– А ты можешь положить сон-траву в одну из порций? – Джерри понизил голос до шёпота.
Девушка только фыркнула:
– Бессонница одолела-то? Бедненький!
– Тише ты! – Джеримэйн поморщился и дёрнул её за рукав, усаживая рядом с собой на кровать. – Нам нужно, чтобы эльфийский соглядатай хорошо поспал этой ночью.
– О-о-о… А-а-а как его сон-трава не возьмёт-то? – Розмари в задумчивости закусила кончик косы. – Эльфы-то, говорят, сонным чарам не податливы, и…
– Мартин не эльф, – перебил её Элмерик. – Ну, вроде как. И трава – это просто трава, а не чары. Заснёт как миленький!
– Но он и не совсем человек. – Джеримэйн нервно забарабанил пальцами по деревянному подоконнику. – Шутка ли – столько лет на свете прожить и не состариться! Кто знает, чем ещё его там Медб одарила?..
В коридоре послышался шум шагов, и все мигом замолчали, прислушиваясь, но тут звякнула цепь, и в следующий миг раздался осторожный стук в дверь.
– Это я, – снаружи послышался звонкий голос Келликейт.
– Ну заходи, – по-хозяйски разрешил Джерри, закидывая ногу на ногу.
Элмерику всё ещё не нравилось, что тот командует, но бард счёл за лучшее пока промолчать и потянулся за свёртком, где хранились орехи. Он всегда ещё больше хотел есть, когда нервничал.
– Не орите! Вас аж от лестницы слышно. – Келликейт присела на кровать Орсона и расправила юбки; её остриженные волосы скрывал уже ставший привычным капюшон с пелериной.
– Это не мы орём, это у тебя слух, как у кошки. – Джеримэйн улыбнулся, блеснув зубами. – Но раз уж ты всё слышала, есть что сказать по существу?
– Мак, – едва слышно шепнула Келликейт. – На эльфов и их избранников не действует ничто, кроме мака. Неужели не слышали, что древний народ любит гулять в полях среди алых цветов и пить маковую росу с их лепестков? Она их и опьяняет, и успокаивает.
Судя по вытянувшемуся лицу, Джерри ещё мгновение назад и понятия не имел о действии мака на эльфов. Но его удивление быстро сменилось решимостью.
– Ладно, пускай будет маковая настойка. Розмари, сможешь?
Элмерик подавился орехом.
– Нет, всё-таки с каких пор именно ты решаешь, кто и что будет делать? Не много ли ты на себя берёшь?
Джеримэйн глянул свысока и забарабанил пальцами по подоконнику ещё чаще.
– А кому ж ещё решать, как не мне? Вы зелёные, и не знаете, как такие дела проворачиваются, а у меня – опыт.
– Опыт у него, а! – Розмари наклонилась и подняла с пола несколько скорлупок, оброненных Элмериком. – Что за опыт-то?
– Ты глупая или притворяешься? – Джеримэйн стукнул кулаком о стену, испачкав руку в белой извести. – Я, если хочешь знать, в шайке самого Рори Длинной Бороды два года подвизался! Знаю, о чём говорю.
Воцарилась тишина, которую первым осмелился нарушить Элмерик. Он медленно отложил в сторону опустевший свёрток из-под орехов и процедил сквозь зубы:
– А, так вот, значит, где ты этих бандитских замашек набрался! И про комедиантов, выходит, не врал – действительно, пробовал. Но лучше бы врал…
Банда Рори Длинной Бороды была печально известна среди музыкантов и уличных актёров тем, что колесила по городам и весям, притворяясь бродячим балаганом. Самое удивительное – что среди людей Рори действительно встречались сносные комедианты. А ещё – жонглёр булавами, пара акробатов, канатоходец и даже один дрессировщик с ручным медведем. Приезжая в селение, они честно показывали одно-два представления, попутно подмечая, кто из зрителей больше всех сорит деньгами. Пока зеваки глазели на действо, по толпе шныряли ловкие мальчишки, срезавшие кошельки у богатеев. А в урочную ночь труппа покидала город, попутно ограбив пару лавок или сведя самых добрых лошадей. Из-за таких тёмных личностей страдала репутация честных лицедеев, поэтому любое упоминание о Рори и его банде вызывало у членов гильдии бродячих актёров и музыкантов нервную дрожь. Ох, не зря Элмерику этот Джерри сразу не понравился! Мутный он тип.
