся, а так же Шотландское поместье, которое являлось наследством Кевина. Все, что мог, Калеб после вступления в наследство продал, не желая оставлять память об отце. К тому же, он давно успел обзавестись достаточным количеством собственности, которую сможет передать своим детям.
Высший свет, разумеется, не знал обо всем этом. На людях его отец всегда был предельно мил, обходителен, живой пример достойного носителя титула. И только в семье знали его настоящее лицо.
Луизу старый герцог никогда не трогал, боялся мести четырех ее братьев, но вот сыновей не щадил. Где не действовали угрозы, в ход шли кулаки или плеть. Когда Кевину было пятнадцать, он взял без спроса отцовского коня, и тот поранил ногу и захромал. Калеб был старше на год и взял вину на себя, потому что знал, отец будет в ярости. Его спину до сих пор покрывали глубокие белые шрамы от лошадиной плетки, которой отец избил его. После чего избил еще и Кевина, в назидание.
– Вы хотели обмануть меня? Думали, что я не знаю, кто на самом деле испортил лошадь? Но раз уж вы такие дружные, то и получите оба, – избив детей, он вытащил их во двор и на их глазах пристрелил бедного коня.
В тот вечер Луиза собрала детей и уехала из дома мужа к своему брату.
Чтобы не выносить сор из избы на людях они продолжали появляться вместе, но в дом мужа она так и не вернулась. Герцог несколько раз приезжал в школу к мальчикам, угрозами пытаясь заставить их поехать с ним. Похищал девочек, требуя денег за их возвращение, но зятья, знавшие о нем всю правду, возвращали их обратно.
А потом все прекратилось, у него вдруг появились деньги, и он снова зажил на широкую ногу, играя на публику гордого, любящего отца и мужа.
И теперь Калеб знал, что произошло. Откуда этот человек взял средства.
Зная, на что способен отец, он понимал, что Ханне повезло. Она была жива, относительно невредима, а могло быть все хуже, все гораздо хуже.
Он посмотрел на девушку. Она ела с большим аппетитом, бледно-зелёное платье подчеркивало ее загорелую кожу, а собранные назад волосы, как и в вечер, их знакомства, пылали в свете свечей.
– Очень надеюсь, что до начала сезона этот кошмарный загар сойдёт с вашей чудесной кожи! – его мачеха была не права. Калеб совершенно точно считал, что эта кожа должна оставаться золотистой. Было бы чудесно провести по ней языком, попробовать на вкус…
Чертова Магдалена! Если бы она его не выгнала, сейчас он бы не пялился на мисс Робишо, как голодный волк на ягненка.
– Что-то ты совсем притих, дорогой.
– Сегодня был тяжёлый день. Кстати! Я получил письмо от Кевина, он возвращается в Англию.
– Что?
– Когда?
– И ты молчал?
Вопросы посыпались на него с разных сторон, так что даже мисс Мак-Грегор резко вздрогнула и проснулась.
– Дамы, так кричать за столом просто не прилично! Где ваши манеры, – при этом из многочисленных складок в платье она выудила свой мундштук, не прошло и полминуты как ее заволокло облачко сизого дыма.
– Ага! Спать за столом как будто прилично! – Оливия сказала это очень тихо, но все услышали.
– Я все слышу, деточка, если бы вам было столько лет, сколько мне вы бы тоже могли делать, что вздумается, а пока, – ее командный голос прервался сухим кашлем и никто не узнал, что же она хотела сказать.
– Мисс Мак-Грегор, вы можете не курить хотя бы в столовой? – Калеб слегка развеселился, этот разговор происходил у них не в первый раз.
– Вы лишаете меня последнего удовольствия в жизни! – она с сожалением затушила сигарету в подставленную лакеем пепельницу.
– А вы лишаете нас возможности дышать!
– Калеб, милый, ты не закончил свой рассказ, – герцогиня снова привлекла внимание сына. – Когда возвращается Кевин?
– Думаю, что через пару недель его корабль причалит. Судно, на котором доставили письмо, слегка задержалось из-за шторма.
– Кевин это ваш брат? – Ханна впервые подала голос за вечер.
– Да, милая, он на год младше Калеба, ему сейчас двадцать семь. Хотя, они похожи как близнецы, за исключением цвета глаз. Я уверена, он вам понравится, во всяком случае, он не такой мрачный и грубый как Калеб.
– Вы же в курсе, что я вас слышу? – герцог задумчиво покрутил хрустальный бокал.
– Критика всегда полезна.
– Что бы я без вас делал,– его взгляд снова устремился к Ханне и встретился с ее смеющимися глазами. И от этого взгляда в животе у него что-то шевельнулось.
