– Сам Господь явил миру свое отношение к случившемуся! Он в гневе! И все, кто сие сотворил, будут скоро наказаны! – воскликнул Теодор, отличавшийся не слишком свойственной священнику горячностью.
– Прошу вас, брат Теодор, быть осмотрительнее. Рим сейчас целиком в руках сполетцев и я не поручусь, что все из местного прихода справятся с соблазном выслужиться перед Стефаном, и не передадут в подробностях наш разговор, – остудил пыл соратника Иоанн.
– Брат Иоанн прав, надо быть осторожным. Но, возвращаясь к событиям дня, спешу заметить, что в гневе не только всепобеждающий и справедливый Господь наш, в гневе и возмущении пребывают горожане Рима. Никогда! Никогда они не видали такого поругания Церкви и ее предстоятеля.
– Вы хотите сказать, Роман, что градус настроения толпы изменился и представляется возможность осуществить справедливое возмездие?
– Изменились ли настроения толпы? О, да! Но насчет справедливого возмездия все гораздо сложнее. Хотим мы того или нет, но Стефан избран епископом Рима и в его руках сосредоточены все бразды правления Церкви и города! К тому же не стоит забывать, что светская власть в городе в руках сполетцев, которые приветствовали суд над покойным Формозом. Даже если суд над Формозом и покоробит благородную натуру императора Ламберта, политические выгоды от этого мероприятия перевесят оскорбления, нанесенные Церкви Христовой.
– Ну уж, во всяком случае, папой все равно останется Стефан, – добавил Иоанн.
– А если бы трон святого Петра вдруг стал свободным? – отважно заявил Теодор, которому надоели эти умственные хождения иерархов вокруг да около.
– Замолчите немедленно! – испуганно зашипел Иоанн, – Выкиньте немедленно такие мысли из головы, вам сейчас наушничает сам дьявол! О, Господи, прости меня, ведь я же в церкви Христовой! – опомнился Иоанн и опустился на колени, шепча покаянную молитву.
Когда Иоанн вернулся за стол, Романо Марин спокойно сказал:
– Если трон Святого Петра освободится по воле Божьей, а не деянием рук человеческих, и только так и не иначе, – предусмотрительно добавил он спасительную оговорку, – то Рим, возмущенный судом над Формозом, не допустит, чтобы папой стал еще один ставленник Сполето. Ни префект, ни знать, ни плебеи не дадут сейчас ни одного голоса сполетцам. В этом я уверен. Но надо спешить ковать расплавившееся железо, время имеет обыкновение затягивать раны душевные и физические, потомки с течением временем относятся к страстям своих предшественников со все возрастающей снисходительностью.
– Епископ Стефан совершил неслыханное поругание Церкви. После варварского суда и последовавшего Господнего знамения он удалился из Латерана, покинув свою кафедру, и, как мы слышали из уст Иоанна, он не собирается в ближайшее время проводить там службы. Подобные деяния будят закономерное недовольство и рождают подозрения, что Стефан на грани выхода из лона Святой Кафолической Церкви. Я не очень удивлюсь, если горячие ревнители Церкви Христовой, к примеру, из числа сабинских аскетов, совершат в отношении него справедливое возмездие, – жестко сказал Теодор, вперив взгляд свой в доски стола.
– Ваши слова, Теодор, полны гнева. Но…..ваш гнев справедлив, – ответил Иоанн.
– Да свершится скорый суд над поругателем! Уверен, Господь не стерпит долгого нахождения у власти преступного наместника! – заявил Романо Марин.
– Аминь.
После долгого молчания, Иоанн произнес:
– Насколько опасен и могущественен при выборах нового понтифика может быть Адальберт Богатый, граф Тосканский? Он демонстративно подчеркивал свою отстраненность от суда над Формозом, а сегодня он даже не пожелал стать свидетелем последнего акта этого кощунственного злодеяния. Каким, братья, вам видится его дальнейшее поведение, ведь денег Адальберта может хватить на соблазнение и знати, и черни при выборе папы?
– Насколько долго я наблюдаю за щедрым до расточительности и обаятельным до изжоги графом Адальбертом, – отвечал Романо Марин, – я лишь укрепляюсь в мысли, что он преследует самостоятельные планы усилить свою власть в Риме. Не забывайте, он имеет, пусть и слабые, но все же права добиваться итальянской короны, а в наше время коронами овладевают порой самые жалкие бастарды самых грязных конкубин. Но у Адальберта нет своей партии в кругах Церкви, поддерживая же сполетцев, он самого себя удаляет от вожделенной короны. Почему бы такой партией не стать, к примеру, нам? С уходом императора Арнульфа мы можем полагаться только на помощь Божью, тогда как мечи и финансы на стороне наших врагов.
– Вы, как всегда, даете мудрый совет, брат Роман. Непременно надо постараться привлечь на нашу сторону Тоскану, – подвел итог опасному разговору Иоанн.
Романо Марин и Теодор уже поднялись, чтобы попрощаться, но Иоанн их остановил:
– Я прошу вас, друзья мои, не оставлять меня в одиночестве этой страшной ночью. Увы, я не могу вам предложить интересный досуг, от вина вы благородно отказались. Но если вы останетесь со мной, уверяю вас, ваши душевные муки по поводу виденных вами терзаний плоти покойного Формоза немного стихнут.
Священники вернулись за стол. На протяжении следующих двух часов они почти не разговаривали друг с другом, напряженно ожидая обещанного Иоанном сюрприза. Время тянулось медленно, за окнами церкви жалобно завывал январский ветер.
За два часа до рассвета в двери базилики постучали, и уже знакомый нам диакон на этот раз привел к гостям двух простолюдинов, от которых нехорошо веяло сырой овчиной и несвежей рыбой.
– Склоняемся к ногам вашей святости и просим вашего благословения! – дуэтом запричитали люди, падая на колени перед Иоанном.
Иоанн не отказал.
– Мы нашли его, ваша святость! Мы нашли его! – страстно заговорил один из рыбаков.
– Хвала небесам! Далеко?
– В трех милях от Остийских ворот.
– Это точно он?
– Он. Все, как вы сказали. И без двух пальцев!
Роман и Теодор вздрогнули.
– Едемте друзья! Это наш долг, – обернувшись к соратникам, воскликнул Иоанн.
– Да, конечно. Но как эти люди проникли в город ночью, минуя стражу?
– По речке, ваша милость. По речке. Что делать, такова наша профессия.
– Вылавливать утопленников в надежде на поживу? – нахмурился Теодор.
– Что вы, ваша милость! Мы всего лишь рыбаки, простые рыбаки. Утопленники в Тибре появляются почти каждый день, но мы их вытаскиваем не затем, чтобы обокрасть. К тому же это, как правило, не имеет смысла, ибо большинство покойников попадают в воду, будучи уже ограбленными.
– Так или иначе, но эти люди заслуживают и наших молитв, и наших денег, брат Теодор! Не будьте же к ним излишне строги. В дорогу, братья!
Спустя четверть часа трое носилок в сопровождении десяти стражников двинулись в направлении Остийских ворот, через которые когда-то на казнь проследовал Апостол Павел. На выезде из города их остановила стража, но священники, предъявив пропускные грамоты от римского папы и префекта Рима, после некоторой заминки проследовали дальше.
