Выговаривается.
А я слушаю. Это все, чем могу помочь.
- Он ведь… Ты понимаешь, он ведь на меня внимания обращал не больше, чем на кошку! Ну сижу в его доме, ну что-то мяукаю… И ладно! У него тогда бизнес попер. И он на неделе мог пару раз дома появиться – и все. Я после похорон, когда немного в себя пришла, поняла, что нифига это у меня не прошло. Все вернулось. И тогда решила действовать. Дура такая… Стала его утром караулить, готовить завтрак, обнимать-целовать. А он, как скала. Буркнет что-то и все. Ушел. Да его друзья больше внимания проявляли! Один даже как-то ухаживать собрался! Но этот гад все на корню глушил. И у меня даже возможности не было переключиться, понимаешь? Учеба, дом, музыка, танцы. А дома – он. И я спать не могла, потому что он в соседней комнате. Не помню, сколько раз ловила себя на том, что уже к двери его иду! Ночью! Прикинь, дура какая? А он во мне только сестру, только сестру! И плевать, что не родные.
- А поговорить?
Татка грустно усмехнулась. Она уже успела протрезветь, поплакать, когда мы с ней выясняли, что я к ее брату не лезла и вообще никаких на него видов не имею, и то, что она увидела, это неловкий , но абсолютно рабочий процесс. И теперь опять стремительно надиралась. Потому что так явно было легче говорить.
- Я поговорила. Сказала все. А он – послал. Сказал, что мы – родственники, что он - мой брат… И все.
Она достала сигарету, предложила мне, прикурила. Кивнула на тлеющий огонек.
- Начала после выпускного. И волосы тогда же отрезала. И татухи набила. И пирсинг сделала. И в институт отказалась поступать.
- Почему?
- А просто так. Потому что он хотел, чтоб я поступила. И хотел, чтоб я по-прежнему оставалась его милой сестренкой – домашней девочкой. А я не хотела.
Она помолчала.
- Он меня после выпускного поцеловал. Сам. Знаешь, так… По-взрослому. Как женщину свою. И я этого так и не могу забыть. А теперь и не смогу уже.
- Да блин… И что? После этого?
- А ничего… - грустно усмехнулась Татка, - заднюю дал. Типа, мы родственники, я молодая и глупая, это все ошибка…
- Блин…
- Ага… Я тогда вызверилась. И с катушек слетела. Гуляла, как проклятая, весь год. Хотела забыть его. Хотела с другим переспать, назло.
- Ну, это ты…
- Ну да. Даже этого не смогла. Дура.
- Зато во всем есть плюс, - улыбнулась я, отбирая у нее бутылку и делая хороший такой глоток, - ты выглядишь офигенно!
- Ага, - уныло кивнула она, - только толку никакого. Он не смотрит. И всех других от меня отгоняет. И в городе обо мне уже слава. Чего ты думаешь, я тут сижу? Потому что, стоит в любом баре появиться, меня сразу же этому гаду вложат. И он приедет. И, если кого рядом со мной засечет, будет плохо.
- Такой ревнивый…
- Такой дурак! Но все. Теперь все.
- Слушай… А у вас после этого поцелуя… Ничего не было? – осторожно спросила я, потому что что-то в поведении босса навело на такую мысль. Да и Татка явно чего-то скрывала.
- Было. Мы чуть не переспали.
- Ого!
- Ни «ого», - передразнила она, - чуть-чуть не считается. Мы тогда поругались, я пришла к нему датая, а он неожиданно… Ну, короче, все завертелось, мы в гостиной на диване, он меня целует, рычит, как зверь дикий, представляешь? И все прям к тому идет, у меня голова отключилась нафиг! Только и билось, что все, что хочу-хочу-хочу! А потом ему позвонили, что-то там на работе случилось. И он свалил. Но сказал, дождаться.
- А ты? Пришла в себя? Решила не дожидаться?
