Следующей плохой новостью для папы явились слухи о как всегда неоднозначном поведении Беренгария Фриульского. Этот беспокойный король призвал своих вассалов под знамена якобы с целью оказать сопротивление возможному вторжению своих страшных венгерских соседей. Такая предусмотрительность была не очень-то свойственна раньше Беренгарию, зато его собираемое войско теперь вполне могло в любой момент получить приказ идти на Рим или Павию и добиваться для своего сюзерена утверждения того королем Италии. А может и чего-то большего.
Все это не позволило папе Иоанну предаваться скорби по Ламберту слишком долго. Выход из создавшейся ситуации он видел в немедленной коронации младшего брата Ламберта, висконта Гвидо. Тот оставался единственным наследником сполетского дома, на его фигуре целесообразно было сосредоточить все усилия Рима, наконец, только на него могла распространяться клятва верности Ламберту и его наследникам, принесенная сеньорами Италии на недавней ассамблее в Равенне.
Все эти свои мысли папа Иоанн изложил в своем разговоре с Агельтрудой, состоявшемся во время церемонии печальных похорон Ламберта в Пьяченце. Понтифик просил герцогиню немедленно вернуть младшего сына из Беневента. Агельтруда, которую весть о смерти Ламберта в одночасье состарила лет на двадцать, с готовностью повиновалась. Однако папа, испытывающий тревогу за предстоящие события, а также, будучи наслышанным о множестве версий смерти Ламберта, продолжал напутствовать Агельтруду:
– По Риму бродят самые разные слухи о смерти благородного императора Ламберта. Важность момента состоит в том, чтобы ваш младший сын, благородный Гвидо, вернулся в Сполето в сопровождении исключительно надежных и верных вам людей. У вас есть такие люди?
Есть ли такие люди у Агельтруды? Ну, разумеется, есть! И не знающий страха Альберих, граф Камерино, был немедленно оповещен о предстоящей ему важной миссии. В компании своих неизменных приятелей и их оруженосцев он в скором времени отправился на юг Италии за наследником императорского трона.
Именно этого поручения он жаждал все то время, которое прошло со дня смерти Ламберта. Альберих был доволен собой, все шло в точности по его плану. Гуго Миланский блестяще отомстил за своего отца и устроил все дело так, что практически избежал подозрений. Да, слухи змеями распространялись по Италии и, дойдя до уха Агельтруды, стали логичным объяснением отсутствия Гуго на похоронах его друга Ламберта. Понимая, что Агельтруда не будет утруждать себя тщательным расследованием, Гуго спешно укрылся в одном из замков Лангобардии. По всей видимости, его убежищу в скором времени было не избежать жестокой осады, но, в конце концов, рассуждал Альберих, это уже проблемы самого Гуго, которые его, Альбериха, теперь мало трогают.
Гвидо Сполетский, наследник императорского престола, был младше Ламберта на два года. При внешней схожести с братом, характерами они отличались разительно. В кровь Гвидо, в силу Провидения, не попала неизменная чертовщинка сполетских предков, которая заставляла изумлять современников невероятной кипучей деятельностью и готовностью пускаться в самые невообразимые авантюры. Гвидо вполне был доволен собой и матерью-природой, с рождения наградившей его достатком и титулами, заставлявшими практически всех людей в стране при его появлении склонять головы. Он легкомысленно считал, что такое положение продлится до конца его дней, а посему не стоит утруждать себя утомительными передвижениями по стране с целью, где укрепить, где удержать, а где и разрушить разные политические союзы и коалиции. Он ужасно сопротивлялся стараниям матери дать ему образование, считая последнее уделом монахов, которые в любой момент, повинуясь приказу, могли ему прочитать или, напротив, состряпать любое письмо. А вот к военному делу он проявил определенный талант и рвение, чем в значительной степени успокоил своих родных, а те, в свою очередь, поспешили использовать способности Гвидо, отправив того возвращать своей матери трон Беневентского герцогства.
Компания эта велась уже много лет, но Гвидо добавил ей своим появлением определенный колорит. Герцог Атенульф Капуанский
137, на протяжении всей своей жизни поднаторевший в искусстве возвращения себе регулярно утрачиваемых вотчин и с некоторых пор положивший глаз на Беневент, упорно уклонялся от встречи с ним, его вассалы, кто миром, кто войной бывали регулярно понуждаемы Гвидо к признанию ими прав Агельтруды на Беневент, однако тут же забывали о своей клятве, когда пыль, поднятая войском Гвидо, ложилась обратно на землю. И все повторялось снова, и не было видно этой странной войне ни конца, ни края.
Альберих застал Гвидо в самом Городе Ведьм, каковым уже тогда именовался Беневент. Пролив для порядка несколько соленых слез по Ламберту и отслушав мессу в соборе Успения Пресвятой Девы Марии, Альберих передал ему послание матери и папы Иоанна. Сколь ни была искренней грусть о кончине любимого брата, в душе у Гвидо приятно зажглось при мысли об открывающихся перспективах.
Отдав распоряжения своему войску и оставив его на попечение своего дяди Радельхиза
138, Гвидо с двумя оруженосцами и в сопровождении дружины Альбериха, уже на следующий день выехал в направлении Сполето. Душа Гвидо пела и плясала. Будь его воля и будь он один, он, забыв про приличия и опасности на дорогах, с радостью пришпорил бы коня и галопом влетел в свой родовой замок. Он – будущий император! Он – наследник империи Карла Великого! Покойся с миром, любимый брат, я помню все твои наставления и сделаю все, что ты планировал и хотел! А может больше! И лучше!
Перед ним простирались необъятные поля Южной Италии, вдалеке путников неотвязно сопровождала Апеннинская гряда, но Гвидо в мыслях видел то Ватиканский апостольский собор, где папа Иоанн торжественно возлагал ему на голову корону древних цезарей, то королевский дворец в Павии, где вассалы всего мира восторженно приветствовали его повеления, дивясь их мудрости и красоте слога.
Все эти мысли весьма простительны для шестнадцатилетнего юноши, на хрупкие плечи которого и на необремененную доселе заботами голову, внезапно свалилась такая участь. Всю дорогу до Сполето Альберих насмешливо подглядывал за ним, угадывая мысли и мечты Гвидо. Хитрый лис, он, как мог, подыгрывал Гвидо, лесть Альбериха достигла своего апогея, когда в одной из попутных таверн он поднял громкий тост за будущего императора Запада, чье могущество и доблесть достигнет высот, заданных его великим предком Карлом, королем франков.
Дорога в Сполето заняла три дня. И если Гвидо пребывал всю дорогу в своих фантазиях, то спутникам его приходилось соблюдать все меры предосторожности, свойственные путешественникам того времени. Дороги кишели грабителями всех сословий, которые при случае навряд ли испытали бы к дружине будущего императора должное уважение, и отряду Альбериха при всей его воинской доблести приходилось быть начеку. А ведь еще оставались коварные и безбожные сарацины, чье разбойничье гнездо в Гарильяно уже не один десяток лет наводило ужас на всю срединную Италию.
