Я неожиданно понимаю, что увязла во вранье, и надо бы как-то этот момент пресечь. Например, сказать, что я тоже знаю Данила. Или спросить… Надо, побыстрее.
Но тут мне звонит Лена.
Я беру трубку, разговариваю с ней какое-то время. Ей интересно, как я устроилась, всего ли хватает, все ли в порядке. Говорю, что все хорошо, рассказываю про общагу, про вечеринку посвящения в студенты, и даже шучу о чем-то с ней. Так легко, так спокойно мне разговаривать, каждое слово – словно поглаживание ласковое.
Тата деликатно делает вид, что не слушает, лазит в телефоне.
- Ты когда на работу? – спрашивает Лена в самом конце разговора.
- Завтра. Сергей сказал, чтоб вечером после занятий приходила. И на выходных тоже работать буду, если все нормально пройдет.
Лена напоминает, чтоб звонила, не терялась, и отключается.
- Ты на работу устроилась? – Тата не собирается делать вид, что не слышала, но спрашивает деликатно. Без наезда.
- Да… Знакомый знакомых берет в свой клуб официанткой.
- А что за клуб?
- «Гетсби»
- Вот как? – Тата прищуривает глаза. – А знакомый знакомых – Сергей?
- Дааа… Знаешь его?
- Да. Это мой брат.
Ну ничего себе совпадение!
Вот вроде и большой город, центр, а меня все равно угораздило! Как в Анапе, все друг друга знают, через три рукопожатия!
Остаток времени до окончания пары мы с Татой выясняем, кого еще из общих знакомых знаем.
И я выдыхаю.
Тата знает Данила. И Лену даже , но шапочно. Мне не очень просто объяснить, откуда я их знаю, говорю кратко, что через Лену, тоже знакомые знакомых.
Вроде все хорошо идет.
Легенда у меня стройная.
Мой родной город ни разу не мелькает.
И на пару по политологии мы идем уже полностью помирившимися и болтающими, как обычные девятнадцатилетние девчонки.
Мне впервые за много месяцев спокойно и весело.
Я ощущаю себя правильно.
Молодой, безбашенной, немного дурашливой.
И полное ощущение, что все передо мной открыто.
Все дороги. Все направления.
У меня есть подружка, учеба, место в общежитии. У меня не особо понятная личная жизнь, но это все решаемо.
У меня есть перспективы.
У меня есть будущее.
18. Как можно быстро сменить имидж.
Ринат, управляющий «Гетсби», придирчиво разглядывает мою тщедушную фигуру, особое внимание уделяя ногам, обутым в неубиваемые мартенсы, и очкам на пол-лица. Немного кривится.
- Обычно я занимаюсь подбором персонала или администраторы смен… Но про тебя говорил Сергей Юрьевич… Резюме с собой?
- Нет…
Я немного растеряна, потому что клуб реально очень крутой. Не чета тому гадюшнику, где я подрабатывала у нас, в Анапе. Там была такая полу-столовка днем, полу-танцульки вечером, с огоньком и шашлычком. Любили отдыхать туристы и местные горячие ребята, часто заказывающие свои зажигательные танцы и под них лихо колотящие пятками пол. Ничего особенного. Никакого прям-таки сервиса. Знай, таскай подносы, да следи, чтоб гость не стартанул, не оплатив стол. Потому что все на тебя ляжет, естественно.
А здесь…
Полуподвальное помещение, в котором находился клуб, не особо яркая вывеска. Складывалось ощущение, что это место только для своих, такое, не сильно популярное.
Но внутри все было по-другому.
Шикарная лестница после пункта охраны, вниз.
Гардероб, пока закрытый.
Большой зал, с интересной расстановкой столов, по кругу, несколькими ярусами, так, чтоб создавалось ощущение амфитеатра, в центре тоже круглая барная стойка. Большая такая, широкая, с крепкой дубовой столешницей. Выше заметны специальные поручни. Наверно, для танцовщиц гоу-гоу. Или для посетительниц пьяных, желающих блеснуть своими умениями.
На барной стойке, значит, танцуют? Прикольно. Но неудобно.
Вокруг стойки, на одном уровне с ней, танцпол. Место диджея я не вижу, наверно, где-то высоко.
Интерьер роскошный и стильный. Честно говоря, зная про увлечения Сергея, я ждала чего-то более брутального, мужского. Со всякими там байкерскими приблудами, винтажным байком в центре зала и тому подобной лабутени, что сейчас так модна.
Но нет. Все выдержано в стиле шика 30-40-х годов. Как в фильме, которого я не видела никогда. Только промо смотрела, поэтому имела представление.
Очень круто. Очень дорого.
И я в эту крутость и дороговизну совершенно не вписываюсь. Взгляд Рината понятен и логичен.
Да, птица не их полета.
Но это не значит, что я отступлю.
Поэтому я только подбородок задираю, смотрю независимо.
Ну да, нет у меня резюме. Но у меня есть блат. А потому ты, Ринатик, утрешься.
Он прочитывает по моим глазам все, что я так хочу сейчас сказать, морщится.
- Опыт работы у тебя есть хотя бы?
- Да, в кафе-шашлычной.
Он, не сдержавшись, матерится. Я не вникаю, но слова «рыгаловка» и «понаехали» различаю. Ухом не веду. Плевать. Главное, чтоб взял и бабки платил.
- Ладно. Завтра приходи, к шести. Прикреплю тебя к опытному наставнику. Но учти, здесь тебе не твоя деревня. Здесь надо уметь себя вести. Будешь лажать – выкину. И Сергей Юрьевич не поможет.
- Хорошо.
- Надень джинсы и черную закрытую обувь. Эту хрень выкинь.
Ага, размечтался! Чтоб я мои драгоценные колодки, верой и правдой вот уже три года отслужившие, выкинула! А не пошел бы ты?
Коротко киваю, выхожу из клуба. В голове пусто.
Верней, нет. В голове одна серьезная мысль: где добыть обувь черную, закрытую? И удобную, чтоб без ног не остаться.
На этих эмоциях еду в общагу.
И упускаю из виду Зверят, которые сегодня меня очень сильно хотели.
В смысле, забрать после пар сильно хотели.
Но позвонил этот Ринат, срочно назначил собеседование, и я свалила с последней пары. Хорошо, что это была неважная техника безопасности. Ее ведет старый и уже дико маразматичный дед, которому глубоко похрен, кто к нему ходит на занятия. Автоматом все равно всем все ставит.
Поэтому я попросила Татку записать лекции, если будет, конечно, что писать, и умотала.
И вот теперь, трясясь в троллейбусе, лихорадочно подсчитываю свои финансы, которые даже не поют ничего, а прямо -таки корчатся в агонии, и обдумываю ситуацию.
