Гости поспешили вернуться в дом, где оркестр уже заиграл новую композицию, и официанты быстро пополняли запасы вина.
В тени деревьев остались лишь Калеб и Ханна, которая все еще тяжело дышала, но полностью пришла в себя. Мисс Давентри сидела рядом с ними на траве, пытаясь подавить нервную дрожь, а Кевин, чуть прищурив глаза, смотрел на потухающее пламя.
– Матерь Божия! Мисс Робишо, с вами все в порядке? Грей, какой кошмар, если бы вы не подоспели во время, страшно представить, что бы произошло! Нужно скорее все здесь убрать, – леди Баво оставив, дворецкого следить за работой слуг вернулась к ним. – Что же случилось? Мне послать за доктором?
– Нет, спасибо, мне не нужен врач. Кто-то сделал это специально. Специально запер меня и устроил поджог, – Ханна пристально смотрела Калебу в глаза. – Мне передали записку, что вы хотите меня видеть, но когда я зашла внутрь, кто-то запер двери. А потом начался пожар.
Алина то ли всхлипнула, то ли пискнула.
– Но это должно быть какая-то ошибка! Здесь! При таком количестве гостей. Да и зачем кому-то вас убивать?! – на лице хозяйки был написан ужас.
– Думаю, нам лучше вернуться домой. Миледи, можно мы воспользуемся задней калиткой, что в глубине сада? – Калеб поднялся на ноги и помог встать Ханне и Алине.
– Разумеется! Грей, если вам еще что-то нужно, только скажите.
– Леди Баво, мы были бы вам признательны, если б присутствие на пожаре мисс Робишо осталось в тайне.
– Вы меня обижаете, я всегда умела хранить секреты, ваша светлость, – и леди Баво быстро заспешила в дом.
Калеб устало провел ладонью по глазам.
– Ждите здесь, а я пока дам распоряжение, чтобы экипаж подали с этой стороны улицы, – в холле он передал указание слуге и уже собирался снова выйти в сад, когда хрупкая женская фигурка в черно-белой маске вышла из тени.
– Ну что я говорила?
Руки герцога сжались в кулаки.
– Это вы…
– Нет. Не я. Это был другой человек. И его имя вы узнаете только после того, как положите десять тысяч фунтов на мой счет в банке Бэллевейзер. Буду ждать вас там завтра. В три часа.
Герцог сделал попытку ее остановить, но она исчезла так же быстро, как и появилась.
Вернулся в сад Калеб мрачнее тучи.
– Идемте, мисс Давентри, был рад встречи.
Девушка, обнимавшая Ханну, возмущенно на него глянула снизу вверх.
– Вы что же думаете, что я оставлю Ханну в таком состоянии одну?! Я еду с вами!
– Нет.
– Да, и даже не спорьте! Вам удастся от меня отделаться, только если вы привяжите меня к дереву, – и она упрямо вздернула носик.
– А как же ваша семья? Уже довольно поздно.
– Они не хватятся меня еще как минимум несколько часов. Поехали, – и эта серебристая фея поспешила к калитке в глубине сада.
Калеб, слышал, как Кевин, шедший рядом с ней, шепнул ей на ухо:
– Признайтесь, вам ведь просто любопытно.
– Я не намерена отвечать на ваши низости.
Во всей этой суматохе никто не заметил женщину, стоявшую в тени деревьев и наблюдавшую за каждым их движением. На ее длинных темных волосах играли отблески луны, а темно-фиолетовые глаза были полны ненависти. Она совершила промах, и если Линд узнает, ей придется очень худо, ведь она посмела посягнуть на его собственность. Еще эта орхидея…
Но ничего, она его успокоит, как всегда успокаивала. Нужно только подобрать нужную девочку. Мысли в голове Мари бежали быстрой вереницей. Если бы ведьма сегодня погибла, все сложилось бы удачно, но теперь придется заметать следы. И, прежде всего, нужно покинуть цирк.
***
В карете ехали молча, и когда зашли в дом на Парк-Лейн семнадцать, не встретили никого из домочадцев, кроме Ральфа, который радостно виляя хвостом-метелкой, ждал их возле лестницы.
– Идем в кабинет. Ты уверена, что не хочешь переодеться или еще что-то? – Калеб вопросительно посмотрел на Ханну.
– Нет. Лучше, если я сначала все расскажу, а то потом буду не в состояние.
Когда они расселись вокруг письменного стола, а мужчины налили всем вина, все вопросительно уставились на девушку.
– После того, как я вышла от гадалки, слуга принес мне записку, что вы хотите мне что-то срочно сказать и просите прийти в старый амбар в конце сада. Точнее, это я решила, что она от вас. Там были только инициалы.
– Записку? Она еще у вас?
– Нет, я её выронила, когда увидела огонь.
– Но что там было написано точно, вы помните?
Ханна наморщила лоб, пытаясь вспомнить. Подняла на Калеба глаза, опустила их и покраснела.
– Дорогая, прости, что не говорю это лично. Но мне нужно с тобой встретится… Это срочно… С любовью «К», – и Ханна покраснела еще больше. – Я была абсолютно уверена, что это от вас.
Кевин тактично сделал глоток, пряча улыбку в стакане. Алина просто вертела в руках свою серебристую полумаску.
– Потом я зашла в амбар и увидела человеческую тень у дальней стенки, но когда подошла, там никого не было, лишь огонь и надпись на стене, – тут девушка запнулась. – "Гори, ведьма". Потом я попыталась выбраться, но дверь оказалась заперта.
– Кто мог желать тебе смерти? – Алина, слушала всю историю, не перебивая, но теперь, казалось, ее выдержка кончилась.
– Не знаю.
– Все это очень странно.
– Гадалка, что была на балу. Говорила мне очень странные вещи. Очень неприятные. Сказала, что скоро я сгорю. Она знала, что произойдёт!
Брови Калеба сошлись на переносице.
– Будь я проклят, если эта гадалка не из цирка мистера Савари!
При упоминании этого имени Кевин как-то странно дернулся, но брат не обратил на это внимания.
– Кому выгодна ваша смерть?
– Тому, кто заплатил герцогу за мое исчезновение, – это Ханна сказала очень тихо, но в повисшем молчании ее слова расслышали все. – Точнее за то, чтобы я подписала дарственную, а потом исчезла.
– В каком смысле? – теперь в разговор вступил Кевин.
– Прошлой ночью я кое-что вспомнила. В ночь, после похорон отца, герцог отвез меня в свой дом, ведь он был юридически моим опекуном. Он хотел, чтобы я отписала ему все, что принадлежит семье Робишо. Когда я отказалась, он меня ударил, я почти потеряла сознание, но помню, как в комнату вошел кто-то еще. Мужчина, молодой. Лица я не помню. Но слышала, как он обвинил герцога. Этому мужчине я была нужна живая и невредимая. Пока не выполню свою задачу.
В комнате снова повисло тягостное молчание, которое нарушали лишь потрескивающее в камине полено и тиканье напольных часов. О том, что герцога назвали другим именем, Ханна упоминать не стала, так как была не до конца уверена в том, что вспомнила.
