— Сергей Викторович друг нашего отца, он порекомендовал вас, и его мнению я доверяю, — дипломатично ответила Данка. Оля сидела с отсутствующим видом и с преувеличенным вниманием разглядывала интерьер ресторана. При последних словах она лишь тихо хмыкнула, но Дана сделала вид, что не заметила.
— Я весь внимание, — Аверин и впрямь подтянулся и оперся о спинку стула с сосредоточенной и заинтересованной миной.
— Давайте прежде всего обсудим стоимость работы. Сергей Викторович предупредил, что ваши услуги достаточно высоко оплачиваются, так что не хотелось бы попасть в неловкое положение.
— Неловкое положение? Отчего же? — черные брови взлетели вверх в неподдельном изумлении, Данка невольно залипла. Мимика у персонажа напротив была потрясающей.
— Наши с вами представления о том, что такое «дорого» могут существенно разниться. На несколько порядков, — добавила Дана, видя, что изломы бровей не выравниваются.
— У нас может не хватить денег на тебя, Аверин, — объяснила Ольга с видом учительницы, объясняющей урок младшеклассникам.
— У тебя очень умненькая сестренка, милая, — одобрительно кивнул ей Аверин и благосклонно перевел взгляд на Данку. — Это правда, я дорого стою, но в нашем случае речь пойдет вовсе не о деньгах.
— А о чем же? — Дана заметила, как напряглась Оля, но сделала вид, что не догадывается, хотя чтобы не догадаться, нужно было быть непроходимо тупым.
— Ваша сестра соглашается на отношения со мной, и я поступаю в ваше полное распоряжение.
— Ты продаешься в рабство, Аверин? — Ольга снова попыталась язвить, но судя по лихорадочному блеску, такая перспектива ее вовсе не пугала. Что же эти двое не могут по-человечески договориться, а?
— Зная, что получу взамен? Да, продаюсь. И поверь, таких примерных рабов человечество еще не знало.
Они снова сверлили друг друга взглядами, от которых высекались искры, и Данка только вздохнула. Ну взрослые же люди, а как Настя с Никиткой, честное слово…
— Здесь решать не мне, — покачала она головой. — Вы же не ждете, что я как в дешевом сериальчике начну умолять сестру пожертвовать собой?
Они вдвоем посмотрели на Ольгу, причем от взгляда Аверина вполне можно было разжечь очаг какой-нибудь локальной войны. Та облизала губы, посмотрела в потолок, а потом прямо в глаза сидящего напротив мужчины.
— Твой второй контракт, Аверин. И только после того, как ты сделаешь свою работу.
У Аверина был такой вид, будто он сейчас крикнет: «Бинго», — и уволочет Ольгу из ресторана, перебросив через плечо. Но мужчина прекрасно владел собой, он лишь изогнул губы в подобии улыбки, и Данке вновь почудился за его спиной раскрывшийся змеиный капюшон.
— Тогда предлагаю перенести нашу беседу в более приватное место. Предлагаю свой дом, там удобно и безопасно. Мне нужны детали, это не на один час.
Девушки переглянулись.
— Прошу прощения, я не думала, что наша беседа затянется надолго. Я попросила соседку посидеть с детьми, поэтому если вы не возражаете, продолжим у меня дома, — сказала Данка, и заметила, как напрягся Аверин при слове «дети».
Но ничего не сказал, молча поднялся, давая понять, что не возражает. Волошин ждал у машины, и, увидев выходящую из ресторана троицу, облегченно выдохнул.
— Я их отвезу, нам нужно обсудить подробности, — сказал ему Аверин, давая понять, что его миссия окончена. Девушки попрощались и сели в «Ламборджини», обе на заднее сиденье.
Салон автомобиля был просторным и шикарным, их водитель вел себя так, будто в самом деле продался в рабство — учтиво, покладисто и послушно. И все равно у Данки было чувство, будто на них накинули невидимую сеть и тянут из спасительной глубины на берег, где они будут беспомощно трепыхаться на мокром песке.
До дома долетели быстро. Когда высокий Аверин вошел в коридор, там сразу стало не развернуться, а тут еще Никитка с Настей выбежали навстречу.
— Это что такое? — взорвал своим раскатом тесные стены коридора аверинский голос.
Данка обернулась. Он смотрел на Никиту, переводил взгляд на Настю, потом снова на Никиту, а потом поднял глаза и уставился на Дану. И ей почему-то стало не по себе.
Глава 30
— Это мои дети, Константин Маркович, — Данка вздернула подбородок и с вызовом посмотрела на Аверина.
— Вижу, что дети, не слепой, — тот неодобрительно взглянул на Дану, потом на Олю и понизил голос. — Я думал, они еще младенцы, твоя сестра очень молода, а дети оказывается уже такие взрослые. Сколько им — четыре, пять?
— Почти четыре.
— Почему никто не догадался меня предупредить, девочки? Чем ты думала, Оля? Это же полный… армагедец, — Аверин отчитывал их, и Данка даже начала чувствовать себя виноватой. Пока не опомнилась.
— Мы как раз об этом и собирались с вами поговорить, Константин… — затянула она было, но тот ее оборвал.
— Незнакомый дядька приходит в дом к детям даже без шоколадки? Вы вообще понимаете, в какое положение меня ставите? Оля! Как мне им в глаза смотреть? — он практически шипел, а Данка только глазами хлопала.
Денису такое и в голову не могло прийти, Богдан, Ольгин бывший, тоже не сильно заморачивался, хоть сама Оля все время таскала детям сладости. А этот большой красивый мужчина в очень дорогом — Данка точно не знала, но догадывалась, что безумно дорогом — костюме в замешательстве от того, что явился к ее детям без гостинца? Еще и сердито выговаривает им с сестрой, еще и крайними их сделал, а Оля, неуязвимая Оля, смущенно оправдывается и роется в сумке. Чудеса…
— Погоди, Костя, — бормотала с виноватым видом Ольга и продолжала рыться, — у меня должны быть их любимые батончики, двойные, они ими обмениваются потом, я стараюсь всегда с собой носить …
— Ну вот, а из меня сделала Бармалея, — Аверин уже не пыхкал огнем, а лишь дымился, и Данке они напомнили супружескую пару с солидным стажем. Муж бубнит, жена оправдывается.
Она отвернулась, чтобы не рассмеяться, заодно поблагодарить соседку и выпроводить за дверь. Дети жались к дверному косяку, ведущему в комнату, и с опаской посматривали на Аверина. Тем временем соседка ушла, Оля выудила батончики, и Аверин присел на корточки.
— Ну что, давайте знакомиться, молодые люди! — он протянул Никитке руку и, не переставая широко улыбаться, представился: — Константин. Друг вашей мамы и тети Оли.
Никите повторять было не нужно, он важно пожал протянутую руку и, старательно копируя Аверина, ответил:
— Я Никита. А она Настя. Она моя сестра, — и кивнул в сторону сестренки.
— Я сразу догадался, — серьезно сказал Аверин, вручая детям батончики, — вы очень похожи.
Данка поразилась, насколько изменилось его лицо. С ней и Олей он разговаривал как с провинившимися малолетками, а с Никитой и Настей — будто они на равных.
