Наконец они приблизились к выгону, и Гарри открыл деревянную калитку. Его пушистое стадо потянулось внутрь, предвидя вкусный завтрак из сочной травы. Когда Снуп забежал последним, старик закрыл калитку и вразвалочку пошел к своему любимому ясеню, что рос с краю поля. Пока стадо на выпасе, мужчина надеялся немного отдохнуть, может тогда, старые кости станут ныть чуть меньше. Еще издали мужчина заметил, что-то неладное и замедлил шаг. Под деревом уже кто-то сидел, и Снуп замер рядом с пришельцем прижав хвост. Завидя хозяина, собака потрусила к нему, тихо поскуливая.
– Что такое мальчик? Тебя обидел наш гость? – разглядеть того, кто сидел в тени дерева, мужчине уже не позволяло ухудшившееся зрение. Он почесал пса за ухом. – Тише, пойдем, поздороваемся, может, человеку нужна наша помощь.
Снуп ткнулся ему в ладонь влажным холодным носом и медленно побрел следом.
То, что Гарри Ларсен увидел под деревом, он не забудет до конца своей жизни. Девушка в длинной белой рубахе сидела на плоском сером камне, опустив голову так, что ее прямые гладко вычесанные рыжие волосы, закрывали лицо. Ее руки были сложены на коленях в молитвенном жесте, а за спиной торчали маленькие белые крылья, в точности такие, какие изображены у ангела на фреске в их церкви. Волосы и платье девушки слегка трепетали на ветру, создавая впечатление, что она вздрагивает.
«Будто ангел плачет», – пронеслось у Гарри в голове.
– Эй! Девица, с тобой все в порядке? – но девушка не ответила. – Что ты здесь делаешь в таком виде?
Гарри опустил свою мозолистую руку на ее плечо, и даже сквозь ткань почувствовал ледяной холод. Ветер сдул волосы с лица девушки, и он увидел ее мертвенно-бледное лицо, на котором выделялись широко-распахнутые безжизненные глаза. На лбу тонким лезвием было вырезано четыре буквы ЛИНД, и кровь запеклась по краям этих грубых ран.
Старик понял, что она была мертва, и ему понадобилось лишь мгновение, чтобы припустить, что было сил, по полю в сторону дома судьи, сдерживая готовый сорваться с губ крик.
***
На сборы и расчёт с прислугой ушло четыре дня. Четыре долгих, утомительных дня в постоянной суете, шуме, глупом хихиканье миссис Марченсон и таких же глупых замечания и намёках, судя по тому, с каким восхищением она говорила о герцоге, её с лёгкостью можно было принять за умалишенную. Полковник и его адвокат вместе с управляющим целыми днями объезжали поместье, раздосадованный неожиданной отсрочкой. А вот ещё один их спутник откровенно пугал Ханну. Младший брат миссис Марченсон, мистер Алан Седвиг. Высокий мужчина, с ярко-рыжими волосами и глупой, плотоядной улыбочкой он, будто бы, поджидал Ханну в самых потаенных уголках дома, делая при этом весьма сомнительные комплименты и намёки.
Так что теперь, сидя в карете, медленно катящейся в сторону Лондона, Ханна испытывала приятное облегчение. Оно даже, почти заглушало страх перед будущим.
Глядя на мелькающие за окном деревья девушка думала о предстоящей встрече. Как отреагирует герцог, когда она предстанет перед ним на пороге лондонского дома. Хотя, чего он ожидал, не на улице ведь ей оставаться.
Ханна посмотрела на свое дорожное платье, когда – то темно-зелёная ткань, теперь выцвела и приобрела грязно-зелёный оттенок, на подоле небольшая заплата, и наряд, конечно же, вышел из моды. Всё её наряды выглядели жалкими обносками по сравнению с нарядами миссис Марченсон, а что будет в столице и подумать страшно.
Но ничего, она справится с любыми трудностями, лишь бы он снова её не избил.
Поездка заняла на удивление мало времени и к вечеру карета заехала в Лондон. Улицы, освещенные высокими фонарями, были запружены экипажами разных видов, богатые и скромные, новые и не очень. Они петляли по узким улочкам, пропитанным запахом затхлой воды, мазута, конского навоза и канализации. Кучер не повёз её на Брук-стрит, где, как ожидала Ханна, расположен герцогский дом, напротив, они выехали на широкую, хорошо освещенную улицу, по одну сторону которой стояли роскошные новые особняки, хорошо освещенные с фасадов, а по другую был литой забор парка, за которым виднелись темные силуэты вековых деревьев. Её карета, поскрипывая, остановилась возле трехэтажного дома из белого камня с двумя мини фонтанами по обе стороны от подъездной дорожки. Вода в них задорно урчала, переливаясь в свете фонарей. Судя по доносящейся из дома музыке, там принимали гостей.
Когда кучер открыл перед ней двери кареты, Ханна осталась сидеть на месте, словно приросла к сидению.
– Ты уверен, что этот тот дом?
– О да, миледи, на почтамте выразились предельно точно. Это дом герцога Амбертона.
Снова неловкая заминка.
– Судя по всему, там сейчас праздник, будет невежливо зайти, лучше приедем завтра, а сейчас поедем в гостиницу.
– Но, миледи, у нас нет денег даже на самый захудалый постоялый двор, – горничная Лиззи решила поехать с ней, чем вызвала небывалый восторг у Ханны и легкое неудовольствие у своих родителей.
– И что мне делать? – девушка переводила беспомощный взгляд с кучера на горничную и обратно.
– Думаю, Вам придется войти в дом, – Лиззи выбралась из кареты первая и не терпеливым жестом позвала хозяйку.
Ну что ж, делать нечего нужно идти. Осторожно выбравшись из потрепанного экипажа девушка, как могла, поправила платье и осмотрелась. Дом был поистине великолепен. Светлый камень выгодно оттенялся тёмной крышей, а множество ростовых окон наполняли его воздухом и светом. Одним словом ничего общего с тем старым домом, где Ханна жила последние десять лет.
Страх с ноткой отвращения перед встречей с герцогом не покидал её, и она на ватных ногах двинулась к двери. Поднимаясь по ступенькам, Ханна понимала, что это её последний шанс отступить. Всё бросить, и бежать. Но куда бежать? У неё нет ни денег, ни драгоценностей, чтобы продать, ни друзей, ни родных. Интересно, если бы отец все ещё был жив, он бы принял её? Вряд ли, по словам ее мужа, он никогда не отличался сердечностью.
Её рука машинально поднялась к дверному молотку, и она услышала глухой стук удара металла о металл. Не прошло и минуты, как дверь перед ней открыл дворецкий в темно-зелёной ливрее. Он быстро оглядел девушек, и его тоненькие чёрные усики слегка дернулись.
– Вход для прислуги с другой стороны, – и он уже было собирался закрыть дверь, но Ханна успела сделать пару шагов и уже стояла в прихожей. Вот уже второй раз за эту неделю в неё словно вселился демон уверенности.
– Очень предусмотрительно с вашей стороны, запускать слуг с черного хода, но я не служанка. Мне нужно видеть герцога Амбертона. Он дома?
Дворецкий словно шомпол проглотил, стоя совсем прямо как доска и не зная, что сказать от такой наглости. По тому, как он выпятил грудь и надул усы, было понятно, что он принял посетительницу за женщину легкого поведения. Мужчина уже поднял руку, чтобы прогнать незваных гостей, но тут его глаза метнулись к карете и он увидел, пусть и потрепанный, но все же фамильный герб хозяина, после чего, его удивлённые глаза снова переметнулись к гостье.
