Фелициан выждал, пока его слова произведут на публику надлежащее впечатление, и продолжил страстным тоном:
– Народ Мемфиса созрел для страшного суда! Разве вы не боитесь гнева Господня, стирающего в пыль города нечестивых! – отец Фелициан принялся из всех сил размахивать культей. – Одумайтесь, братья и сестры! Демоны непотребства обольщают ваши умы и доводят их до помрачения! Они всё искажают, извращают, переворачивают с ног на голову. Вы даже не заметите, как окажетесь в ловушке. Голоса демонов сладкие, как мед, – ваши уши не услышат скрытого в них яда ожесточения и ваша душа не заметит, как вовлечется во грех. Берегитесь, говорю я вам! Лишь Господь милосердный спасет вас. Поклоняйтесь только Богу единому и никакому иному! Он бодрствует над каждым человеком и в любой момент готов отсечь ветви и листья древа жизни вашей, а затем вырвать его с корнем. Всё в его руках!
Монах замолчал, оглядел толпу, остановил взгляд на Мале, указал на него культей и воскликнул:
– Вот одержимый бесом! Если бы видели, как по утрам его терзает дьявол! Сейчас я на ваших глазах спроважу прочь его демона!
Монах проворно спрыгнул с помоста и схватил лежащий на земле мешок. Оттуда он достал повизгивающего поросенка. С ним Фелициан приблизился к Малу и поднял над его головой крест. Маски с любопытством ждали, что будет дальше.
– Во имя отца и сына, и святого духа, демон, заклинаю, оставь тело этого человека и вселись в свинью!
Мал почувствовал напряжение во всем теле, но оно не было настолько сильным, чтобы вырваться наружу. Внезапно поросенок громко завизжал, вырвался из рук монаха и бросился в толпу. Маски возликовали.
– Злой дух изгнан! – провозгласил отец Фелициан. – Бог явил свое могущество и спас несчастного!
– Ловкий фокус, – подумал Мал. – Монах так умудрился зажать одной рукой поросенка, что тот помчался как угорелый.
Но обман тщеславного монаха был очевиден не всем.
– О, сокрушитель тысячи демонов! Нет тебе равного по силе! – Монах успел снова забраться на помост. – Придет час и все те, кто вел людей на погибель, сгинут навсегда.
К монаху подкралась маска львицы и зарычала ему прямо в ухо. Монах от неожиданности не удержался и свалился с помоста. Заботливые зрители вытянули вперед руки и поймали отца Фелициана. Львица продолжала яростно рычать. На помост вбежал человек-павиан и принялся плясать вокруг нее. Танец подействовал на львицу успокаивающе.
– Оставьте меня, нечестивые! Горе вам, лицедеи!
Отец Фелициан встал на ноги, оглянулся на помост и пронзил пылающим от гнева взглядом львицу и павиана.
– Дикие звери будут вашими вечными спутниками! Питайтесь травой и обретете безумие! Страшитесь гнева Господня, ибо вы заслужили его!
Паоло подошел к Фелициану и попытался его успокоить, но тот оттолкнул его и побрел прочь от толпы масок.
Сейт-Акх дал знак следовать за ним. Они прошли мимо дворца цариц Мемфиса, украшенного мраморными барельефами, и приблизились к примыкавшему к нему небольшому зданию. У его стены стояла небольшая стела с изображением пары ушей. Рядом сидели писцы в масках пантеры, а у самых ворот стояли стражники в кошачьих масках с кривыми мечами и шевелили губами.
– Это храм богини Бастет. Те, кто охраняет его, обязаны непрерывно читать священные тексты, – пояснил Сейт-Акх.
– Это та самая богиня, в честь которой был назван корабль цариц Мемфиса? – спросил Гор.
– Разумеется, среди египетских богов нет никого, кто бы носил одинаковые имена.
– Это главная богиня Мемфиса? – спросил Паоло.
– Бастет – богиня радости и веселья, которое так любят жители галарского Мемфиса, но они почитают одновременно тысячи богов, и среди них нет никого, кому бы отдавали особое предпочтение.
Мал уже догадался, что Сейт-Акх привел всех сюда только ради него. Жрец выразительно посмотрел на Мала:
– Тебя пустят только во двор.
– Мне этого достаточно, – ответил Мал.
– Ждите нас здесь, – Сейт-Акх обернулся ко всем остальным. – Мы скоро вернемся, и я проведу вас во дворец.
Жрец повел Мала к воротам в храм. Сейт-Акх кивнул стражникам, и они тотчас склонились перед ним. Покрытая бронзой кедровая дверь отворилась, и Мал переступил через гранитный порог дома богини Бастет. Во дворе их встретили служители храма. Они молча сняли с Мала одежду, омыли его руки и ноги, повязали ему набедренную повязку и дали ему чашу с солоноватым раствором для очищения рта. Затем они отвели его к другим посетителям храма. Те так же, как и Мал были без масок и в набедренных повязках. Все они были погружены в молитву и не обращали ни на кого внимания.
Вдоль стен стояли жертвенники. Вокруг них лежали пальмовые ветви, бутоны роз, лотосы с широкими лепестками, мандрагоры, лилии, васильки. Из фруктов, предназначенных богам, Мал заметил гранаты, арбузы, виноград, дыни, финики и фиги. Здесь же лежали женские украшения: ожерелья, подвески, браслеты, кольца серьги из золота, серебра, меди, бронзы и керамики.
Мал нашел себе место между колоннами, закрыл глаза и сосредоточился:
– Змей, ты слышишь меня? Я хочу поговорить с тобой, мой серебряный брат.
– Я слышу тебя, – тут же отозвался змей.
– Я сделал все, о чем ты просил. Первые боги вернулись в свои египетские дома. Теперь я хочу, чтобы змеиная сила оставила меня навсегда.
– Моя сила слита с твоей душой.
– Ты отказываешься выполнить условия договора?
– Я выполню условия договора, как и было обещано.
– Почему ты не хочешь оставить мою душу в покое?
– Ты получишь то, что тебе положено по договору.
– Значит ли это, что мое тело станет телом обычного человека.
– Ты утратишь неуязвимость, – таким было условие договора.
Мал просил у змеиных богов неуязвимость – это так, но он рассчитывал на то, что змей покинет его сознание сразу после того, как он утратит дар богов. Принц полагал, что змеиные сила, неуязвимость и ум слиты воедино, – разве змей не знал об этом, когда заключал с ним договор. Но в храме бога Амуна Мал и в самом деле просил о змеиной неуязвимости.
– Ты должен покинуть мою душу, – настаивал Мал.
– Твоя душа расколота на части. Одну из них ты уничтожил. Я пришел, чтобы восполнить собой недостающую часть души. Если я оставлю тебя, – ты умрешь.
Малу было нечего возразить. Змеиная плоть покрыла его тело сразу после смерти оборотня. Он убил оборотня и вместе с ним чувственную часть своей души. Змей занял ее место. Вот почему он до сих пор жив.
– Но почему никто не сказал мне об этом раньше?
– Потому что ты не спрашивал меня, – ответил змей на мысль Мала.
– Ты знал, что я служу не тебе и не тем, кто подобен тебе. Почему ты молчал и скрывал от меня правду?
