– Благодарим вас, смиренный отец Петр. Ваша мудрость вызывает восхищение у всех слышавших вас, – ответил папа Стефан.
– Есть одно но, – лучезарно улыбаясь, вдруг защебетала Теодора, напомнив всем о своем присутствии, – есть одно обстоятельство, святые отцы Церкви, благородная герцогиня и доблестные воины! Ведь суд, церковный или светский, требует присутствия обвиняемого и дарует ему право на защиту себя – лично или через защитника. Так гласят законы римлян, кодекс Юстиниана и даже законы германцев. Как же вы намереваетесь судить Формоза, если он уже в мире ином?
Благодушное настроение собравшихся омрачилось. Не сказать, что это не приходило в головы инициаторам собрания, но все же теперь сам ход обсуждения подталкивал их к необходимости озвучить ту страшную идею, которая была в свое время подсказана самой же Теодорой папе Стефану. Между тем Сергий продолжал успешно обосновывать грядущее решение:
– Не для того надлежит произвести суд над грешником Формозом, чтобы осудить его лично. Душа его сейчас во власти Господа, бренное тело предано земле. Но суд сей необходим, чтобы осудить деяния покойника, признать их противоречащими устоям Веры, наносящими ущерб Церкви, преследующими преступные цели. Необходимо вернуть мир и Церковь в состояние, предшествующее понтификату Формоза, или, по крайней мере, устранить наиболее вопиющие преступления, совершенные им.
– И все-таки как быть с его правом защищаться?
Возникла новая пауза, со стороны могло показаться, что разговор зашел в тупик. Понтифик переглянулся со своим ближайшим соратником, взгляд Сергия свидетельствовал об исчерпании аргументов у последнего. Приняв это за сигнал к действию, папа Стефан резко встал со своего места, подняв за собой всех приглашенных. Воздев к небу руки, епископ, как будто озаренный чьей-то сторонней мудростью, подсказавшей ему единственно верное решение, торжественно провозгласил:
– Волею, данной мне Господом и Святым Петром, чьим наместником мне суждено было стать, настоящим я созываю суд над Формозом из Остии! Церковь Христа обвиняет упомянутого Формоза в нарушении им законов Церкви, преступном захвате трона епископа Рима, незаконных назначениях и утверждениях светских и церковных лиц, произведенных упомянутым Формозом! Во исполнение данного решения Церковь Христа вызывает упомянутого Формоза на суд свой, в Святую базилику Спасителя нашего, каковой должен состояться спустя месяц со дня оглашения вызова, который, в свою очередь, подлежит возвещению в завтрашний день на всех улицах и площадях Рима! Если вышеупомянутый Формоз, в силу разных причин, не явится на суд Святой Церкви, последней необходимо будет принять меры для насильственного сопровождения Формоза к месту осуществления суда! Вышеупомянутый Формоз, согласно законам Церкви, будет иметь право на защиту своих деяний как самолично, так и путем предоставления стороннего защитника!
Смешок Теодоры, раздавшийся после этого страстного монолога, был неуместен и краток. В триклинии на долгое время повисла хмурая тишина. Потом многие начали перешептываться, спрашивая у соседей по столу верно ли то, что они сейчас услышали. Явственный гул изумления пронесся в зале.
– Вы можете предложить нам всем другое решение? – ледяным тоном произнес папа и обвел взглядом, весьма далеким от смиренного, всех присутствующих. Священники под этим взглядом заметно поеживались. У Адальберта на лице застыла маска удивления, граф Камерино успешно спрятал под густой бородой язвительную усмешку, вишневые губки Теодоры скривились в саркастической улыбке, она переглянулась со своим мужем, тот пожал плечами, делая вид, что ему, вояке, такие выкрутасы отцов Церкви не слишком удивительны. Агельтруда, вслед за папой Стефаном, оглядела окружающих, пытаясь понять не лишилась ли она, после такого решения понтифика, верных союзников.
