– Да, да, Альберих… Только не забывай навещать меня. Я подпишу все распоряжения. Но…. Их ведь надо будет согласовать с королем и императором…. А кто будет сейчас императором? – и, вспомнив о сыновьях своих, она вновь залилась слезами.
Альберих снова терпеливо ждал, пока она успокоится. Затем он помог ей привести себя в порядок и, как заправский постельничий, ловко одел свою госпожу в шелковые платья. Нежно подняв Агельтруду на руки, он галантно усадил герцогиню в широкое кресло и позвал слуг.
Заранее проинструктированный камеринский священник уже битый час томился возле покоев герцогини. Там же находились и ближайшие друзья Альбериха, готовые при любом сигнале тревоги ворваться и расправиться с Агельтрудой по-своему. Теперь же они, войдя в покои, с изумлением взирали на сохранившую еще остатки величия герцогиню и дивились ее решительности и твердости, с которой она приняла обет, став спустя полчаса послушницей Евдокией.
Агельтруда пред тем подписала манускрипт, в котором известила о распоряжении своем передать герцогство сполетское в управление Альбериху, графу Камерино и Фермо. Наследственные же права на герцогство Агельтруда по своей смерти отдавала своему брату, Радельхизу Беневентскому, о чем было составлено соответствующее письмо-прошение в Рим на имя папы Иоанна Девятого. Аналогичное письмо было составлено на имя неизвестного лица, которому суждено было бы со временем стать новым правителем империи франков. Третье письмо, схожее по содержанию, предусмотрительный Альберих попросил написать на имя Беренгария Фриульского, являвшегося сейчас номинальным королем Италии.
Все эти письма Альберих сложил в один ларец наряду с теми документами, которыми он поверг в шок герцогиню сполетскую. Теперь пришло время рассказать и о них. Письмо Агельтруде от папы было составлено по наущению Альбериха и Теофилакта и содержало в себе приглашение герцогине прибыть в Рим, чтобы именно здесь встретить будущего императора Гвидо, ее сына. Папа резонно полагал, что Аппиева дорога, ведущая в Рим из Беневента, будет не в пример безопаснее той полуохотничьей тропы, которой пробирался Альберих. Кроме того, Рим представлялся для кандидата в императоры неизмеримо более надежной защитой, чем Сполето. В итоге папа согласился на написание этого письма, которому суждено было сыграть прямо противоположную роль. А вот второе письмо, которое написал Теофилакт, действительно было приказом об аресте Агельтруды и ее немедленной доставке в Рим. Составлено оно было вне стен канцелярии Теофилакта, его личным писарем, об этом письме никто, кроме Альбериха и Теофилакта, не знал, но оно было скреплено печатью Рима, и Альберих блестяще использовал его в качестве орудия своего шантажа.
Утром следующего дня печальная повозка навсегда увозила из Сполето одну из самых блестящих женщин своего времени. Расставаясь со своей госпожой, Сполето, сам на тот момент не подозревая, в этот день также навсегда прощался со своей ролью неофициальной столицы Италии и начинал, тем самым, свое долгое погружение в провинциальную трясину.
На прощание Альберих удостоил трепетного поцелуя остриженную голову Агельтруды, она благодарно и даже как-то весело помахала ему на прощание рукой. Альберих терпеливо, до конца исполняя свою партию пылкого любовника, смотрел ей вслед, а затем подозвал к себе одного из своих друзей, верзилу Марка:
– Твои люди очень помогли нам, Марк, – сказал он, по-прежнему не отрывая взгляда от удаляющейся повозки, – я бы хотел их отблагодарить. Ничтожные смерды ведь всегда мечтают насладиться телом благородной сеньоры, даже если она уже не столь молода и упруга, не так ли?
Марк противно хохотнул.
–Это будет ярчайшим воспоминанием в их никчемной, грязной жизни!
