– И ты мне не сказал? – Брендалин с улыбкой коснулась его плеча, но Элмерик разглядел затаённую обиду в её взгляде.
Впрочем, повод был: они же обещали быть честными друг с другом.
– Он преувеличивает. – Элмерик невольно отступил на шаг. – У меня редко получается. Да и без толку всё это: если наш подменыш не эльф под личиной, то истинным взглядом ничего дельного не рассмотришь. Но это и не нужно. Я более чем уверен, что сказка про нашего Мартина – ни про кого другого. Помните, я говорил вам, что Мартин беседовал на конюшне с каким-то полуэльфом? Так вот, того звали Сентябрь. Выходит, я своими глазами видел рыцаря Сентября.
Взоры присутствовавших снова обратились к барду.
– А чего сразу не сказал? – вдруг напустился на него Джеримэйн. – Мы тут головы ломаем, а он – смотрите-ка – о самой главной улике молчит! Слушай, ты просто дурак или, может, тоже в сговоре с эльфами?
– Да ты мне всё это время слова сказать не давал! – огрызнулся бард.
– А ну помолчите оба! – Келликейт сказала это совсем негромко, но её в голосе была такая твёрдость, что, казалось, даже птицы за окном – и те притихли. – Элмерик, расскажи нам ещё раз всё, что тебе известно. Только в этот раз, пожалуйста, со всеми подробностями.
Бард вздохнул и вновь изложил Соколятам всё, что видел на конюшне в одну из ночей после Мабона. С каждым его словом лица приятелей становились всё мрачнее.
– Говоришь, это он поджёг дуб дикой магией? – Джеримэйн даже не попытался скрыть зависть. – Во даёт!
– По-моему, теперь всё ясно как день. – Брендалин положила книгу на стол, а сама опустилась на лавку. – Вам так не кажется?
Элмерик заметил, что у неё от волнения дрожат пальцы.
– Да, пожалуй. – Джерри прислонился к стене, сплетая руки на груди. – Погано-то как! Ненавижу крыс… Что делать будем?
– А я-то ему верила… – Розмари шмыгнула носом. – Ну как же так-то?
На неё было жалко смотреть: девушка едва не плакала. Элмерик хотел бы найти слова утешения, но, увы, не сумел придумать ни одного. Он ведь и сам чувствовал себя преданным. До последнего надеялся, что поступкам Мартина можно будет найти иное объяснение. Но сказка расставила всё по местам.
– Мне страшно… – Брендалин опустила голову; её голос звучал едва слышно. – Это сколько же ему лет? Шесть десятков или больше? Он же, наверное, очень сильный… А вдруг мы не справимся? Может, лучше рассказать учителям?
– Не бойся, я же с тобой!
Элмерик встал у неё за спиной, положив руки на хрупкие девичьи плечи. Девушка наклонила голову, приникая щекой к его ладони.
Признаться, барду и самому было боязно, но рядом с Брендалин он чувствовал себя намного увереннее: словно рыцарь, которому выпала честь защитить прекрасную даму от напасти. В такие дни легче всего презреть собственный страх.
И вдруг, будто гром среди ясного неба, прозвучало:
– Знаете, я ухожу… – Орсон рывком поднялся на ноги; половицы под его сапогами жалобно скрипнули, а на столе звякнули тарелки.
Сейчас он совсем не выглядел привычным недотёпой. Черты лица словно стали жёстче, в голосе прорезался металл, светлые брови сошлись в линию у переносицы. Наверное, именно так и должен был выглядеть истинный наследник лорда Трёх Долин. – Делайте что хотите, но я в этом участвовать не намерен. Я верил Мартину прежде и сохраню эту веру в своём сердце. А те, кто так легко забывает о былой дружбе и благодарности, – хуже любых предателей.
Размашистым шагом он вышел из гостиной, и никто не посмел остановить его. Мгновением позже вскочила и Келликейт:
– Я лучше пойду за ним. А то как бы не вышло чего.
– Ага, бывай! – кивнул ей Джерри. – Останови этого торопыгу, пока дров не наломал! А мы пока тут совет держать будем. Вернёшься – расскажем, к чему пришли. Ну, у кого какие мыслишки есть?
– Напоминаю: я предлагала пойти к учителям. – Брендалин заглянула Элмерику в глаза, ища поддержки.
И хотя барду эта затея была не по душе, пришлось вступиться за свою леди:
– Ну, по крайней мере, это можно хотя бы обсудить…
Джеримэйн сплюнул на пол и, глядя прямо в глаза Элмерику, процедил сквозь зубы:
– А в канун Самайна вы тоже будете за чужими спинами прятаться? Она-то девчонка – ей позволительно, – но ты!..
– Хочешь сказать, что я трус? – Элмерик едва не задохнулся от ярости.
– А что, разве нет? – Джерри скривил рот в своей раздражающей ухмылочке.
– Немедленно возьми свои слова обратно! – прошипел бард, сжимая кулаки и делая уверенный шаг вперёд.
Брендалин попыталась удержать его за рукав, но тщетно.
Противники сошлись почти вплотную, но Джерри всё равно не отвёл взгляд, а улыбаться стал ещё шире. Казалось, ссоры доставляли ему особенное удовольствие.
– Давай, докажи, что я не прав! – Он прищурился. – Если сможешь.
– А ну, вы оба! Хватит!
Рослая Розмари со всей мочи толкнула уже готового начать драку Элмерика в плечо так, что тот отлетел. Ему пришлось ухватиться за край стола, чтобы удержаться на ногах. Бард хотел было возмутиться, но, встретившись с грозным взглядом Розмари, проглотил всё, что хотел сказать, и сел на лавку. Кто бы мог подумать, что деревенская ведьма окажется настолько сильной! Ей бы воительницей быть, а не чародейкой…
– А ты-то тоже хорош, Джерри! – напустилась Розмари на второго забияку. – Вечно всех подзуживаешь-то, а сам потом вроде как и ни при чём. Ещё раз скажешь-то такое про девчонок – и я горшок-то глиняный об твою башку дурную разобью! Чтоб знал, кто тут трусит-то!
Решимость в её глазах не позволяла усомниться: непременно разобьёт. Возможно, даже не только горшок. Джеримэйн ссутулился и отступил, пробормотав себе под нос:
– И когда же вы все запомните моё имя?.. Достали уже!
Розмари, пожав плечами, вновь обратилась к Элмерику и Брендалин:
– А знаете, вообще-то, он прав. Негоже нам чуть что – учителям-то в ножки падать-то и защиты просить. Не зря же мастер Дэррек-то нам ещё вона когда про подменыша рассказал-то. Доверяет, стало быть. А там кто знает: вдруг это испытание какое-то? А мы, не разобравшись-то толком, сразу по кустам-то отсиживаться.
– Как знаете. – Брендалин поджала губы. – Не хотите – воля ваша. Я спорить не буду. Но если ваш план окажется глупым, не ждите, что я буду участвовать.
– Какой такой наш план-то? – Розмари почесала в затылке.
– Встречный. Отвергая, предлагай. – От лица Брендалин отлила краска, черты казались будто выточенными из холодного мрамора. – Хотя да. Что толкового может придумать деревенщина?
– А вот и могу! – Розмари подбоченилась.
– Тогда не держи в себе, поделись с нами. – Брендалин стряхнула с юбки несуществующие пылинки и сложила руки на коленях, переплетая пальцы в замок.