– И чем же ты занимался у старины Рори под крылышком? – Бард нахмурился и невольно сжал кулаки.
Обидные слова сами просились на язык, и Элмерику приходилось прилагать множество усилий, чтобы не сказать Джерри в лицо всё, что он о нём думает. До поры.
– Да так… – Новоявленный бандит неопределённо махнул рукой. – Всем понемногу. Эх, славное было времечко…
– А что же ушёл, раз всё так хорошо было? – с ласковой улыбкой поинтересовался Элмерик.
От ответа Джерри сейчас зависело очень многое. Например, расквасить ему нос сразу или всё-таки чуть погодя?
– Не ушёл, а сбежал, – скривившись, поправил его Джеримэйн. – И прибился к Соколам. Потому что тут Рори и его дружки точно до меня не дотянутся.
– Неужто ты у них спёр-то что-нибудь, а? – Розмари ахнула, приложив ладони к щекам.
Похоже, бандитское прошлое приятеля её ничуть не смущало, и его внезапные откровения девушка слушала, едва ли не раскрыв от восторга рот.
– Ничё я не спёр. – Джерри вздохнул, нервно теребя отросшую чёлку. – Просто досталось мне кое-что ценное. Так, по счастливой случайности. А они об этом прознали и сказали: мол, не по понятиям это. Спёр – не спёр, а добычей делиться надобно. Велели всё продать, а денежки отдать старшому. Ну и себе оставить десяток золотых на красивую жизнь. Напьёшься, сказали, пряного эля так, что смотреть на него больше не сможешь. Только мне тот эль ни к чему. Одно дело – добыча, и совсем другое – подарок. Нету такого понятия, чтобы подарки отбирать. Потому и сбежал. Думал, пересижу у Соколов, а потом дам дёру дальше на юг. Но вроде прижился тут – не хочу больше бегать.
– Твои книги? – Келликейт шаркнула носком туфли по дощатому полу. – Они хотели, чтобы ты их продал, да?
Джеримэйн кивнул.
– Мне их подарили. Всё по-честному. То есть сперва я их действительно хотел украсть, но всё пошло не так. Кто ж знал, что этот маг вдруг помирать соберётся ни с того ни с сего? А Рори с дружками тогда решили, что это я его укокошил.
– А ты, выходит, вообще ни при чём? – Элмерик медленно поднялся с кровати; под его сапогами скрипнули половицы. – Они негодяи, а ты – невинная жертва! Книги у немощного старика красть – действительно, что тут такого? А кошельки ты у скольких зевак срезал? И в грабежах, небось, участвовал без зазрения совести?
– Эй ты, полегче! – Джерри вмиг вскочил, зыркнул гневно и вздёрнул острый подбородок. – Я ничего плохого тому старику не сделал. Клянусь пеплом и вереском, если хочешь. Да он даже при смерти мог бы одним словом обратить меня в горстку праха. Но не стал. Поговорили мы просто. Ему очень не хотелось умирать в одиночестве… Всё сына вспоминал. Не плакал, нет, но губы дрожали… А потом сказал, что я могу забрать книги, если немного рядом побуду. Говорил, что дорогу я дурную выбрал, и среди лиходеев мне не место. Да я и сам к тому моменту уже понял, что с Рори каши не сваришь. Потому и пообещал, что уйду из банды, – и слово сдержал, как видишь. Но отступаться от прошлого тоже не буду: что было, то было. Потому и говорю, что опыта в воровском ремесле у меня поболе, чем у вас. Стало быть, я и поведу вас на дело.
