По этой же причине ушел в тыл и расстрелявший накануне все боеприпасы гвардейский минометный дивизион «катюш»
[115]. Как выполняются его указания на занятие подчиненными частями назначенных им рубежей, ни сам Батюк, ни кто-либо из представителей штаба дивизии не проверял, оперативной связи с ними не имел и зачастую даже не знал о том, что происходит на их фронте.
В такой обстановке начался второй день боев за Касторное. Исследовать их ход по советским документам очень непросто, поскольку из них трудно понять, как развивались события того дня и насколько достоверными были сами написанные тогда донесения и отчеты, не говоря уже о послевоенных публикациях. Точной оперсводки 284 сд — этого наиболее достоверного архивного документа — за этот день нет (о возможных причинах этого речь пойдет ниже), поэтому приходится использовать написанные позже доклады командира и комиссара дивизии.
Подполковник Батюк охарактеризовал ход боя 2 июля так: «Ввиду того, что противник обтекал левый фланг дивизии, концентрируя танки и пехоту, пришлось левофланговыми батальонами повернуть оборону фронтом на юго-запад и юг. Утром 2 июля в течение всего дня противник концентрировал танки и пехоту в районе совхоза политотдела, Евгеньевка и с 12 часов предпринял одновременные атаки в направлении на совхоз Озерки и на Новокасторное против учебного батальона. Атаки повторял 6 раз, но успеха не имел, понес потери 52 танка и до 700 человек пехоты. С нашей стороны большие потери понес 3 батальон 1045 полка и учебный батальон»
[116].
Комдиву вторил в политдонесении и комиссар дивизии: «В течение всего дня 2 июля противник 6 раз атаковал на левом фланге оборону учебного батальона, но и здесь успеха не имел. Бойцы батальона проявили устойчивость и героизм. Эти атаки окончились для противника потерей 50 танков и до 700 человек пехоты»
[117]. (Позже, на прошедшей в августе 1942 года конференции по обобщению боевого опыта, Батюк уменьшил число подбитых немецких танков до 32–40 штук, но увеличил потери врага в живой силе до двух батальонов
[118].)
Итак, судя по отчету командира и комиссара 284 сд, противник понес огромные потери, но успеха не имел, несмотря на шесть проведенных атак. Тем не менее из-за «обтекания» немцами флангов дивизии их пришлось загнуть. Но где происходило это «обтекание»? Из доклада Батюка и схожего с ним доклада начальника политотдела дивизии батальонного комиссара Ткаченко выходит, что это происходило у нерадивых соседей. Ткаченко так прямо и написал: «Касторненский узел оборонялся одной 284 сд с приданными частями, соседей справа и слева не было, они быстро ушли и устойчивой обороны не держали»
[119]. Причем официально подчиненную 284 сд 111 сбр Ткаченко почему-то считал всего лишь соседом, а не частью группировки под командованием командира дивизии.
Из документов 40 А следует, что 111 сбр приказа держать оборону на Олыме не выполнила и к исходу 2 июля отошла в район Панино — Долгуша (9–12 км восточнее Касторного), где приводила себя в порядок
[120]. И какие же меры предпринял старший начальник по поводу, казалось бы, вопиющего невыполнения подчиненным командиром отданного им приказа? Судя по документам — никаких. Только позже попенял в своем итоговом отчете, словно ушедшая с фронта бригада ему перед боем вовсе не подчинялась…
Какой бы ни была вина командования 111 сбр, оставившей назначенный для обороны рубеж (из документов неясно, когда бригада начала отход в тыл и когда она получила приказ на оборону по реке Олым южнее Касторного. Неясно также, в каких именно границах 111 сбр должна была обороняться), участок Касторное — Евгеньевка — совхоз Политотдел входил в зону ответственности 284 сд, и именно здесь развернулись 2 июля наиболее ожесточенные бои.
Описание боев 1–2 июля 1942 года в историческом формуляре 284 сд звучит просто легендарно: «1 июля 1942 года против дивизии немецкое командование бросило с хода 9 тд (более 300 танков), мотодивизию и повела наступление. Отвага и героизм, <бойцы> били врага хорошо, умело и со злобой, они грудью преградили дорогу танкам, забрасывая их гранатами и бутылками. Противник за один день боя оставил 72 разбитых танка и свыше 800 трупов. 2 июля противник сотнями танков и тысячами пехоты переходил 6 раз в атаку, после которых, оставив на поле боя еще до 80 танков и до двух батальонов пехоты, откатывается на исходные»
[121].
А так в 1984 году описывал бой на участке южнее Касторного В. Яцкевич:
«Ранним утром 2 июля 1942 года на позиции 1045-го полка и учебного батальона налетело около сорока самолетов противника. Они начали усиленную обработку этого участка обороны. Через час самолеты улетели. А еще через час отстрелялась и вражеская артиллерия. Вперед пошли фашистские танки. Шесть атак следовали одна за другой. Последняя была самая ожесточенная. Гитлеровцам удалось оттеснить до запасных позиций 1-й взвод 1-й курсантской роты учебного батальона, и пятьдесят танков прорвались в район Азарова и „Озерков“, где с ними вступили в бой второй эшелон полка и артиллерия противотанковых узлов.
Пехота противника была сразу же отсечена от танков в горловине прорыва, и с ней успешно сражались подразделения передней линии. При отражении танковых атак понесли значительные потери 6-я стрелковая и минометная роты 2-го батальона. Были израсходованы все патроны для противотанковых ружей, кончились противотанковые гранаты и бутылки с горючей смесью…
Комиссар артиллерийского полка С. Е. Михеев оказался в расположении 2-й батареи в момент, когда на ее левом фланге прекратился огонь орудий. Он в сопровождении ординарца побежал туда. Оказалось, что расчеты обеих пушек выведены из строя: тяжело ранены командир взвода лейтенант Кузьменков и остальные. Михеев при помощи ординарца Броккера начал вести огонь по вражеским танкам. Броккер подносил снаряды, а комиссар стрелял и стрелял, и подбил четыре танка. Вражеская атака захлебнулась. Михеев вызвал бойцов из хозяйственных подразделений и пополнил ими батарею. Противник еще дважды штурмовал позиции артиллеристов, каждый раз с потерями откатывался назад. А в сумерках окончательно понял бесплодность своих попыток.
Когда осложнилась обстановка на участке учебного батальона, командир дивизии ввел в бой часть своего резерва — роту дивизионной разведки. Прикрываясь насыпью железной дороги, идущей от Касторного на юг, она проникла в тыл к немцам и обрушилась на них сзади. Не выдержав двойного натиска, с фронта и с тыла, противник в панике бежал, оставляя раненых, бросая оружие и военное снаряжение. Потеряв значительное количество живой силы, немцы в этот день больше атак не возобновляли. К вечеру справа и слева от позиций дивизии, где стояли по восточному берегу Олыма две стрелковые бригады, танки противника вышли на противоположный берег реки и потеснили их.
