Аркадий Галинский был последним резидентом советской
разведки в Австрии.
Именно из-за его бездарного руководства тогда, в девяносто
первом году, погибла Натали. И именно он дал указание ликвидировать напарника
Дронго Марка Ленарта, с которым они работали в Вене. Пришедший из комсомола,
Галинский являл собой тот невероятный гибрид, который мог возникнуть и
развиваться только в советское время. Он был комсомольско-партийным деятелем,
не проработавшим нигде ни одного дня и рекомендованным в органы КГБ партийной
организацией института, где был парторгом.
— Кто вы такой? — Галинский явно не узнавал своего «старого
знакомого».
— А я думал, вы более внимательны, — сказал Дронго. — Не
помните меня?
Австрия. Вена. Девяносто первый год.
Галинский побледнел и бросился к своему чемоданчику. Щелкнул
замком и стал лихорадочно шарить в нем.
— Вы ищете это? — Дронго достал пистолет. Галинский тяжело
сел на кровать.
— Что вам нужно? — тихо спросил он, с ужасом глядя на
человека, казалось, возникшего из небытия. Он был убежден, что Дронго давно
погиб.
— Ответ только на один вопрос, — холодно сказал Дронго, —
где и когда состоится ваша акция?
— Какая акция? — Лицо у Галинского дернулось.
— Ваша группа попросила мафию помочь в устройстве двух людей
на работу. В Тбилиси и в Баку. Вы заплатили за это по сто тысяч долларов. Я
должен знать почему? Что должно случиться?
Бывший офицер ПГУ, опустив голову, молчал. Он понимал, что
встретил бесстрастного судью, уйти от которого нет никаких шансов.
— Говорите, Галинский, — с трудом сдерживаясь прохрипел
Дронго, — вы должны понимать, как мне хочется вас застрелить.
— Если скажу, вы даете слово, что оставите мне жизнь? —
спросил Галинский.
— А вы верите в мое слово?
— В ваше верю, — откровенно признался Галинский.
— Говорите, — потребовал Дронго, глядя в глаза негодяя.
— Наша группа готовит покушение, — выдавил наконец Галинский.
— Это я давно понял. На кого? Имена и время?
— На президентов Азербайджана и Грузии. Во время их встречи
в Баку.
— Кто заказчик? — уточнил Дронго.
— Я не знаю, — честно признался Галинский, — не забывайте,
вы дали слово.
— Когда это должно произойти?
— Одиннадцатого или двенадцатого июня. Во время визита
президента Грузии и подписания договора между двумя странами.
Дронго замер. Неужели Галинский говорит правду? Впрочем,
врать ему нет никакого резона. С фактами, которые у них уже были, это сообщение
вполне сходилось. Он даже на секунду забыл, что перед ним сидит тот самый
Аркадий Галинский, которого он искал столько лет.
— Сколько человек в группе Груодиса?
— Пять, — ответил удивленный Галинский.
— А женщины в вашей группе есть? — Нет. А почему вы
спрашиваете?
— Вы уверены в этом?
— Да, конечно. Нас всего пятеро.
— Уже четверо. Пискунов погиб, — мрачно сообщил Дронго.
— Вы его убили?
— Нет. Это сделал кто-то другой. И я до сих пор не знаю кто.
— Вы дали слово, — снова напомнил Галинский.
— Да, — подтвердил Дронго, открывая мини-бар и доставая
несколько бутылочек виски, джина и коньяка. — Пейте, — приказал он, — откройте
бутылочки и пейте.
— Вы с ума сошли? — Галинский испуганно смотрел на Дронго.
— Пейте, или я буду стрелять, — потребовал тот. Галинский
открыл бутылочку виски и выпил целиком.
— Пейте остальные, — последовал приказ. — Пейте все, иначе я
отсюда не уйду. Если хотите, я закажу вам яблоки или ужин, чтобы их принесли в
номер. Я вас ненавижу, Галинский, и с трудом сдерживаюсь, чтобы не пристрелить
вас.
— Идите к черту. — Галинский открыл следующую бутылочку
виски.
Через двадцать минут все восемь бутылочек были пусты.
— Теперь все? — спросил заплетающимся языком Галинский.
— Все, — кивнул Дронго и вдруг, размахнувшись, ударил
Галинского по лицу.
Тот отлетел к столику и упал, больно ударившись головой. Из
разбитого носа потекла кровь.
— Вы обещали меня не убивать, — всхлипнул пьяный.
— Да, — Дронго с омерзением глядел на него, — тогда ты был
неистовым ревнителем чистоты наших рядов. Из-за тебя погиб мой друг. Такие, как
ты, развалили мою страну. Это вы — бывшие партийные чиновники и комсомольские
подхалимы, циники и проходимцы — предавали все. Идею, верность, идеалы, страну.
Это для вас не существовало ничего, кроме выгоды. Будь ты проклят, Галинский! —
Он больно пнул его ногой и грозно сказал:
— Вставай, пошли.
— Вы обещали… — снова заканючил Галинский, тяжело
поднимаясь.
Они вышли в коридор. Галинский шатался. Ему было нехорошо.
Дронго подошел к мраморному столику и, вдруг подняв торшер,
с размаху бросил его в большое стекло. Стекло лопнуло, торшер с невероятным
шумом полетел вниз.
— Что вы делаете? — пролепетал в ужасе плохо соображавший
Галинский.
Дронго осторожно поднял пистолет и отстрелял всю обойму в
окно, вызвав внизу панику — в Стамбуле боялись курдских террористов. Сразу в
двух лифтах к ним уже спешили сотрудники охраны отеля и полицейские.
— Возьмите ваш пистолет, — передал оружие ошалевшему
Галинскому. — Вас посадят за хулиганство хотя бы на один месяц. А я за это
время успею разобраться с вашими друзьями, — объяснил Дронго, быстро проходя к
своему номеру. Ведь его шестьсот тридцать седьмой был рядом с лифтом.
Галинский пошатнулся. Он уже ничего не понимал. Ему было
плохо, он упал в раскрывшиеся створки лифта, прямо в объятия охранников отеля.
Утром было принято решение об аресте иностранца, незаконно
владевшего оружием и учинившего злостное хулиганство в отеле «Хилтон».
Галинский получил шесть месяцев тюрьмы. Но, сидя за решеткой, он сумел
встретиться с пришедшим на свидание Груодисом и рассказать ему о Дронго. Так
Груодис впервые узнал, что Дронго пытался помешать им во Франкфурте и устроил
такой шум в Стамбуле.
— Дронго, — сказал Груодис, криво улыбаясь, — мы еще
посмотрим, кто кого.
Глава 13
Самолет пошел на посадку, и стюардесса напомнила о
необходимости застегнуть ремни. Груодис с интересом посмотрел вниз. Изрезанное
на квадраты пространство и невероятное количество нефтяных вышек вокруг города
столь характерно определяли его облик, что ошибиться было невозможно. Это был
Баку — бывшая и будущая столица нефтяной империи.
