— Но этого не произошло, так?
— К счастью, это так, мистер Рочерс.
— Что же им помешало?
— Глобальность замысла.
— ?..
— Сейчас объясню, потерпите. Цель их шпионских предприятий нетривиальна, Дэниел. Она не заключается в совершении разовой диверсии. Если бы они хотели взорвать Землю или развязать войну между галактическими колониями и планетами-членами Галактического союза, они бы сделали это уже давно, несколько лет назад. У них другая цель, намного более масштабная и страшная, нежели галактическая война… Что это может быть, Дэниел, как вы думаете?
— А вы знаете? — спросил я.
— Конкретно — нет. Краус не знал, ради чего он работал. У него в мозгах сидело одно словосочетание — «великое галактическое освобождение». Ну, я думаю, чтобы воспринять смысл этих слов адекватно, нужно заменить слово «освобождение» на «порабощение», и все станет ясно… В Крауса было заложено видение долгосрочных перспектив его работы в случае удачного внедрения… «Галактическое освобождение» требовало от «оперативников» нескольких лет кропотливой работы в высших эшелонах власти, создания сети новых специальных организаций и силовых ведомств, продвижения и принятия определенных законопроектов. На заключительной стадии этой работы все построения и властные механизмы одномоментно должны приводиться в действие и… Вот тогда-то «освобождение» и будет достигнуто… Теперь вам понятно, почему у них ничего не получилось с внедрением?
Я вопросительно посмотрел на Глэдис и Кларка. Они одновременно пожали плечами. Макс Грипп невесело улыбнулся и сказал:
— Они просто не могли удержаться достаточно долго на тех уровнях, на которые посягали. Копирование генной карты не воспроизводит интеллект. Они могли добиться идеального сходства с оригиналом во внешности, привычках, походке, темпоритме, темпераменте, речи, уровне компетентности — почти во всем. Но только не в способностях ума. Потому что эти способности определяются ментальным полем человека. А оно не поддается клонированию.
— То есть они не справлялись с работой своих жертв? — спросила Глэдис. Профессор утвердительно кивнул:
— Память Крауса хранит несколько случаев, когда он садился в лужу при принятии решений в различных телах сотрудников БЗС, а также генерала штаба и референта представителя Земной системы в Галактическом союзе. После таких эксцессов он в спешном порядке исчезал и снова трансформировался в тело Крауса. Естественно, люди, которых он изображал, бесследно пропадали. Убитых не вернешь на освободившееся место… — Он опустил глаза и замолчал. Потом тихо закончил:
— Я знаю каждого из них. Отличные специалисты… Все они числятся без вести пропавшими, и незакрытые дела об их исчезновении лежат в архивах Службы безопасности БЗС.
— Краус постоянно работал в региональном муниципалитете, — сказал я. Разве его исчезновения на время проведения шпионских акций не вызывали подозрений?
— Муниципалитет — его последнее место работы. А за полтора десятка лет своей деятельности он сменил не одну профессию. Перед попыткой внедрения он увольнялся, после возвращения в шкуру Крауса — искал себе другое место.
— Оборотень… — пробормотал я. — Так что же, весь их план «великого освобождения» пошел насмарку?
— Вовсе нет, — сказал профессор. — Отрицательный результат — тоже результат. Он только подтвердил убеждение «хозяев» в том, что использование «принципа оборотня» для достижения цели недостаточно. Необходимо опираться на другой принцип работы. На который они ставили с самого начала…
— Что это за принцип?
Макс Грипп тяжело посмотрел на меня, и я вдруг увидел, какие глубокие и усталые у него глаза.
— Помните, Дэниел, там, в пансионе «Утренняя звезда», вы просили меня позаботиться о детях? У вас хорошо работает голова, молодой человек, очень хорошо… Изначально деятельность бывших разведчиков Дальнего космоса, этих несчастных молодых ребят, была вторична. Да, одни из них ментально скачивали информацию, другие — пытались внедриться в правительственные, технократические и военные структуры, но… Понимаете, все они всего лишь сканеры. Односторонние телепаты. Они не могут внушать свои мысли и задавать людям жизненные программы. Так, как задали им около нейтронной звезды.
— Но подождите, — прервал я. — Вы сами недавно сказали, что это может делать координатор.
— Я этого не говорил. Координатор способен передавать информацию, но не программировать человека. Информирование и программирование — разные вещи.
— Я понял вас, продолжайте.
— А если вместо «принципа оборотня» использовать «принцип зомби»? спросил профессор. — То есть не превращаться в нужных людей, а делать этих людей абсолютно подконтрольными?.. Вы понимаете, о чем я говорю? Снимается проблема с интеллектом при трансформации. Трансформация не нужна. Генерал остается генералом, сотрудник БЗС — тем же самым сотрудником, с теми же мозгами и способностями, особенностями мышления. Только теперь все это работает на «хозяев», на цель «великого галактического освобождения»…
— Но причем здесь дети? — Глэдис с тревогой посмотрела на Кларка. Он отвел взгляд и зябко повел плечами.
— А при том, что «хозяева» не могли сделать из членов экипажа космического корабля-разведчика № 130 двусторонних телепатов. Но знали, что дети этих людей будут прекрасным материалом для формирования у них способности внушения. Нужно только должным образом подготовить их, а потом инициировать заложенные таланты. Поэтому одним из пунктов жизненной программы каждого члена экипажа было обзаведение ребенком. Вторым пунктом — обучение его в пансионе «Утренняя звезда». Педагоги как раз и выполняли подготовку ребят и девочек к инициации. Недаром экстрасенсорика и работа с ментальными полями были в пансионе чуть ли не основными дисциплинами. Так, Кларк?
Мальчик молча кивнул. Макс Грипп замолчал, о чем-то глубоко задумавшись. Потом сказал:
— И здесь уместно задать такой вопрос. — Он поднял глаза на Глэдис. Скажите, девушка, какими судьбами вы оказались в пансионе?
Вопрос был неожиданный и застал врасплох всех. Прежде всего Глэдис. Она растерянно моргнула, потом густо покраснела, и ее глаза наполнились слезами. В руках появился синенький носовой платочек. Раздались трогательные всхлипы.
Я сочувственно посмотрел на нее и взял за руку. Я прекрасно понимал ее состояние. Профессор Грипп выказал подозрение в том, что Глэдис заодно с Краусом и всеми остальными его «коллегами». И наравне с ними творила те дикие вещи, о которых он только что рассказывал. Это было даже больше, чем обвинение в убийстве, такое вряд ли кто проглотит с невозмутимым видом…
Мне надо было бы одернуть профессора. Но в этой ситуации он не оскорблял Глэдис, а бесстрастно прояснял вопросы безопасности. И поэтому я тихо сказал:
— Профессор, вы, наверно, не знаете: Глэдис работает в пансионе всего лишь месяц. Я думаю, ее наняли для ведения бухгалтерских счетов, хозяйственного учета и, скажем так, разбавления чисто мужского преподавательского коллектива. Дети выросли, забот прибавилось, педагоги перестали справляться с организационными делами. А нанимать еще одного мужчину… В пансионе явно не хватало присутствия женщины. Это же обосновывается чисто психологическими аспектами воспитания…
