– Врёшь ты всё! – не поверил бард.
Ему казалось, что девушки должны шарахаться от Джеримэйна, как болотные бесы от рябиновых оберегов, – с его-то нравом! Разве что нашлась какая-нибудь ужасная вредина ему под стать.
– С чего бы мне врать? Была у меня одна зазноба, ещё дома. Ссорились с ней порой так, что неделями не разговаривали. Так что это дело обычное. Ты, главное, не спорь: пусть сперва выговорится, а ты поддакивай с виноватым видом. Потом извинишься – и дело в шляпе.
– Что, вот так просто?
Элмерик со вздохом опустился на лавку и сделал знак трактирщику. Спустя мгновение перед ним появилась кружка с ароматным сидром – чародеев с мельницы и их учеников в деревне уважали и привечали, зная, что те всегда платят звонкой монетой. Джерри без приглашения уселся напротив, положив локти на стол.
– Да не кисни ты! Нашёл из-за чего, в самом деле! Дай ей остыть немного, а потом иди к ней первым. Главное, покажи, что ты раскаиваешься. Она, конечно, поломается для виду, но потом простит.
– Угу, я попробую.
Бард немного повеселел и даже предложил Джерри угоститься сидром, но тот, покачав головой, отказался.
– Нет уж, пей сам своё пойло. Кстати, я к тебе тут, вообще-то, не сопли размазывать пришёл, а по делу. Скажи: ты веришь в призраков?
Элмерик от удивления чуть не поперхнулся.
– Кто же в них не верит?! Да я своими глазами Одинокого Музыканта видел! А что?
– Вот я тоже увидел тут одного. Вернее, одну… – Джерри нервно подёргал себя за отросшую чёлку и добавил: – Она на меня наорала, представляешь? Ты, случаем, не знаешь, как сделать призрака поразговорчивее?
– Скажешь тоже: «поразговорчивее», – передразнил Элмерик, закатив глаза. – Как ты себе это представляешь? Это же дух, оставшийся без телесной оболочки. Его можно разве что запечатать…
– По-моему, она уже того – и без нас запечатана. Я сказал, что могу попробовать освободить её, но она расхохоталась мне в лицо и спряталась обратно в книгу. – Джеримэйн вяло отмахнулся от ночного мотылька, прилетевшего на свет.
– Погоди, ты хочешь сказать, что нашёл призрака в книге? – У Элмерика похолодели ладони. – В библиотеке? На мельнице?
– Ага. И нет, я не пойду с этим к мастеру Патрику. А то придётся признаваться, что кое-какие книги я брал без спросу. И он мне башку оторвёт. Будет у вас второй призрак, без головы…
Элмерик хотел съехидничать: мол, от этого вряд ли что-то изменится – какая разница, с головой или без головы, если мозгов нет? Но вместо этого сказал другое:
– Может, тогда лучше не трогать эту книгу? Пусть себе лежит. А то нам только привидений не хватало! Подменыш вон уже есть…
Джеримэйн поморщился, будто бы съел что-то горькое, и мотнул головой, откидывая отросшую чёлку назад, но та снова упала ему на глаза. С самого Лугнасада он, как и все прочие Соколята, не стриг волос, чтобы вместе с растущими прядями росла и колдовская сила, поэтому теперь его вихры торчали во все стороны, делая Джерри похожим на взъерошенного чёрного стрижа.
– Вот из-за подменыша я эту книгу-то и стал читать. Она называется «Чары истинного зрения без амулетов и зелий». Но стоило только открыть первую страницу – как оттуда выскочила эта призрачная тётка и наорала на меня: дескать, кто я вообще такой и что тут делаю. Потом попыталась запугать. Похоже, решила, что я вор или что-то вроде…
В этот момент с помоста заиграла залихватская музыка. Веселье только начиналось, на площадь гурьбой потянулись люди. Многие были уже слегка навеселе, но жаждали ещё больше выпивки и танцев.
