– Оксана рассчитала все точно. Шантажист давал Юрию всего один день. Нужна была наличка, срочно, и, когда с вами ничего не получилось, Юрий пошел к собственной жене. Не могу представить, что вы ей врали – должно быть, что-нибудь о заболевшем друге, которому срочно требуется оплатить операцию? Но могу вообразить удовольствие, которое ваша жена получала от этого разговора.
Баренцев покраснел.
– Задним числом, прогоняя вашу беседу в памяти, вы тоже это увидели, конечно, – продолжал Илюшин. – Но тогда, в самый первый раз, вы ничего не заподозрили. Деньги нужны были на следующий день, а ваша жена, сидящая на пачках купюр, отказывалась помочь. Тогда вы пошли на хитрость…
– Какую хитрость? – не выдержал Медников.
– Юрий Алексеевич обокрал свою жену. В отличие от вас, Лев Леонидович, с вашим громоздким планом, он сделал это просто и даже с некоторым изяществом. Вечером Оксана стала убирать деньги в сейф, и Лена по просьбе папы подсмотрела код. Остальное – дело техники. Вы, разумеется, собирались вернуть ей деньги, но вначале вам нужно было заткнуть первую, главную дыру, из-за которой ваш корабль грозил вот-вот пойти ко дну.
– Глупости это все, – хрипловато сказал Баренцев.
Макар усмехнулся.
– Ваша жена ездила днём в субботу на Белорусский вокзал. Думаю, она хотела арендовать ячейку автоматической камеры хранения, оплатив ее вперед, чтобы в письме назвать вам номер ячейки и код от нее, а вам бы оставалось только положить туда деньги. Но здесь её ждало разочарование: она поняла, что это не сработает. Дело в том, что ячейки на Белорусском можно закрыть и открыть только один раз, после чего код меняется. Но что могло остановить Оксану! Уверен, первое анонимное письмо пришло в субботу вечером. В нем было сказано поместить деньги в любую автоматическую ячейку на Белорусском вокзале, а затем переслать чек с номером ячейки и штрих-кодом… – Он задумался на секунду. – Что она придумала? Электронную почту? Одноразовый телефон? Наверное, Оксана зарегистрировала е-мейл, это проще. Значит, переслать чек на электронную почту. Вы приехали с сумкой на вокзал в понедельник в половине первого. Оплатили ячейку. Положили сумку и захлопнули дверцу. Затем сфотографировали чек и отправили на e-mail, указанный шантажистом. Шантажист мог приехать за деньгами и вечером, и утром следующего дня… К тому же он наверняка предупредил в письме, что если вы попробуете задержаться возле ящиков, фотографии вас с Екатериной Дмитриевной сразу отправятся к Оксане. Итак, вы закрываете ячейку с сумкой и уезжаете. Следом на вокзал заходит ваша жена, достает полученный чек, который она распечатала у себя в машине, забирает сумку и преспокойно возвращается в «Серебряные родники». От всей этой операции осталось лишь одно материальное свидетельство – копия чека, которую она машинально сунула в карман и забыла выкинуть. Мы ее нашли.
Баренцев снял очки и протер стекла. Сергей Бабкин ожидал, что он начнет возражать, но Юрий хранил молчание.
– Вы, должно быть, надеялись, что на двух миллионах все закончится, – сочувственно сказал Макар. – Но у вашей жены были другие планы. Она, фигурально выражаясь, собиралась запереть вас в горящем доме и наблюдать снаружи за вашими мучениями. Следующее письмо пришло – когда? День спустя? Или вечером понедельника, когда вы решили, что можно выдохнуть? Сколько шантажист требовал от вас в качестве второго взноса? Оксана развлекалась, так что она подняла ставку. Полагаю, что второй раз с вас потребовали миллионов шесть, не меньше. Именно эту сумму вы назвали, когда врали о доме, который якобы хотели купить.
Медников охнул. Жанна вцепилась в стул. Макар видел, как побелели костяшки ее пальцев.
