– Ксень, а Ксень, – задумчиво сказала Маша, не двигаясь с места и не сводя взгляда с нескольких березок, тесно стоявших в глубине среди осин. – Видишь березы?
– Ага.
– А за ними фигуру – видишь?
Вместо того чтобы вглядеться, Ксения тотчас сорвалась с места и рванула в лес. Маша от растерянности только успела окликнуть ее, а девочка уже обогнула березы и мчалась обратно.
– Никого! – доложила она, запыхавшись. – Нате листик!
И в самом деле протянула Маше желтый березовый листок. Ни дать ни взять щенок, притащивший апорт и в восторге виляющий хвостом.
– Слушай, а если бы там кто-то был? – очень серьезно спросила Маша. – Ты, пожалуйста, не выкидывай больше таких фокусов.
– Да кто там может быть! Никто по лесам не шляется, все заняты делом. Только мы с вами, так сказать, тунеядцы.
В другое время Маша рассмеялась бы над ее подражанием Колыванову, но ей было не по себе.
– Это мог быть Климушкин, например.
Девочка подняла брови.
– Кли-и-и-им? – В голосе ее звучало веселое удивление. – Нет, Клим… Зачем ему? Если он куда-то выбирается, то рыбачит на реке или на дальнем озере. В лесу ему делать нечего, он не охотник.
– По-моему, от человека, которого выгнали из деревни, можно ожидать чего угодно.
– Кто это его выгонял? – насмешливо осведомилась Ксения.
– Таволжане. Тебе не рассказывали?
Маша спохватилась, что староста с Пахомовой могли беречь ребенка от душераздирающих подробностей гибели кур, кроликов и прочей мелкой живности.
– Ну нет, – решительно сказала девочка. – Клим сам ушел. Они его упрашивали, но он отказался. Сказал, что теперь они сами по себе, а он сам по себе, и ничего общего с ними больше иметь не желает.
– Почему?
Ксения пожала плечами. Они снова шли рядом, она слегка подпрыгивала в такт словам.
– Не знаю. Рассорились из-за чего-то. Мне не рассказывали. Он приходит, помогает, если требуется. Но живет на кладбище. И знаете что еще? Он в дом к себе никого из них не пускает. Если что-то нужно, ему или звонят, или посылают меня, чтобы я передала. Ну, это если телефон недоступен.
– Посылают тебя? – переспросила Маша.
– Ну да, я же говорю. Однажды сильный ветер порвал провода, и мы остались без света. И у Кулибабы дверь заклинило. Вернее, придавило… – Она поморщилась. – Забыла, не помню. Что-то, в общем, упало, и нужно было оттащить, а Альберт с Викой уехали в город. И связи нет, представляете! Кого отправили? Меня! А я, между прочим, по пути туда лося встретила. Они редко выходят к дороге, это мне повезло. И лосю тоже повезло! – добавила она, подумав. – Может быть, он ветра испугался? Еще мне однажды приходилось в сильный ливень бегать к Климу. – Она преувеличенно поежилась. – И в июне, но там ничего такого не было, просто у него телефон разрядился. Он меня угощает чипсами, между прочим! Ой, только бабушке не говорите!
Маша совсем растерялась. Ксения рассказывала о своих обязанностях так просто и безыскусно, что заподозрить ее во вранье было трудно. Но отправлять десятилетнего ребенка к агрессивному запойному алкоголику? У нее не укладывалось это в голове.
А может, все из-за таволги, подумала она. Может, в окрестностях произрастает какой-то особенный сорт? Люди от запаха этих цветов дуреют, мерещится им… всякое. Ребенок – и тот слегка ополоумел. Стал мертвецов видеть, как Полумна Лавгуд.
– Что он за человек? – спросила Маша, чтобы отвлечься о навязчивых мыслей о всеобщем помешательстве.
Ксения перестала подпрыгивать и приноровилась к Машиному шагу.
– Ну-у-у… Клим упрямый. Если что-то вбил себе в голову, ни за что не отступится. Не очень любит рассказывать, больше молчит и смотрит. И не любит, когда я болтаю. Зато он показывал мне, как ставить донку! И удочку забрасывать. Так-то забрасывать несложно, но нужно выбрать правильное место, а то, знаете, бывает такая вода, на нее смотришь – вроде глубокая, а на самом деле там сплошные водоросли, крючок зацепится – не вытащишь.
– Ты ходила с ним на рыбалку?
– Ага! Клим меня часто с собой берет. У него резиновая лодка, мы каждую весну проверяем, где появились дырки.
Это «проверяем каждую весну» из уст ребенка, прожившего в деревне год, позабавило Машу, и она не сразу сообразила, о чем ей рассказывают.
– …заклеиваем, потом опять накачиваем «лягушкой» и смотрим, нет ли пузырьков там, где послюнили…
– Подожди-ка! – Маша замедлила шаг. – Так вы рыбачите с надувной лодки?
– Ну да, я же говорю. Меня на ней раньше укачивало, а потом перестало. Вас укачивает, теть Маш? Я знаю одно средство: нужно красную шерстяную ниточку обвязать вокруг среднего пальца и сказать: «Тошно´та-тошно´та, перейди на Федота…»
– …с Федота на Якова, с Якова на всякого, – рассеянно закончила Маша, думая, что нарушение правил техники безопасности налицо, потому что, можно поспорить, никаких спасательных жилетов у этого Климушкина не водится. Да каких там жилетов – даже нарукавников нет! И рыбачить они выходят на дырявой лодке, и со всем этим совершенно непонятно что делать. Куда смотрят Беломестова и все остальные? Как они позволяют Ксении проводить время с больным мужчиной, то ли изгнанным из деревни, то ли самостоятельно покинувшем ее, – черт их разберет! Если бы в Таволге проживало хотя бы десять детей, такое расточительство еще можно было бы понять. Но ребенок всего один!
– Сами вы Якова, – фыркнула девочка. – «С Федота на клопа, с клопа на болота, болота-трясину, и там сгинь!»
– Ты хоть плавать умеешь? – удрученно спросила Маша.
– Я все умею, – отозвалась Ксения.
Маше снова вспомнился одним взмахом ножа перерезанный папоротник.
2
Днем позвонил Сергей.
– Чем занимаешься?
– Пересматриваю «Грань будущего», – честно ответила Маша.
Она действительно валялась на диване с планшетом. На улице стояла такая духота, что при одной мысли о прогулке ее бросало в пот. Спасал только сквозняк. За распахнутыми окнами Таволга подрагивала, мерцала, расплывалась в мутном мареве. Изнемогающий от жары Цыган забрался под стол, развалился на половицах. Изредка тяжело вздыхал. Рядом с ним в миске с водой плавал пух.
– Грань, грань… – забормотал Сергей. – Что-то знакомое. А, боевик с Томом Крузом?
– Фантастический, – уточнила Маша.
Муж скептически похмыкал. Она слышала, как где-то рядом с ним заливаются птицы. «Интересно, почему у меня не заливаются? Только сороки верещат да петухи с курами».
– Маша! – воззвал Сергей. – Ты творческий человек!
– А вот не надо оскорблений.
– У тебя тонкая душевная организация, – стоял на своем Бабкин. – Ты должна смотреть Феллини. Или Тарковского. В крайнем случае – Вуди Аллена.