– Ты ей сказал, что она ошибается? – Элмерику пришлось повысить голос, чтобы перекричать звуки звонкой скрипки.
Джерри, напротив, орать не стал, а просто подсел поближе.
– Я что, на дурака похож? Конечно сказал! Но она то ли не поверила, то ли просто решила повредничать. Отругала, что нечего брать чужие книги, и захлопнула фолиант прямо перед моим носом, аж пыль полетела. Я застёжку поковырял – не открывается.
Элмерик не удержался от короткого смешка, представив себе, как призрак отчитывает перепуганного Джеримэйна. Тот наверняка чуть в штаны не наложил от страха, хотя никогда в этом не признается.
– Смейся-смейся, – с укором произнёс Джерри, ковыряя ногтем сучок на поверхности стола. – Вы, между прочим, с этой призрачной тёткой похожи.
– Потому что оба над тобой насмехаемся? – фыркнул бард.
– У неё тоже глаза разного цвета. Думаешь, чего я к тебе с этим всем попёрся!
Элмерик допил залпом всё, что оставалось в кружке, и едва не закашлялся.
– А ты не врёшь?
Джеримэйн явно приготовился сказать какую-то резкость, но в последний момент передумал – лишь вскинул подбородок, с вызовом глянув на собеседника. В его тёмно-карих глазах плескалась тщательно сдерживаемая ярость.
– Конечно, я всё это выдумал, чтобы тебя позлить! Лучше скажи мне, что это значит! Вы что, родственники?
– Понятия не имею, – признался бард.
– Давай сходим к ней вместе? – вдруг предложил Джерри. – Попробуем вскрыть замок. Может, она тебя признает и не будет орать.
– Что, прямо сейчас?
– А чего ждать? – Глаза Джеримэйна загорелись.
– Вообще-то, у меня были другие планы на этот вечер, – веско произнёс бард.
Он поискал глазами Брендалин в толпе танцевавших, сам не зная, что будет хуже: не найти её вовсе или увидеть, но с кем-нибудь другим.
Джерри ткнул его кулаком в бок.
– Ой, да ладно! Всё равно тебя девушка уже кинула. А так хоть отвлечёшься, развеешься.
Его настойчивость начала раздражать барда, как и громкая музыка, немилосердно терзавшая уши: мастерство местных скрипачей было далеко от совершенства. Элмерик недовольно мотнул головой:
– Отстань! Плевал я на твоего призрака, ясно?!
От пристального взгляда Джерри ему стало очень неуютно, и он первым отвёл глаза.
– Так я и знал. Толку от тебя… Ладно, пей дальше, неудачник, заливай своё горе! – Джеримэйн сплюнул под ноги, встал и быстро зашагал прочь, словно желая оказаться как можно дальше от места, где горели костры, пели скрипки и стучали звонкие бубны.
3.
После его ухода Элмерик заказал себе двойную порцию сидра и прикончил её в один присест. Настроение от выпивки ничуть не улучшилось, ясности мышления тоже не прибавилось. Он никак не мог перестать думать о ссоре с Брендалин. Недаром же говорят, что все несчастья в этом мире от женщин! А ведь этот день мог стать таким радостным, но, видимо, не судьба. Хуже всего было осознавать, что он сам всё испортил. Утешил, называется, девушку…
Будь на его месте Мартин – тот, скорее всего, махнул бы рукой, сказав, что всё это полная ерунда, и отправился бы отплясывать холмогорскую джигу с какой-нибудь едва знакомой деревенской красоткой. А Джеримэйн, будь он неладен, наверняка пожал бы плечами и уткнулся бы в очередной трактат о дикой магии. Интересно: а как бы поступил Орсон? Бард вдруг понял, что не может даже представить себе, что сделал бы добродушный приятель, получив от ворот поворот. Может, пришёл бы в ярость? Нет, на такое он вряд ли способен. Скорее, скрипел бы зубами, стараясь скрыть обиду за привычной улыбкой…