– Вы пришли в ужас. Шесть миллионов не украсть из сейфа собственной жены. К счастью, у вас было больше времени. Вы придумали дом в Карелии, который якобы продавал ваш приятель, и кинулись к своим партнерам по гольфу. А ведь ваши друзья вас любят, Юрий Алексеевич, – задумчиво сказал Макар, рассматривая его. – Вам собрали деньги всего за пару дней. Оксана увлеклась своей игрой, она хотела разнообразия. Второй раз повторять фокус с ячейкой – скучно! Ей приходилось бывать в Андреевке, она хорошо знала поселок. В анонимном письме было сказано, что вы должны выкинуть сумку с деньгами в мусорный контейнер, стоящий на площадке за продуктовым магазином. Хотя… нет, постойте. Рост у Оксаны всего метр шестьдесят пять… Значит, не опустить в контейнер, а поставить рядом. Она находилась поблизости, чтобы быть уверенной, что на сумку не покусится раньше нее бомж или случайно проходящая мимо старушка. Щекотала себе нервы. И у нее все получилось: вы приехали, оставили сумку, набитую пачками денег, а несколько минут спустя Оксана подхватила ее, бросила в багажник и преспокойно уехала.
Макар помолчал. Все ждали.
– Ее, наверное, страшно увлекла эта игра, – сказал он наконец. – На фоне такого скучного года, такого пресного существования… Она была мила с вами эти дни, не правда ли, Юрий Алексеевич? С одной стороны, вы были мерзавцем, предателем и изменником. Вас нужно было раздавить, как клопа. С другой, благодаря вам она наконец-то наслаждалась жизнью. Все эти поездки, анонимки, слежка, актерская игра… Задавать сочувственно вопросы о состоянии заболевшего друга, внутренне хохоча над вашим лепетом, – о, это было по ней. Сколько она потребовала у вас в третьем письме, Юрий Алексеевич?
Баренцев все протирал свои идеально чистые очки. Сергей ждал, что вот-вот раздастся хруст стекла.
– Но третье письмо отличалось от первых двух, – сказал Макар, не дождавшись ответа. – Вам назначали встречу! В двенадцать тридцать вы должны были появиться в Долгопрудном, на заброшенной промзоне. И передать шантажисту какую-то не очень большую сумму в обмен на исходник с фотографиями. Триста тысяч? Пятьсот? Оксане больше не требовалось размазывать вас, она готовила торжественную встречу. Вы, Жанна Ивановна, рассказали, что утром в субботу ваша сестра была в возбужденном состоянии. Еще бы! Больше она не собиралась скрываться. Ее муж, появившись в условленное время, встретил бы вместо шантажиста собственную жену. Развязка как в комедии положений! – Он обернулся к Баренцеву. – Вы ошеломлены и уничтожены, Оксана хохочет, глядя на выражение вашего лица, и сообщает вам о предстоящем разводе. Вокруг разрываются фейерверки. О, фейерверки – это была важная часть ее замысла! Вы боитесь громких выстрелов, для вас праздничный салют над головой – не радость, а пытка. Оксана заказала целую батарею. Это должен был быть ее последний удар, нанесенный вам. Прощальная оплеуха. Но она вас недооценила…
– Юрик, ты что, убил Оксану? – с детским недоумением спросил Медников.
– Нет, Лева, я этого не делал.
– Врешь! – выдохнула Жанна.
Макар покачал головой.
– Нет, Жанна Ивановна, это правда. Оксана заказала фейерверки, выбрала подходящее место. Приехала заранее, чтобы все отрепетировать. Она не учла только, что ее муж будет действовать по-другому. Вы, Юрий Алексеевич, дважды выполняли все, что требовал от вас шантажист. А на третий раз решили сыграть по-своему. Вас загнали в ловушку, точно крысу, и с вашей точки зрения третья встреча выглядела не последней, а одной из многих в череде шантажа. Поэтому утром вы отвезли Лену в детский сад, а затем, вернувшись, оставили дома свой телефон и прошли через поле к остановке. Вас никто не заметил, и вы спокойно добрались общественным транспортом до Долгопрудного.
