С одной стороны надвигался рассвет, с другой окружающее невидимый купол пространство приобретало все более насыщенный цвет индиго. А если подойти поближе к городской стене, можно различить проплывающих мимо рыбин!
Мы легко обнаружили главную площадь. Как только Китеж начал опускаться, в центре города возникло свечение. Мы пошли к его источнику и вышли на площадь, посреди которой на столбе пылал красный камень – Негасимый Свет. Он мягко обволакивал пространство своим сиянием, переходящим в прозрачный полумрак на окраинах. Мы несколько раз продефилировали мимо него, обдумывая пути похищения. Очи отводящая мазь работала на всю катушку. Нас то и дело окликали проходящие мимо китежане, называли разными именами, некоторые удивлялись, спрашивали, что мы делаем здесь. Пока мы отделывались шутками, отговорками, но лучше было бы подыскать местечко, где меньше народу, чтоб не привлекать излишнее внимание.
Так как ловить около камня до окончания суток было нечего, мы решили зайти, как советовала бабушка, хотела сказать «Яга», в какой-нибудь небольшой кабак на окраине и дождаться там ночи. Анастасия Славозаровна дала нам на этот случай немного местных денег. Решение было очень своевременным, потому что, с одной стороны, уже подходило время обеда, а с другой – рыскать по городу целый день – ног не напасешься.
Мы двинулись на окраину, где наше внимание привлекло небольшое, скромное заведение под названием «Старый сапожник». В глубине низкого зала у окошка было удобное местечко, где мы и обосновались, как надеялись, до позднего вечера.
Хозяин принес нам дичь и пиво в высоких деревянных кружках.
Наконец-то можно расслабиться и никуда не спешить. Но насладиться покоем опять не удалось. В заведение ввалились несколько подвыпивших молодчиков. Один из них, статный, голубоглазый блондинчик, сразу бросил взгляд в нашу сторону, прищурился, поморгал, узнавая, и воскликнул:
– Ба! Да это же Лазарь с южной окраины! Ты чего это в наши места ноги притянул?
Кашей угрюмо молчал, сжимая в руках кружку так, что даже костяшки побелели.
– Ты что, Лазарь, уже и здороваться перестал со старшими?
Я под столом наступила на ногу своему спутнику. Пусть не забывает, что нам здесь зарываться нельзя. Другая у нас миссия.
– Иди себе, – отмахнулся Бессмертный от парня.
– Ты смотри, то сам на всех бросается, а то в монахи записался! – упрямо лез на рожон молодчик.
Друзья зашикали на него, потянули за рукава:
– Не трогай его, Светунец. Вчера Горыне три ребра сломал, ты что, тоже хочешь?
– Не боюсь я! – вырвался парень и подскочил к столу.
Только тут он заметил меня:
– Грушка-игрушка, а ты что с этим хмырем делаешь?
Я съежилась. Вот и «не привлекай внимание».
– Тебе что, наших богатырей не хватает, что ты за этим южным побежала?
Да-а, влипла. Кажется, во мне он увидел местную девушку легкого поведения, обслуживающую пол-Китежа.
Я попыталась спрятаться за Кащея, но Светунец подскочил и резко дернул меня за руку.
– Да ты вчера только со мной на сеновале каталась, а сегодня, – кивнул он на одного из парней, – Клинца очередь.
– Не трожь ее, – прошипел Бессмертный, все еще пытаясь мирно разрешить конфликт.
– А ты тут кто? Ты никто! – заорал Светунец, хватая Кащея за грудки.
Бессмертный сунул мне в руки сумку, прошептал:
– Пуще ока храни! – имея в виду свой драгоценный плащ.
– Стой, давай уйдем! Нам светиться нельзя! – зашипела я, дергая его за полу.
– Ага, – кивнул Кащей и врезал подвыпившему молодчику в глаз.
Что тут началось! Как и планировали: тихо и незаметно пересидели до ночи!
Светунец поморгал, как бы оценивая силу удара, и дал Бессмертному в дыхало. И пошла кулачная! Противники месили друг друга как тесто. Несмотря на тысячелетний опыт Кащея, молодец довольно крепким оказался, видимо, морды бить тренировался каждый день. Местная потеха и развлечение, способ размять затекшие от безделья мышцы. Пахать бы их заставить!
Все присутствующие тоже вступили в эту игру. Одни пытались оттащить Светунца, крича:
– На кого полез! Лазарь – зверь, тебя как котенка задавит!
Другие цеплялись за руки Кащея, вопя:
– Угомонись, Лазарь! Ты же только из ямы вышел! Руки не марай, а то снова упекут!
Видимо, местный Лазарь был тот еще ухарь.
Все эти крики только распаляли дерущихся. Красочными фингалами обзавелись уже многие из пытающихся их разнять.
Те, кто в драке не участвовал, наблюдали схватку с любопытством и делали ставки. Стопки монет звонко шлепались на столы.
Тут в ход пошла тяжелая артиллерия. Кащей ухватил длинную лавку и ловко раскрутил ее вокруг себя, лихо уложив половину присутствующих. Светунец опрокинул стол, посуда разлетелась вдребезги. Заголосил хозяин кабака, подсчитывая убытки и не зная, кому лучше предъявить счет.
«Тихо и незаметно»… Я едва успевала уворачиваться от летящих кружек и тел. По полной программе пошли… Как же теперь остановить их?
«Как», «как»! Да никак. От меня уже ничего не зависит. Это я поняла, когда в кабак ворвались стражники. В кольчугах, вооруженные дубинками и мечами, они сразу же стали командой-фаворитом в этой потасовке. Бравые ребятушки живо начали успокаивать толпу, раздавая щедрые удары направо и налево.
Из толпы доносились вопли боли и возмущенные крики типа:
– Пошто дерешься?! Зачинщика бери!
– Это Лазарь опять бушует! В яму его!
– А я вообще мимо проходил! О-ой!
Стражники быстро сориентировались, вычислили виноватого и подступили к нему со всех сторон, в то время как остальные тихо расползались по углам, словно тараканы.
– Эй, Лазарь, сдавайся! – скомандовал предводитель отряда.
Но Странник сдаваться не собирался. Сжимая в руке тяжелую дубовую ножку, отломанную от стола, он бесстрашно бросился грудью на дубинки и не заметил, как сзади один из стражников с размаху приложил его рукоятью меча прямо по голове. Бессмертный-то он бессмертный, но от такого удара вырубился моментально.
Я бросилась к нему, расталкивая на ходу стражу, и припала к груди, чтоб понять, пациент скорее жив или мертв. Я бы ему еще и искусственное дыхание сделала, если бы успела. Воин, уложивший Кащей, ухватил меня за сарафан и оттолкнул в сторону.
– Тащите Лазаря в яму, пусть охолонет, – скомандовал главный, и несколько человек не без труда подняли Бессмертного за руки-ноги и поволокли к выходу.
Я снова бросилась за ними:
– Ребята! Оставьте его! Пожалуйста!
