— Кирие элейсон! — крикнул он, и христиане устремились вперед.
До ворот таверны было метров пятьдесят, и элемент неожиданности почти сыграл свою роль. Почти, потому что среди опешивших на мгновение мавров нашелся единственный смельчак, конным пустившийся им наперерез. Преградить путь Кресченцию с Марком он не успел, но зато оттянул на себя внимание Максима и его оруженосца, вследствие чего маленькая колонна христиан распалась.
— Еще один конь лишним не будет! — радостно крикнул Максим.
Его оруженосец первым нанес удар африканцу своим копьем. Тот отвел удар, наотмашь срубив деревянное древко. Этого мгновения хватило Максиму, чтобы оказаться возле мавра и вонзить ему меч в живот.
— Конь мой!
— Не садись на него! — крикнул Максиму Кресченций.
Но было поздно, Столкнув сраженного африканца наземь, Максим проворно уселся на коня. Он даже не успел толком подобрать поводья, как в его сторону осами зажужжали стрелы, одна из которых угодила в незащищенную кольчугой шею. Издавая страшный клекот разорванным горлом, Максим грянулся с коня, и песок под ним тотчас задымился от потока бурно высвобождаемой крови.
Кресченций и Марк даже не видели, что произошло с их другом, в то же самое мгновение они сами уже вовсю сцепились с командиром африканцев и его свитой. Марк, размахивая огромной палицей, не дал главарю возможности ни для одного выпада своим мечом, заставив помышлять исключительно об обороне. Могучими ударами, Марк вскоре прижал врага к забору, еще одним, особо удачным замахом, выбил у того меч из рук, а уже следующим раскроил африканцу череп.
— Слава Христову воинству! — проорал он, хватаясь за поводья мраморного коня.
Поскольку его товарищи не уступили ему в доблести, а смерть командира нападавших произвела, как водится, угнетающее впечатление на осиротевших слуг, удача склонилась на сторону христиан. Африканцы бросились врассыпную прочь, уводя за собой своих лошадей.
— Кони, нам нужны кони! — кричал Кресченций, но, помимо мраморной лошади, христиане смогли удержать лишь коня, которого отбил Максим.
— Брат мой! — горестно вскричал Кресченций, только сейчас увидев лежащего на земле Максима, чьи стеклянные глаза задумчиво изучали сполетское небо.
— Мы отомстим за тебя, — рявкнул Марк, — Клянусь Святым Распятием!
Успех христиан оказался и неполным, и кратковременным. Придя в себя после минутного испуга, африканцы начали группироваться неподалеку от них, наполняя стрелами свои колчаны и не выказывая ни малейшего желания отпустить сполетцев с миром. К маврам присоединились еще порядка десяти пеших, очевидно, до сей поры занятых грабежом в деревне.
— Седлаем коней и вон отсюда, — прошептал Кресченций на ухо Марку так, чтобы это не слышали их слуги. Марк кивнул.
В считанные мгновения Кресченций с сыном водрузились на мраморном коне, а Марк оседлал лошадь Максима.
— Хозяин, хозяин, благородный мессер, не бросайте нас! — взмолились их оруженосцы, изумившись их поступку.
— Да поможет вам Бог! — крикнул Кресченций, и оба рыцаря пришпорили лошадей. Вслед им неслись крики их слуг, за короткий период из жалобных превратившись в проклинающие.
Проскакав несколько сотен метров, Кресченций украдкой бросил совестливый взгляд назад. Их слуги уже стояли на коленях, бросив свое оружие в расчете на милость победителей, а те кружили вокруг них, подсчитывая стоимость приобретенного живого товара, чей жизненный путь с большой вероятностью теперь пролегал на юг или запад, на невольничьи рынки Африки или Испании.
— Пусть так, но и они остались живы, и мы при этом спасены, — сам себе под нос пробормотал Кресченций и только заставил лошадь прибавить ходу. Марк следовал по левую руку от него.
Однако, Кресченций в своем выводе на сей раз оказался неправым, до спасения было еще далеко. Они с Марком вихрем пронеслись вдоль всех немногочисленных домов и уже действительно посчитали свою жизнь вне опасности, как вдруг на самой окраине деревушки они натолкнулись на еще одну заставу африканцев, очевидно оставленную своим командиром как раз затем, чтобы исключить любую возможность прорыва сполетцев из окружения. Еще одной задачей заставы являлась охрана купца Валерия, чей обоз находился тут же, а сам купец, лежа на одной из своих телег, отдыхал после всех перенесенных им потрясений. По счастью все африканцы здесь были пешими, коротая время они разбились на мелкие группы возле своих костров а их кони мирно паслись в начале огромного поля, начинавшегося сразу за деревней.
— На прорыв! Пришпорь! — крикнул Кресченций, и они с Марком устремились прямо сквозь вражеский лагерь к полю. Воздух вокруг них стал наполняться свистом летящих им вдогонку стрел. Одна из них ударила в щит, привязанный к спине Кресченция, и рыцарь, вздрогнув, возблагодарил Господа и самого себя лично за проявленную предусмотрительность. Еще несколько мгновений, и лагерь остался позади, мгновение, и беглецы вырвались в поле, на дальнем краю которого, почти на линии горизонта, темнел густой лес, сулящий сполетским рыцарям окончательное спасение.
— Слава Небесам! — крикнул Кресченций.
— Ну я бы не спешил, — вдруг услышал он позади себя.
Кресченций обернулся и все внутри него похолодело. Лошадь Марка замедлила свой ход, жалобно храпя, заспотыкалась и рухнула на землю. Марк едва успел выскочить из-под нее. Животное забило копытами в предсмертной конвульсии, в крупе лошади и в ее шее торчало сразу три меткие стрелы.
С окраины деревни раздался радостный крик неприятеля, который к тому моменту почти уже простился с мыслью завладеть жизнью и имуществом сполетских баронов. Теперь же мавры, понукаемые мстительными визгами Валерия, спешно ловили и седлали коней.
— Садись к нам! — скомандовал Кресченций, и мраморная лошадь недовольно заржала, почувствовав на своей спине изрядно потяжелевший груз.
Беглецы тронулись в путь, то и дело оглядываясь назад и постепенно укрепляя себя в самом печальном выводе.
— Нас догоняют, — упавшим голосом сказал Марк, — нам не спастись.
Кресченций остановил лошадь возле могучего дуба, одиноко стоявшего посередине поля и, судя по виду, уже не раз мужественно испытавшего на себе огненную мощь молний.
— Марк, друг мой, я прошу тебя выполнить мою просьбу. Если волею Господа нашего будет суждено нам увидеть восход следующего дня, клянусь, я и потомки мои будут верными слугами дому твоему и выполнят все, что пожелаешь ты и дети твои. Я умоляю тебя и прошу только об одном, дай сейчас спастись моему сыну.
— Друг, ты мог бы и не просить меня. Спасай себя и своего сына, а я задержу их!
— Нет, благородный Марк, я встречу врага плечом к плечу с тобой. Так, как это бывало доныне, — говорил Кресченций, по лицу его текли слезы. Он поцеловал своего сына и усадил того на мраморную лошадь.
— Молись за нас, сын мой! Скачи в Сполето и приведи нам помощь!
