— Хорошо, — улыбнулся Энвер, — груз прибыл. Мы его получили.
— С таможней никаких проблем не было?
— Ну что вы, — засмеялся Энвер, — там все куплено.
Достаточно заплатить энную сумму и можно перевозить хоть линкор. Главное —
деньги.
— Вы все получили?
— Конечно. Я проверял. Никита тоже проверял. Не
беспокойтесь.
— Где Никита?
— У меня на квартире живет. Я в городе две квартиры снимаю.
Одну ему и Мирославу отдал.
— Сегодня уже восьмое число, — напомнил Груодис, — успеете
все собрать до двенадцатого?
— У нас все готово. Никита говорил, что завтра проверит все
в последний раз.
— Как насчет визита Шеварднадзе? Не отменили? Ничего не
слышали?
— Нет. Я звонил в Тбилиси Вахтангу. Он говорит, что
Шеварднадзе должен двенадцатого утром лететь в Баку. На всякий случай я
проверил еще раз здесь, в Баку.
— Каким образом? — не понял Груодис.
— Посол Грузии в Азербайджане Георгий Чантурия одновременно
является президентом нефтяной компании Грузии. Он все время в разъездах,
выполняет личные поручения Шеварднадзе. А вместо него здесь находится их
посланник — Зураб Гумбаридзе. Я поехал в посольство якобы просить визу для
транзитной поездки через Грузию. И сказал, что хотел бы встретиться с послом.
Мне объяснили, что посол будет двенадцатого, но принять меня сможет лишь
четырнадцатого. Значит, все в порядке. Чантурия обязательно будет в Баку во
время визита Эдуарда Шеварднадзе в Азербайджан.
— Хорошо, — одобрил Груодис, — это ты неплохо придумал. Как
с приглашением на банкет?
— Все нормально, — уверенно сказал Энвер, — их будут
готовить и рассылать одиннадцатого числа. На приглашении обязательно должна
стоять печать аппарата президента. Списки приглашенных не меняются. Мы наметили
три кандидатуры.
Мирослав занимается всеми тремя. В последний момент выбираем
того, кто нам больше подходит.
— Тебе сказали, что прилетит еще один человек? — вспомнил
Груодис.
— Да. Но не сказали, кто и когда.
— Одиннадцатого. Самолетом из Москвы. Я сам приеду в
аэропорт, чтобы встретить его. Где ты мне приготовил жилье? Ты помнишь, что это
не должна быть общая квартира с Никитой и Мирославом?
— Помню, — кивнул Энвер, — для вас я уже снял отдельную
квартиру в центре города. Она на втором этаже, с отдельным входом. Ключи только
у меня..
— Вход с улицы?
— Нет, со двора.
— Очень хорошо. — Груодис посмотрел на часы. Какая здесь
разница во времени?
— С Лондоном три часа. А с Европой два. Летнее время
действует.
Они проехали по мосту, рядом с которым стоял автомобиль ГАИ.
— Тот самый мост, — негромко сообщил Энвер.
— Какой мост? — не понял Груодис.
— Тот самый мост, где хотели взорвать президента, — пояснил
Энвер.
Груодис оглянулся. Мост остался позади.
— Значит, не судьба, — негромко сказал он. Может, она
хранила его для этого случая? Ты как думаешь?
— Не знаю, — хмуро отозвался Энвер, — здесь говорят, что
слухи даже по воздуху передаются. И, суд по всему, они уже что-то подозревают.
По-моему, за нашим другом в милиции уже следят. Я не хотел вам говорить, чтобы
не огорчать.
— Это даже хорошо, — вдруг усмехнулся Груодис неизвестно
чему.
Энвер взглянул на него и прибавил скорость. Машина въезжала
в город.
Глава 14
Из Стамбула он сразу полетел в Москву. Полученные сообщения
нужно было осмыслить и проанализировать, прежде чем принимать конкретное
решение. На следующий день он встретился с Жернаковым. Генерал ФСБ был
недоволен и не скрывал этого. Вместе с ними в кабинете находился Савельев.
— Странная у вас получилась командировка, — говорил генерал.
— Сначала от вашего наблюдения уходит связной мафии. Потом, с нашей помощью, вы
снова его находите. И непонятно почему создаете для него условия, чтобы он ушел
вместе с очень опасным Корсуновым и со всем грузом. Да вдобавок еще убирают у
вас на глазах единственного свидетеля — подполковника Пискунова. И, наконец, вы
летите в Стамбул и устраиваете там самый настоящий бардак, подставляя
Галинского.
Объясните, в чем дело?
В ответ Дронго чуть улыбнулся.
— Не вижу ничего смешного, — нервно заметил Жернаков.
— Я вспомнил, что по-турецки «бардак» — это бокал, — ответил
Дронго, — но дело не в этом. В Бад-Хомбурге все получилось несколько иначе. Вы
действительно помогли нам вычислить Перлова, но только потому, что все решало
время, а я должен был вычислить его достаточно быстро. Пискунова убили не они.
Я был в номере, когда убийца стрелял в нас обоих. Это не мог
быть Корсунов. И это был не Перлов. Я пока не уверен, кто это мог быть, но мне
кажется, в группе Груодиса есть еще бывшие офицеры КГБ, о которых мы не знаем.
— Чем выдумывать несуществующих офицеров КГБ, вы бы лучше
Пискунова уберегли, — желчно проговорил генерал.
— Согласен. Судя по всему, это был единственный относительно
порядочный человек во всей компании. Просто несчастный человек. Из КГБ выгнали,
с женой развелся, работы не было. А Груодис знал, какой Пискунов профессионал,
вот и привлек его для работы.
— А Галинский, который теперь по вашей милости будет еще
сидеть шесть месяцев в турецкой тюрьме тоже несчастный человек?
— Нет, это настоящий сукин сын, которого вы можете
потребовать выдать. За ним можно найти много «хвостов».
— Как-нибудь мы об этом сами позаботимся, — отмахнулся
генерал, — главная задача сегодня — найти и ликвидировать группу Груодиса. Вот
Савельев может кое-что рассказать.
— Наш аналитический отдел подготовил информацию по развитию
возможных событий, — коротко доложил Савельев. — Результаты неутешительны.
Хрупкая стабильность в таком сложном регионе, как Кавказ, держится фактически
на равновесии в Грузии и Азербайджане. Точнее, на факторе стабильности, который
определяется лидерством двух президентов — Шеварднадзе и Алиева. В случае их
внезапной смерти ситуация в республиках, да и по всему региону, выйдет из-под
контроля. Мы столкнемся со сложностями на своих границах, и масштабы хаоса
трудно предсказать. Не говоря уже о Чечне.
— Американцы сделали подобный анализ, — кивнул Дронго. — Они
считают, что в республиках может начаться гражданская война. По Азербайджану у
них самый неутешительный прогноз. В случае внезапной смерти лидера в
развязанной войне может погибнуть каждый шестой житель.