- Да ты чего? – рассмеялась она, - прямо я так и ушла бы! После всех лет, что вокруг него прыгала! Нееее… Там все гораааздо интересней было…
Машинка прекращает жужжать, я вздрагиваю и открываю глаза.
Костик меняет краску, я смотрю на Татку, уже мирно спящую на диване.
- Ее укрыть бы, - шепчу мастеру.
Он кивает и укутывает Татку пледом.
Я смотрю на ее невинное во сне, детское лицо и думаю о том, что босс все же редкостный долболоб, раз мучает такую девочку.
И сам, похоже, мучается.
Хотя, как я понимаю, трахать посторонних баб ему это дело не мешает.
Мужики, что с них, скотов, возьмешь…
Мысли плавно перетекают в сторону моих Зверят. Тоже еще разбираться надо.
Получила ты, Элли, проблемы на свою голову.
А так хотелось жить тихо-мирно. Незаметно.
Ага. Не с твоим мудацким счастьем.
26. Караоке
- Понимаешь, я осталась в его квартире, вообще не поняла, что происходит… - Татка щурится на черную воду озера, с тяжелыми мутными волнами, мягко приливающими к берегам. – Он так быстро умотал… А у меня ощущение, что все еще рядом. Со мной. Футболку его нюхала. Как дура. Потом думаю, надо поесть приготовить. Он же, наверняка, голодный придет. Пошла. Вожусь, блинчики ему наготавливаю. Мы, пока вместе жили, часто вместе завтракали. Я думала, что он увидит, какая я хозяйственная, правильная, и поймет… Ну, неважно. Дура, короче. И вот я готовлю, вся такая воодушевленная. Круто же, получила свое практически! О нем думаю, радуюсь… А тут звонок в дверь. Я почему-то думала, что он. Ключи забыл или еще что-то. Открыла, а там баба.
- Блин… Ну и чего? Он же не монах, в конце концов!
Я покачала головой, удивляясь нотке горечи в голосе Татки. Нет, конечно, ситуация стремная, что и говорить. Но не критическая.
- Да нет… Это все понятно, - усмехается Татка, покосившись на меня так невыносимо по-взрослому, что мне даже не по себе стало, - я не особо и напряглась. Наоборот, знаешь, сгруппировалась. Думаю: «Ну давай, сучка, скажи, чего хотела». А она так оглядела меня, улыбнулась. Говорит : «Ой, ты – сестра Сережи? Я тебя видела у него на заставке в телефоне! А я у него забыла кошелек, можно пройду, поищу?» И заходит, прямо сразу, нагло так. Я даже обалдела слегка. Иду следом, а она все болтает, болтает, болтает… Типа, какая она забывчивая, все время теряет то одно, то другое, удивительно, как еще голову не потеряла, хотя потеряла, так влюбилась в Сергея, так влюбилась… И вот понимаешь, Эль, я иду следом, все прекрасно понимаю, для чего она это все, и в то же время… Я – его сестра, понимаешь? Для нее – его сестра. Она прямо так щебечет, щебечет, а я даже толком сказать не могу, что я не сестра. Что девушка его. Потому что он меня никак не называл же. Может, он вообще пожалел о том, что мы с ним чуть не… Ну, про это все. Может, у него с этой девкой все серьезно… А она потом говорит: «Знаешь, милая»… Прикинь, меня милой назвала, я вообще в ступор впала, так вот, говорит: «Знаешь, милая, я хотела поговорить с тобой насчет этой фотографии у него на заставке… Она очень неприятная. Ты там в трусах и с голой попой. Человек, который не в курсе, подумает, что ты – прям девочка по вызову. И вообще, это странно, когда сестра такие фотографии откровенные шлет брату. Много чего подумать могут. Я -то, конечно, все понимаю, и Сереженьке… ( ты прикинь? Сереженьке!) верю, но у него же положение, он – видный человек, часто на всяких деловых мероприятиях бывает… Вы – брат и сестра. Как-то неправильно это, не находишь?»