Повозка скрылась за горизонтом. Спустя время, вслед ей выехали на лошадях несколько холопов Марка. Прежде чем несчастной, полубезумной Агельтруде будет суждено достичь стен монастыря Коразмус и окончательно раствориться в них для Истории, ей предстояло пройти через еще одно унижение, о подробностях которого обычно умалчивают. Альберих еще несколько минут смотрел в направлении опустевшей дороги, кривя в ухмылке лицо, когда здравый рассудок одержал верх над стремлением немедленной мести своей бывшей госпоже. «Беренгарий, Радельхиз, папа» – мозг Альбериха быстренько составлял своему господину список его вероятных врагов, которых мог породить столь опрометчивый поступок.
– Марк, быстро останови своих людей. Я передумал.
Марк уперся непонимающим взором в Альбериха.
– Чего уставился? Всему свое время, эта старуха еще может нам пригодиться. А твои люди пусть еще немного подержат пост, это для них полезно.
Эпизод 34.
1652-й год с даты основания Рима, 13-й год правления базилевса Льва Мудрого, 3-й год правления франкского императора Арнульфа (ноябрь 898 года от Рождества Христова)
Деятельная натура Альбериха не позволяла ему долго упиваться достигнутой целью. В неспокойный век отважным и энергичным авантюристам, наподобие него, частенько улыбалась удача с помощью крепкого меча или терпкого яда совершить головокружительный взлет по иерархической лестнице, однако во множестве случаев успех оказывался недолговечным, а расплата за самонадеянность и минутное расслабление слишком жестокой. Альберих был человеком своего времени, и он прекрасно понимал, что удержаться на покоренной им вершине будет намного сложнее, чем взобраться на нее. Поэтому он недолго нежился в покоях своих бывших хозяев, а поспешил укрепить свою власть и авторитет на завоеванных столь малой кровью обширных землях.
Прежде всего, он поспешил привлечь на свою сторону жителей Сполето, для чего новым сюзереном были милостиво распечатаны винные погреба сполетских герцогов, открыты житницы и мясные склады, а вечно обираемым ливелляриям было обещано сохранение арендной платы на прежнем уровне в течение ближайших трех лет. Молитвы за здравие Альбериха и Агельтруды ежедневно возносились во всех базиликах Сполето, а женский монастырь, приютивший герцогиню, получил щедрую ренту, большая часть которой, правда, почему-то пошла на увеличение охраны этого благочестивого сооружения. Все эти мероприятия возносили Альбериха в глазах черни и заставляли недоброжелателей хотя бы временно прикусить свои острые языки.
Манифест о передаче герцогства под управление Альбериха ежедневно читался на рыночных площадях всех сполетских городов, чего нельзя было сказать об указе о наследовании герцогства Радельхизом из Беневента, о котором было сразу забыто. В такой ситуации, пока Радельхиз пребывает в неведении, самым важным для Альбериха являлось скорейшее признание его прав со стороны сеньора, каковым на тот момент для него мог являться только Беренгарий Фриульский. Поэтому не прошло и недели со дня воцарения Альбериха в Сполето, как он с небольшой дружиной покинул свою новую резиденцию и устремил своих лошадей на север. Управителем Сполето, в свое отсутствие, Альберих назначил Кресченция.
Спустя неделю ворота небольшого замка Фриуль
140, уютно устроившегося на реке Натизоне, настороженно открывались перед сполетской делегацией. Было отчего насторожиться, хозяин замка Беренгарий Фриульский имел давний счет к Альбериху, открытый в день битвы при Треббии, когда юный Альберих, воевавший на стороне Гвидо Сполетского, своим мечом контузил тогдашнего претендента в короли и в немалой степени способствовал конечному успеху сполетцев. Однако с той поры минуло десять лет – срок колоссальный для Италии, где политические мизансцены менялись с калейдоскопической быстротой. Сегодня же Беренгарий, будучи сам не обделен авантюрной жилкой, с первых же минут разговора легко разглядел в Альберихе человека, сходного с ним по необузданности духа и готовности к риску. Справедливости ради, стоит только отметить, что король Италии и маркграф Фриуля, с течением лет религиозным смирением все-таки научился мало-помалу осаживать суетящихся в своей душе бесов, тогда как Альберих, как правило, терпел от них поражение за поражением.