– Есть ли у присутствующих возражения? – подголоском папы в очередной раз выступил Сергий.
Решив не допускать длительной паузы, граф Адальберт ответил за всех:
– Другого решения нет и быть не может. Решение папы есть решение Церкви, решение Церкви есть решение Бога. Да будет так! – сам же про себя граф отметил, что Формозу будет сложновато явиться на суд самостоятельно.
Встреча была закончена. Гости, расходясь по домам, между собой практически не разговаривали. Каждый был занят своими мыслями. Служители Церкви остались немало смущены приказом, отданным наместником Святого Петра, и в глубине души находили этот приказ стоящим вне рамок закона и слова Божия. Для Стефана и Агельтруды осуществление суда над покойником открывало дорогу к установлению и легитимации их единоличной власти – церковной и светской – по всей стране. Для Стефана, ко всему прочему, это была еще и реализация личной мести и ненависти к Формозу, что порой бывает выше и сильнее всех глобальных умопостроений. Для Теофилактов и Альбериха Камеринского участие в таком процессе, возможно, послужило бы еще одной ступенькой вверх по иерархической лестнице Италии. Из всех собравшихся один только Адальберт, граф Тосканской марки, громогласно поддержал данное решение, в душе своей дальновидно полагая, что оно в свое время может послужить для дискредитации его авторов и, как следствие, не усиления, как они рассчитывают, а, напротив, ослабления их позиций на Апеннинах. Сполетская партия, осуществив, ради низложения Арнульфа, мерзкий суд над Формозом, опорочит в глазах итальянской знати и духовенства безупречную до сих пор репутацию второго императора Италии Ламберта. Поистине, чем раньше Ламберт освободился бы от опеки своей взбалмошной мамаши, тем было бы для него лучше. Один раз она его уже «подвела под монастырь», втянув в авантюру против Беневента, сейчас, похоже, она ему уготовила проблему посерьезнее!
Эпизод 12.
1650-й год с даты основания Рима, 11-й год правления базилевса Льва Мудрого, 5-й год правления франкского императора Ламберта (октябрь 896 года – январь 897 года от Рождества Христова)
Очень часто бывает, что человек, вроде бы уже решившийся, наконец, на какой-нибудь отчаянный поступок, затем всячески оттягивает его фактическое осуществление, придумывая для себя разной степени благовидности предлоги. Его Святейшество, хотя и был судьбой и волею Небес вознесенным над простыми смертными, тем не менее, обладал свойственными простым смертным слабостями. Провозгласив в кругу единомышленников начало судебного процесса над своим скончавшимся предшественником, он взял паузу в оглашении этого решения на улицах города. Справедливости ради скажем, что на этом также настояли Сергий и Теофилакты, которые в тот же самый день, когда собранный совет пожелал осудить Формоза, несмотря на поздний час, почли за лучшее вернуться в Латеран.
– Решение кафолической церкви нисколько не оспаривается, Святейший, но мы предлагаем вам согласовать детали его оглашения, – вкрадчиво начала Теодора, когда они вновь предстали пред слегка удивленными очами папы.
– Вы предлагаете задержать оглашение? Почему?
– Позиции сполетской партии не очень прочны, Святейший. Реакция на начало суда над Формозом может быть непредсказуемой, наши враги способны использовать это себе на благо и вам во вред. Арнульф может послать войска на Рим, и даже угроза отлучения, которая сейчас сдерживает его в Вероне, в этом случае его уже не остановит. В сам город с каждым днем прибывает все больше паломников, и до Рождества население Рима будет представлять собой весьма пестрое собрание. Римской милиции будет и без того непросто, и это ….ммм…неоднозначное решение может завести чернь, благо есть кому в этом поспособствовать. Такого же мнения придерживается и почтенный епископ Сергий, и мы полагаем, что Его Императорское Высочество Ламберт
79 может также возмутиться процессу над Формозом в силу своей юношеской вспыльчивости и искренней набожности.
