— Даже слишком. Во всяком случае, в мире политики их знают
слишком хорошо.
От их встречи может во многом зависеть судьба мира. Но это
не президенты США и России, на такой заказ мы пока не планируем вашего участия.
— Понятно. Кажется, я должен согласиться. Вы и так уже
сказали слишком много. Я ведь не должен отказываться, это правда, мистер
Траппатони?
— Что вы имеете в виду? — нахмурился его собеседник.
Блеснула заколка на его галстуке.
— Ничего. За исключением того малозначительного факта, что
под кузовом моего автомобиля прикреплено взрывное устройство, реагирующее на
радиосигнал.
Если сейчас мы не договоримся и я попытаюсь уехать, вы
пошлете этот сигнал. Я даже убежден, что приказ будет отдан из вашего
автомобиля. — Груодис говорил спокойно, словно рассказывал выученный урок,
глядя в несколько растерянные глаза своего преподавателя.
Тот хотел что-то возразить, даже открыл рот, но передумал.
Промолчав минуту, спросил:
— Тогда почему вы приехали?
— Мне было интересно, — на этот раз улыбнулся Груодис.
Впервые за время разговора. — Кажется, мне нужно согласиться. Чтобы вы не
пытались взорвать мой новый автомобиль. Кстати, у вас ничего не получится. Я
обезвредил взрывное устройство.
— Вы могли бы мне этого не говорить, — пожал плечами
Траппатони, — так вы согласны?
— Да. Но единственное условие. Все деньги вы переводите на
счет в швейцарском банке с условием, что взять их я могу лишь после
определенной даты.
Если ничего не выйдет, вы всегда можете забрать деньги.
По-моему, так будет лучше. Меня не устраивает приятная перспектива увидеться с
вами во второй раз после завершения операции.
Траппатони достал платок, вытер лоб.
— Вы деловой человек, мистер Груодис. Вот фотография этих
людей.
Траппатони достал из кармана фотографию и передал ее
собеседнику. Тот взял, внимательно всматриваясь в лица обоих политиков.
— Нечто подобное я и ожидал, — сказал, возвращая фотографию,
— вам нужен был такой человек, как я.
— Теперь вы все понимаете. — Траппатони быстро спрятал
фотографию в карман. — Их встреча состоится через четыре месяца, двенадцатого
июня. Так, во всяком случае, сообщают их пресс-службы.
— Это будет нелегко, — задумчиво произнес Груодис, — их
хорошо охраняют.
Там много моих бывших коллег.
— Иначе бы мы не платили такие деньги, — напомнил
Траппатони. — Материалы и деньги получите сегодня вечером. Их привезут к вам в
отель.
— Вы знаете, где я остановился? — догадался бывший
подполковник КГБ.
— А как вы думаете? — парировал Траппатони. — Вы считаете,
что мы можем рисковать в подобной ситуации?
— Вы не сказали, почему их хотят убрать. Почему платят такие
деньги. Я обязан понимать смысл поставленной задачи. Политическая оппозиция или
нечто другое?
— Деньги, — пожал плечами Траппатони, — очень большие
деньги, мистер Груодис. Другие подробности мне неизвестны. А если бы даже были
известны, я бы вам о них не сказал. Вы же понимаете мои мотивы? Через
десять-пятнадцать лет это, возможно, будет самое важное звено в развитии
человеческой цивилизации.
— Неубедительно, — возразил Груодис, — из-за того, что будет
через пятнадцать лет, не убивают нынешних политиков. И почему тогда все
приурочено к конкретной дате — к двенадцатому июня?
— Мне придется передать моим друзьям, что вы более
профессионал, чем мы себе представляли. Двенадцатого июня они подписывают новый
контракт.
— Получается, что вы работаете на конкурирующую фирму? —
усмехнулся Груодис.
— Нет, — засмеялся Траппатони, — просто наши интересы где-то
пересеклись.
Мы работаем на людей, заинтересованных в том, чтобы в мире
была определенная расстановка сил. Мы думаем о развитии всего индустриального
сообщества Европы в новом веке. Мы работаем на будущее, мистер Груодис.
— И во имя этого порядка завтра вы хотите создать хаос
сегодня?
— Порядок возможен только через хаос. В конце концов, именно
хаос был в самом начале, породив нашу Вселенную. Боюсь, что в упорядоченной
системе и координат человечество никогда бы не смогло возникнуть. Нужен хаос,
чтобы дать толчок новым идеям и новым людям. Вы со мной не согласны, мистер
Груодис?
— По-моему, как раз с этим у нас никогда не было особых
проблем. Особенно сейчас, — мрачно заметил Груодис.
— Вы пессимист, — серьезно парировал собеседник, — работать
вы будете с вашей группой?
— Это мое дело. Ваше — наметить цель. Все остальное касается
только меня.
Или моих друзей.
— Согласен, — пробормотал Траппатони, — в любом случае
полученный гонорар будет переведен лично вам.
— До свидания. — Груодису не понравилась ложная патетика в
разговоре и сам Траппатони.
— Документы вам пришлют сегодня вечером, — крикнул
Траппатони, но Груодис даже не обернулся.
Через минуту его автомобиль, развернувшись, поехал в
противоположную сторону. Траппатони, подошедший к своей машине, долго смотрел
ему вслед. Затем достал из внутреннего кармана плаща переговорное устройство.
— Серджио, это я, Альберто. Он знает о взрывчатке в
автомобиле. Ты был прав. Он профессионал.
— Мои ребята ждут его на дороге, — ответил Серджио, — он не
сумеет уйти.
Вы не договорились?
— Договорились, пропустите его автомобиль. «Этот красавчик
даже не знает, что секунду назад избежал верной смерти, — подумал Траппатони. —
Впрочем, это даже хорошо, что не знает. Пусть он чувствует себя победителем.
Это придаст ему нужную психологическую уверенность. Ведь у него впереди такая
сложная задача».
Траппатони сел в автомобиль, развернулся. Уже отъехав от
места встречи и словно вспомнив о фотографии, снова достал ее, внимательно
вглядываясь в лица запечатленных на снимке политиков. «Может быть, У этого
литовца получится лучше, чем у всех остальных», — подумал он. На снимке застыли
в рукопожатии два президента. Отныне они были главными мишенями профессионального
убийцы Йозаса Груодиса и его товарищей.
Глава 2
Жизнь на два разных города, неумолимо отдаляющихся друг от
друга с каждым прожитым днем, была причиной того чувства неустроенности,
которое царило в душе Дронго. Обретение независимости союзными республиками и
развал огромной страны привели в конечном счете лишь к страданиям миллионов
людей и потокам крови, немыслимым в прежней Империи.
