— При первой же возможности, я обращусь к вам и только к вам.
Валерий с Хильдериком, затворив дверь, начали спускаться по винтовой лестнице. Выждав, для верности, несколько минут, Мароция пошла в уборную, размещавшуюся на ее этаже и предназначенную для нужд хозяев замка и их самых дорогих гостей.
Деликатное место в замке было устроено на редкость примитивно. В полу эркера было сделано отверстие, через которое все нечистоты просто-напросто сваливались за пределы крепостной стены, где солнце и дождь являлись естественными очистителями тех мест. Отверстие в полу маскировалось дощатым помостом и легко снимаемым сидением. Подойдя к сидению, Мароция увидела за ним свернутую веревочную лестницу. Предлагаемый способ побега стал ей совершенно ясен.
Тем не менее, она, любопытства ради, попыталась понять, как эта лестница попала сюда, ведь Валерий уединялся здесь с совершенно пустыми руками. Отодвинув сидение, она, поборов брезгливость, взглянула вниз. Но внизу, под стеной замка, ничего примечательного обнаружено не было. Тогда она пригляделась к самой лестнице. В самом центре свертка торчала стрела, к оперению которой была привязана веревка. Таким образом, Валерий, оказавшись в уборной, очевидно, каким-то сигналом привлек внимание стоявшего подле стены сообщника, который изловчился пустить стрелу через сливной проход, после чего купец за веревку втащил в уборную привязанную к ней лестницу. Просто и очевидно.
Мароция, стремглав добежав до своей спальни, принесла оттуда свою старую тунику, в которую завернула лестницу, после чего спрятала сверток у себя под кроватью. Затем она вышла из спальни, заперев ее на ключ, и спустилась, как ни в чем не бывало, во двор.
Остаток дня она провела, стараясь ничем не выдать своего нервного состояния. Стремление незамедлительно получить свободу в ее душе сдерживалось двумя факторами. Прежде всего, она, согласившись бежать, очевидно, бросала уже второго своего сына на попечение чужим людям, и это доставляло ей немало угрызений совести. Бежать вместе с годовалым Альберихом представлялось опасным, тем более, что существовала вероятность подвоха со стороны своих, столь нежданно объявившихся, спасителей. Ими вполне могли являться, к примеру, братья Тоссиньяно и она, пытаясь сейчас бежать из Сполето, быть может, рискует очутиться в лучшем случае в более тяжелом плену, а в худшем — расстаться с жизнью. Тем не менее, она все же решила рисковать, ибо за два года заточения ей впервые предоставился шанс освободиться, и только одно Небо знало, когда будет следующий и будет ли он вообще.
Наконец, начало смеркаться, и Мароция, попрощавшись с сыном теплее и дольше обычного, поднялась к себе. Она вытащила из-под кровати лестницу и начала осторожно ее разматывать. Брезгливой Мароции это стоило немалых трудов, так как она ни на секунду не забывала, каким именно путем эта лестница попала к ней. Внезапно она остановила свои приготовления и задумалась.
Для того, чтобы спуститься по лестнице, второй конец ее надлежало хорошенько закрепить. Но чем? Она осмотрела лестницу, но не увидела подходящих инструментов. Быть может, ей надо было днем озаботиться этим, а она так легкомысленно потеряла время? На минутку Мароция немного, что называется, психанула — казавшийся таким доступным шанс получить свободу на глазах начал принимать черты обманчивого миража.
Отчаяние ее, впрочем, было недолгим. Не может быть, решила она, чтобы хитрющий купец, предусмотревший решительно все, оставил ее наедине с нерешаемой проблемой. Он должен был подсказать ей порядок действий. Она вспомнила все его слова и действия, которые он совершал при ней, и чуть не расхохоталась во весь голос. Ну конечно! Она взяла лестницу, подошла с ней к своей кровати и, бросив лестницу на пол, попыталась поднять кровать за массивную ножку. Ей удалось это с немалым трудом, после чего она ногой пододвинула последнее звено лестницы под ножку кровати и опустила кровать на место. Готово!
Остальное было понятно и несложно. Она собрала свои вещи, проигнорировав большинство своего гардероба и сокровищницы, но зато уделив внимание некоторым книгам Агельтруды и, естественно, таинственному иудейскому свитку. Затем она опоясала себя кинжалом, пообещав себе в случае обмана покончить с собой, но не попасть в руки Тоссиньяно, и в условленное время начала осторожно спускаться.
Стена башни, к счастью для Мароции, граничила не с городом, а с густым лесом, ковром сползавшим с холма Монтелукко, так что беглянке мог помешать только какой-нибудь уж совсем фатальный случай. Едва ступив на землю, она услышала легкое перетаптывание коней, прятавшихся в кустах, неподалеку от нее. Из темноты к ней начала приближаться фигура и рука Мароции машинально легла на костяную рукоять кинжала. Однако, к ее облегчению, она услышала знакомый торопливый шепот.
— Милая герцогиня, благородная герцогиня, все замечательно, да-да замечательно. Мы ждем вас, лошади ждут вас, — шептал Валерий, не пожелав, однако, уточнить, кто это «мы».
За изгородью кустов, на одной из лошадей действительно восседал еще один человек. Блеснувшее на его боку длинное лезвие меча выдавало в нем человека благородных кровей. Лицо его было замотано шарфом, но он почтительно наклонил голову перед Мароцией. Та, быстро поклонившись ему в ответ, приняла помощь Валерия в усаживании своей персоны на коня, после чего все трое неспешной рысью двинулись прочь от замка, постепенно набирая скорость.
Всадники скакали молча. Мароция с любопытством бросала взгляды на спутника Валерия и терялась в догадках относительно его персоны. Тем временем Сполето осталось позади, и путников встретил своей прохладой высокий лес, мгновенно спрятавший беглецов от наблюдательного ока Луны. На развилке дорог спутник Валерия взял вправо и другие последовали за ним.
— Стойте, прошу вас! Разве мы едем не в Рим? — крикнула Мароция и чувство тревоги широкой волной ворвалось в ее душу. Спутник Валерия, к неудовольствию своего коня, резко натянул поводья, остановились и все остальные.
— Мессер, настало время открыть себя. Мы теперь в безопасности, а герцогиня Мароция тревожится за свою судьбу и ее можно понять.
Всадник соскочил со своего коня и подошел к Мароции, остававшейся верхом. Далее произошло неожиданное. Рыцарь приблизился вплотную и прильнул губами к ее сандалии.
— Ого! Я не знала, что у меня есть такие пылкие и романтичные поклонники! — воскликнула Мароция.
— Мессер, мессер, — забормотал Валерий, — Ваше положение, ваш титул не позволяют….
— Все мои титулы меркнут рядом с ней. Она достойна любви богов! Я славлю Господа за одну только возможность видеть ее, — незнакомец произнес свои первые слова за вечер и открыл свое лицо.
— Его милость, висконт Гвидо Тосканский, сын графа Адальберта Богатого к вашим услугам, синьора Мароция! — представил своего настоящего господина Валерий.
— Гвидо! Тоскана! Hosanna in excelsis
64! Я спасена, я на свободе, — прошептала Мароция. Она попробовала спешиться, но Гвидо удержал ее, коснувшись ее руки.
