Они приближались к большому дому, окруженному высокими стенами. Ворота были распахнуты настежь. Мал, недолго думая, повернул коня.
– Пусть враг решит, что мы загоняем себя в мышеловку.
Стоило им въехать в ворота, как те захлопнулись. Их встретили люди в белых льняных одеждах. Мал окинул их взглядом и отметил, что те безоружны. За воротами раздался голос Салаха:
– Отворите, или я прикажу сжечь ваших идолов! Клянусь бородой аль-Азиза!
На стене показался высокий худощавый человек в такой же, как у всех белой одежде. Он оглядел преследователей Мала и громогласно произнес:
– Салах, я тебе обещал, что те, кого ты называешь идолами, однажды проявят себя. Так знай же, их время пришло. Твой бог перед ними бессилен. Спасай свою жизнь и жизнь своих людей, ибо грядет возмездие.
– Что ты мелешь, старик!? Выдай мне беглецов, и тогда я прощу твое скудоумие.
– Горе тому, кто посмеет прикоснуться к ним! Он будет проклят навечно!
– Как ты смеешь перечить мне, многобожник! Может быть, ты выжил из ума от поста и ночных бдений? Или ты хочешь умереть, жалкий старик!
Человек повернулся к Салаху спиной и не торопясь удалился. Стоило ему скрыться, как из дома на стену выскочили пятеро лучников. Каждый из них натянул тетиву и с ходу выпустил стрелу. За стеной раздались ржание лошадей, крики, проклятия, угрозы. Салах выкрикнул приказ об отступлении. Стрелки продолжали держать луки наготове, и не думая покидать стену. Среди них не было ни одного мужчины – дом защищали амазонки. Мал вложил меч в ножны и помог Елене спуститься с верблюда.
Из дома вышел человек, только что говоривший с Салахом со стены. Трое в белых одеждах тотчас окружили его. Просторное платье незнакомца из белой ткани, усеянной складками, ниспадало до самой земли. На запястьях сверкали золотые браслеты. Голову украшал длинный, густо завитый парик. Человек внимательно посмотрел на Мала. Принц угадал в нем служителя абидосского храма. У него была схожее одеяние и такое же ощущение собственной исключительности.
– Рад приветствовать тебя, Змеиный князь! – произнес жрец, обращаясь к Малу, и склонил голову, – мы ждали твоего появления.
Принц нисколько не удивился тому, что в Айе нашлись люди, знающие его тайный титул, и то, что они встали на его защиту.
– Колесо твоей жизни катится по пути, что предначертан змеиными богами, – эта мысль прозвучала в уме Мала, но вовсе не принадлежала ему самому.
– Каким образом она всплыла в моей голове? – Мал закрыл глаза и затаил дыхание.
– Змей, я знаю, что ты сейчас говоришь со мной!
– Да, брат мой.
– Почему ты до сих пор молчал?
– Там, где живут смертные, я могу говорить с тобой только во снах.
– Но ведь сейчас ты говоришь со мной!
– Мы с тобой находимся во владении змеиных богов.
– Ты нужен мне, змей. Без твоей неуязвимости мне не достигнуть цели. Я признаю свой долг змеиному роду. Но скажи, насколько он велик? Что я могу отдать тебе взамен неуязвимости?
– Я хочу, чтобы ты явил мощь змеиных богов! Подними наши знамена и иди в Мемфис.
– И это все? – указание змея неожиданно совпало с намерением Мала.
– Нет, этого мало.
– Чего же еще ты хочешь?
Мал повторил слова, когда сказанные ему Анубисом, и понял, что пришло время прояснить истинные цели, что движут им самим и змеем. Теперь они могли говорить на равных.
– Я хочу, чтобы ты возродил Дома наших сородичей, – сказал змей.
– Что я должен делать, брат мой? – спросил Мал.
– Слушайся во всем жреца Сейт-Акха – одного из тех, что стоит перед тобой. Он поведет тебя к победе и славе.
Мал открыл глаза. Жрецы, не двигаясь с места, терпеливо ждали его.
– Кто из вас Сейт-Акх? – спросил Мал.
– Я – Сейт-Акх – первый из четырех слуг бога Амуна. Ты находишься в его храме, – сказал человек с золотыми браслетами, который прежде угрожал Салаху.
– Я пришел от имени змеиных богов, – сказал Мал.
Из дома вышли амазонки, молча поклонились и встали рядом с Еленой. Жрецы расступились. Сейт-Акх жестом пригласил Мала и Гора пройти в храм. Они вошли внутрь и спустились по лестнице в зал, пропитанный ароматами ладана и мирры. Здесь находилась статуя Амуна из дерева покрытого золотом. Бог с человеческим телом, головой змеи и бараньими рогами держал в правой руке скипетр, а в левой – анкх. Змеиную голову украшал солнечный диск и два продолговатых птичьих пера. Жрецы преклонили колени.
– Амун, первый из первых, создавший мир и сотворивший все живое, – взмолился Сейт-Акх. – Из очей твоих вышли люди, из уст твоих возникли боги. Я обращаюсь к тебе, небесный заступник и защитник отверженных, чтобы возвестить о Змеином князе, пришедшем исполнить свой долг. Его дух готов к тому, чтобы вести нас – преданных слуг твоих. Владыка лучей, освети наш путь! Явись к нам как всепроникающий южный ветер и покарай врагов твоих и царей-иноверецев.
Бог медленно наклонил голову, словно бы в знак благоволения. Жрецы поднялись с колен, взяли на руку статую и перенесли ее в другой зал. На полу, выложенном голубым и белым камнем, словно в морской воде с белой пеной стояла небольшая барка из кедра с бортами, украшенными драгоценными камнями и с веслами из красного дерева. По правую сторону кедровой барки стояла фигура священного гуся, а по левую – священной змеи, голова которой была увенчана рогами. Жрецы поставили статую бога Амуна в барку и простерлись ниц:
– О, Амун открой нам начало пути, – торжественно произнес Сейт-Акх. – Твоя сущность – солнечный свет, плоть твоя – жизненное дыхание. Ты – небо, ты – земля, ты – воды и воздух между небом и землей.
Двое жрецов вышли в другой зал и вскоре вернулись с деревянными клетями в руках. В одной из них сидели шесть белых гусей, в другой – извивались шесть красных змей. Птиц жрецы выпустили возле фигуры гуся, а возле змеи краснокожих гадин. Гуси один за другим, важно покачиваясь, вышли из клети, не обращая внимания на расползающихся вокруг них шипящих змей.
– О, Амун, создатель богов, воздвигший небо и утвердивший землю, – говорил Сейт-Акх. – Ты изрек слово и воссуществовали боги, так сверши великое превращение ради престола и величия, пребывающих в изгнании первых богов этой земли, дабы мы могли узреть волю твою.
Жрецы принялись кормить гусей бобами с серебряного блюда, а змей – живыми мышами из бронзового таза. Сейт-Акх же продолжал плакать о несправедливо забытом боге и читать хвалебный гимн Амуну:
– Слава тебе, прекрасноликий Амун. Да возрадуются боги красоте твоей, да воздадут тебе хвалу, и ты явишься в сияющем блеске. Да признают боги в тебе повелителя, внушающего трепет могучей силой своей.
Чем больше гуси и змеи поедали корм, тем более мощными и грозными становились их тени. Когда за воротами послышался топот лошадиных копыт, тени гусей и змей отделились от земли, и тела животных тут же потеряли подвижность.
