— Не задавайте глупых вопросов, — выдавил я из себя — Я же не мог подмешать ему в салат аммиачную селитру. Он бы есть не стал.
Опер оглянулся на своих и прошипел надо мной:
— Вы не знаете, что такое внутриполостная взрывчатка? Рассказывайте это своей девушке!
Я бы дал ему в морду за хамство. Но в тот момент был не в состоянии даже привстать для удара. Да и что бы это изменило? Такая у него работа — хамить в лицо подозреваемому. Задача — вывести из равновесия, обеспечить прессинг, взять на испуг. Получить, одним словом, признание в первые минуты после задержания. Пока преступник еще в шоке от быстрой смены декораций.
Я, конечно, знал, что такое внутриполостная взрывчатка. Ее еще называют «пузо». Бесцветные кристаллы без вкуса и запаха, легко растворяются в спиртосодержащих жидкостях. При попадании в желудок, смешиваются с соляной кислотой и ферментной пищеварительной базой и образуют взрывчатое вещество. Катализатор взрыва — достаточное количество воды, несколько глотков. Стоит жертве запить соком или минералкой коктейль из водки со взрывчаткой и… Ферменты работают как гидролазы. А гидролиз воды и «пуза» — взрыв. Приблизительно такой силы, как было с Хаткинсом.
Да, я знал, о «пузе». Но для чего мне демонстрировать свое знание? Береженого Бог бережет. Я все-таки журналист, а не химик, господин опер, и не энциклопедист, понимать надо…
— Зачем вам понадобилось его убивать? Чем он вам мешал? Быстро отвечайте!
О Господи! Ведь какой вопрос — такой ответ. «Убивал?» — «Убивал…» Эти ребята хорошо знали свою работу…
— Ну! — с ревом нажал опер.
— А спросите это у официанта! — огрызнулся я. — Он подавал нам на стол уже открытую бутылку.
— Значит, вы знаете, что «пузо» подмешивается в виски!
Я внутренне чертыхнулся: надо же, дал маху, с головой, видно, совсем плохо…
— Где вы достали взрывчатку? В какой момент подмешали ее в спиртное?
Его подельники выдвинулись на передовую и окружили меня. Вопросы посыпались с разных сторон.
— Зачем вы пригласили его в «Королевство кривых зеркал»?
— Знали, что он не сможет отказаться от посещения дорогого ресторана?
— Чем он запивал виски?
* Почему за секунду до взрыва вы отбежали от стола? Показания свидетелей…
* Вы кричали на него в ресторане. Что вы от него требовали?
* Почему убийство Хаткинса было для вас…
Интересно, отстраненно подумал я, нашли ли они идентификационный жетон с именем Томаса Брайтера. Скорее всего, нет. Иначе обязательно упомянули бы имя капитана…
* Кто вам продал взрывчатку?!
Терпение мое лопнуло. Я вскочил на ноги и, схватившись за голову, заорал громче их всех:
— Ма-а-алчать!
Они от неожиданности застыли с раскрытыми ртами. Я снова упал на скамью и сказал:
— Я не скажу вам больше ни слова! И буду давать показания только в присутствии моего адвоката! И мне необходима врачебная помощь. Я требую врача.
Несколько секунд в помещении царила тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием моих мучителей. Потом крепкомордый отошел к столу и сказал:
— Вы задержаны, мистер Рочерс, по подозрению в убийстве Томаса Хаткинса. Сейчас вас проводят в камеру, и там вы получите врачебную помощь.
— У нас безобразная криминальная полиция, — сказал я. — Вы задерживаете меня на основании косвенных улик. Это незаконно.
— Законно, — ответил он. — На этом основании мы можем продержать вас до тех пор, пока не будут собраны прямые улики вашей виновности или не появятся улики, ее опровергающие. Спокойной ночи.
Его молодцы подняли меня за локти со скамьи и вывели за дверь.
Я провел в одиночной камере всего одну ночь. Врач, который осмотрел меня, сказал, что со мной ничего страшного не случилось, и головная боль пройдет в течение нескольких дней. Он дал мне какие-то таблетки и ушел. По крайней мере, одна из них оказалась снотворным. Погружаясь в желанный сон, я подумал, что не согласен с доктором. Со мной случились довольно страшные вещи. И головная боль, которую они мне доставили, вряд ли пройдет так быстро, как он ожидает.
А утром дверь моей одиночки распахнулась, и на пороге возник крепкомордый опер.
— Вы свободны, мистер Рочерс, — проскрипел он. — Но только до поры. Вас освобождают под залог. Если бы не косвенность улик, я бы вас не выпустил отсюда ни за какие деньги.
— Это почему? — спросил я спросонья, садясь на постели. Чувствовал я себя отвратительно, хотя голова и не болела, и сразу же пожалел, что вступил с ним в беседу. Мне просто надо было молча сматываться. Конечно, предварительно узнав, кто внес за меня залог.
— Потому, — ответил он, — что «репортер года» для меня не звание, а диагноз. Такие шизанутые живчики, как вы, лезут во все темные дыры и вытягивают из них на белый свет неприятности. Если бы не журналисты, в мире было бы намного спокойнее.
— Может быть, вы и правы, — заметил я, застегивая брюки. — Но не кажется ли вам, что претензии надо предъявлять к темным дырам, а не к журналистам? Надел ботинки и прошел мимо него в дверь. — Кстати, кто внес за меня залог?
— Мужчина по имени Томас Брайтер. Бывший капитан экспедиции разведчиков Дальнего космоса. У вас хорошие заступники.
Я ничего не ответил ему. Потому что как только услышал имя Брайтера, потерял ориентировку в пространстве и застыл у двери в камеру. «А вот и жетон нашелся! А вот и жетон нашелся!» — билось у меня в голове. И я понял, что ничего не понимаю в происходящем, а значит, дела мои совсем плохи.
Крепкомордый почувствовал мое замешательство и внимательно заглянул в лицо. Я взялся рукой за затылок и сморщился от несуществующей боли:
— Иногда еще покачивает… — И деланно-задумчиво произнес. — Брайтер… Давненько я не видал его… Как он выглядит?
— Обычно, — кратко ответил крепкомордый, запирая камеру. — Как все капитаны.
По его словам я мог судить только о том, что человек, назвавшийся Брайтером, ничем не вызвал подозрений полицейских. А следовательно, предъявил подлинные документы, был одет, скорее всего, в форму космического разведчика и по возрасту и внешности соответствовал своему статусу. То есть был сравнительно молод и крепок на вид.
Я не решился расспрашивать чуткого опера подробнее. Он протянул мне пропуск на выход.
— До свидания, мистер Рочерс, — сказал он, сделав ударение на «свидания». — До выхода проводить?
— Прощайте, — ответил я. — Не надо. Сам найду.
И двинулся по коридору. Меня остановил его окрик:
— Рочерс! Я забыл вам кое-что передать. Мистер Брайтер сказал, что сегодня будет ждать вас в пансионе «Утренняя звезда».
Совершенно ничего не соображая, я вышел из здания криминальной полиции и отправился домой.
