– Он наступит завтра! – успокоил его Сейт-Акх.
– Странно, что Хуфтор умолчал об этом, – подумал Мал.
Он оделся и вместе с Гором спустился вниз. Там они влились в толпу зрителей показательного захвата второго этажа. Отряд нападающих возглавлял Сейт-Акх, в то время, как обороной руководил жрец Менафт. Его люди недолго сопротивлялись. Очень скоро Сейт-Акх одержал победу и радовался, как ребенок, подпрыгивая и обнимаясь с товарищами по оружию.
– Я даже не мог себе представить, что Сейт-Акх способен вести себя, как обычный человек, – сказал Гор.
– Если ты думаешь, что сейчас жрец искренен в проявлении своих чувств, то ошибаешься. Обычно, все, что он делает не более, чем ритуал.
Матара пригласила всех на утреннюю трапезу. К изумлению Мала она сделала это не как царица, а скорее, как хозяйка постоялого двора, которая заботится о своих постояльцах. Столы накрыли в большой зале, окна которой выходили на восточную сторону. Гатара переоделась в бело-голубое платье, а в одеянии Матары сочетались алые и розовые цвета. Они еще раз попросили прощения у тех, кого штурм дворца застал врасплох. Амазонки увидели в этом знак уважения. Силла особенно старалась помирить сестер и цариц, она приветливо улыбалась и тем, и другим. Лия же, судя по ее выражению лица, нисколько не обиделась. Утреннее происшествие не смутило ее. Она пребывала в обычном для себя умиротворенном расположении духа.
Матара рассказала, что сегодняшний штурм знаменует собой начало праздника в честь бога-воителя Монту – сына Амуна и Мут. В этот день слуги, конюхи, ремесленники бреют головы наголо, надевают кольчужные и кожаные доспехи и вооружаются мечами, копьями, кинжалами, которые не могут нанести серьезного вреда, и сражаются друг против друга, а нибурские воины, наоборот, оставляют боевую амуницию и становятся зрителями. Сейт-Акх к словам Матары лишь добавил, что в день, предшествующий празднику воспарения корабля, греки чествуют неистового Ареса, христиане – храброго рыцаря Георгия, а арабы – воина-мученика Джирджиса, после чего жрецы отправились отдыхать, утомленные ночными молитвами и утренней схваткой.
Мал пригласил Лию на прогулку по Нибуру, и та ответила ему улыбкой и кивком головы. Матара настояла на том, чтобы они переоделись в шелковые одеяния пурпурно-голубых цветов – таковы были праздничные обычаи Нибура. Малу вернули меч Рамзеса, а Гору – лук, дарованный Акером, и они покинули дворец.
Праздник был в самом разгаре. Мимы, стоя одной ногой на земле, убедительно изображали стремительный полет над землей, и обучали этому искусству всех желающих: жонглеры наполняли чаши вином, подбрасывали их вверх, а затем ловко подхватывали их, не расплескав ни капли. Фокусники отправляли все, что угодно, к небесам одним мановением руки. Гор остановился, как вкопанный, когда перед ним взмыл вверх парусник величиною с ладонь и долго не мог оторвать взгляд от висящего над головой кораблика. Лия ничему не удивлялась и, в отличии от Гора, не отходила ни на шаг от Мала, который целеустремленно вел их к главному чуду Нибура – кораблю, которому для того, чтобы оторваться от земли, не нужны были невидимые подъемные механизмы.
Миновав кольцо стен, за которым располагались казармы, они ненадолго задержались возле арены, где свирепствовал Арес – его изображал могучий нибурский воин в доспехах греческой выделки. Он был вооружен щитом и коротким стальным мечом с закругленным лезвием и намного превосходил в росте своих соперников. Ему противостояли не меньше десятка воинов. Они бросались на Ареса с копьями и мечами и отлетали в сторону, отброшенные невероятной силы ударами, а затем снова шли в бой, пока у них хватало сил стоять на ногах. Если Гор пришел в восхищение от мощи и удали победителя, то Лия была явно удручена количеством причиненных Аресом ушибов и ссадин.
Окруженная каналом центральная площадь была до краев заполнена путешественниками со всех концов света, жаждущими увидеть летающий корабль. Под присмотром нибурских стражников одни со священным трепетом взирали на чудо, сотворенное руками халдейских магов, другие не могли понять, как парусник, ничем не отличающийся от кораблей, что тысячами плавают по морям и рекам, может ни с того, ни с сего подниматься в небеса. Вместе со всеми Гор долго разглядывал вытянутый корабельный корпус с выступающими по обе стороны веслами, корму, оканчивающуюся огромным рыбьим хвостом, высокую мачту, составленную из нескольких брусков, парус, сшитый из красно-белой материи, голову длинноволосой женщины, венчающую корабельный нос – ее глаза были сделаны из драгоценных камней и испускали сияние. Лия остановила взгляд на голове русалки и посмотрела на нее так, будто пыталась вспомнить, где она могла ее раньше видеть.
Как только Гор налюбовался кораблем, они вернулись в город и до самого вечера бродили по его улицам. Все это время Мал пытался разобраться в том, почему в Нибуре не было религиозной вражды, как будто здесь все разом забывали о том, что поклоняются разным богам. Ему удалось выяснить, что здесь запрещено прилюдно выступать с проповедями, прославлять любых богов или, наоборот, уничижать их – фанатиков здесь не привечали. Во время городских праздников мечети, христианские, греческие и египетские храмы пустовали, и только поблизости от них можно было отведать блюда, приготовленные в той или иной традиции, но для того, чтобы отведать их не требовалось совершения каких-либо религиозных обрядов. В этом Мал, Гор и Лия могли убедиться, остановившись возле христианского храма и отведав мяса ягненка, зажаренного на вертеле. Все обряды проходили в пределах храмов, замков, кварталов, где жили приверженцы одной и той же религии. Таковы были обычаи Нибура.
По возвращению во дворец Мал и Гор были призваны Сейт-Акхом на богослужение в храм Монту. Как им не хотелось лечь спать, они вместе с Гатарой и Матарой терпеливо следили за священнодействиями жрецов. Те пропели хвалебные гимны, и лучи заходящего солнца по-особенному ярко высветили стены храма под открытым небом. Затем Сейт-Акх провел церемонию обхождения статуи Монту – бога, обладающего человеческим телом и головой сокола. Тот был вооружен копьем и увенчан короной с золотым диском и двумя перьями голубого цвета. Гатара и Матара принесли ему в дар цветы и плоды с фруктовых деревьев. Мал же начинал понимать, что они совсем не случайно оказались в Нибуре накануне дня Монту. Сейт-Акх, действия которого были подчинены высшим силам, заранее намеревался призвать на помощь бога-воителя. Ведь только Монту может сделать так, чтобы нибурские воины, никогда не участвующие в междоусобных стычках, по доброй воле отправились в поход во славу солнечных богов, а арабы, укрывающиеся за стенами Пер-Меджета, распахнули перед теми городские ворота. Человеку такое устроить не под силу.
На следующий день прогулки по городу продолжились. На этот раз Гор был занят тем, без умолку восхвалял Нибур. Его приводили в восторг люди, дома, деревья, цветы – все то, что могло хоть в какой-то мере воплощать в себе дух Нибура и его красоту.
– А ты полюбила Нибур? – спросил Лию Мал.
– Это красивый город, – отвечала она, – здесь даже самый маленький чувствует себя великим. Но я еще не знаю: смогу я его полюбить или нет.
