Осторожно ставлю чашку.
- Лена. Ты и так мне охренительно помогла. Я не могу принять от тебя деньги.
- А я не о деньгах.
Лена улыбается.
- У меня есть жилье. Моя квартира. Она, правда, с не особо новым ремонтом, да и жильцы там как раз были… Но сейчас она пустует. Я тебе ее сдам. По цене договоримся. Она вполне удобная. Двухкомнатная. На первом этаже.
Она говорит, словно убеждает меня. Как будто меня надо убеждать!
Господи!
Я когда-нибудь смогу расплатиться за все добро, что она сделала?
Я встаю с табуретки и иду к ней обниматься.
И плачу.
Вот ведь дурочка, а?
В самых дурацких ситуациях не плакала. В самых сложных. А тут, просто от внимания, просто от бескорыстной помощи чужого неравнодушного человека, слезы на глазах.
- Ну ты чего? – Лена растроганно обнимает и тоже плачет, - черт… Я такая стала чувствительная. Гормоны шалят. Ты сама-то как? Предохраняешься хоть?
- Конечно, - всхлипываю я, - еще с восемнадцати лет на таблетках.
- Ну и молодец. Рановато тебе еще. А мальчишки… Такие мальчишки…
- Так, я не понял, - голос Дани прерывает нашу слезливую вспышку нежности, - это чего тут такое? Лен?
Я поспешно отлепляюсь от Лены, и она, придерживая животик, топает к мужу целовать и обнимать.
Я смотрю на их нежности, в который раз удивляюсь, насколько Даня все же классный. Прямо и не скажешь ведь по нему.
Тогда, в Анапе… Блин, ну полное впечатление придурка отмороженного производил! А уж что творил…
Но вот теперь, рядом со своей беременной женой, он выглядит настолько спокойным и довольным, цельным, я бы сказала, что поневоле задумаешься о верности поговорки, что каждого мужчину делает его женщина.
Пример ну очень говорящий.
Я торопливо прощаюсь, забираю ключи от квартиры Лены и иду туда.
Квартира на первом этаже, в тихом дворике, милая и чистенькая. Следов от прежних жильцов , снимавших ее, нет, все очень аккуратно.
Я с удовольствием осматриваюсь и даже начинаю прикидывать, что и куда можно разместить. Как обустроить наш быт.
Ловлю себя на этом и счастливо смеюсь.
Это наше место. Определённо, это то, что нужно!
Звоню парням, радую новостями, приглашаю на просмотр нового жилья.
Ромка до ночи на смене, Дима тоже. Значит, у меня есть время для благоустройства!
Этим я и занимаюсь остаток дня.
Опыт в переездах у меня имеется, вещей совсем немного.
- Котен, я не понял, ты съехала, что ли, от нас? – ржет Ромка, переступая порог квартиры и с интересом оглядываясь.
Он ужасно грязный и усталый, но это не мешает зажать меня прямо в коридоре и обстоятельно облапать.
- Свои вещи сами собирайте, - отбиваюсь я от наглых лап, - а то мало ли, еще забуду что-нибудь, какие-нибудь счастливые труселя.
- Блин, Котен… - Ромка урчит и трется о мое бедро уже вставшим членом, - ты же в курсе, что я трусов не ношу… Давай по-быстрому…
- Погоди… - я пытаюсь увернуться, угомонить уже разгоряченного парня, - я же поесть… Там… И Дима еще не…
- Потом… И до Димаса я разок успею… Догонит потом…
Ромка тяжело дышит, уже не шутя прижимает меня к стене, разворачивает спиной, задирает длинную футболку, рвет трусики. Черт, опять! Не напасусь белья на них!
Но досада мелькает и пропадает, когда я чувствую, как меня дергают, устанавливая в нужную позу, проходятся жесткими пальцами по промежности.
- Горячая какая… - хрипит Ромка, и делает резкое движение бедрами, загоняя в меня член.
Черт!
Меня выгибает в пояснице, глаза закатываются от жесткого темпа. Ромка прав, так мы до прихода Димы точно успеем. Не знаю, как он, а вот я – сто процентов.
Ноги подгибаются, Ромка держит крепко, двигается жестко, хрипит на ушко какие-то маловразумительные горячие пошлости, и вбивает меня в стену так, что голова кругом идет.
Я кончаю первая, не выдерживаю темпа и напора. Кричать мне не дает ладонь Ромки на губах.
- Слушай, а хорошая квартира, - хрипит он, выходя из меня и разворачивая к себе, чтоб сладко поцеловать. - Мне уже нравится. Думаю, Димас придет и тоже заценит.
Я опираюсь спиной о стену, выдыхаю, пытаясь привести себя в чувство.
Хороший способ оценки квартиры.
Вот только энергозатратный очень.
38. Рабочие будни.
- Тат, я не уверена, что это хорошая идея…
Я иду по улице, разговариваю по телефону со своей, вконец спятившей, подругой и раздумываю, кого мне больше жаль в этой тупой ситуации – её или её сводного несчастного брата.
Пока что симпатии, как ни странно, на стороне босса. Ну, с другой стороны, он же мне деньги платит, и хорошие. А я – та еще меркантильная зараза.
Да и вообще… Татка в последнее время чего-то борщит. А я не могу с ней нормально поговорить, потому что внезапно семейной жизнью зажила.
Вот уже неделю как.
Иногда оглядываюсь назад, и думаю, могла ли я, еще буквально месяц назад предположить такой поворот? Что я, практически, замуж выйду! Причем, очень нестандартно!
Хотя, о чем говорить, если я в начале этого лета еще не предполагала, что уеду из родного города, в чем была, да еще и хвост за собой притяну мерзкий.
И вся моя жизнь, спокойная, относительно устоявшаяся, полетит в тартарары.
Мне ли не знать, насколько быстро все может измениться.
Сейчас у меня все настолько хорошо, насколько и не думалось.
Свое, ну относительно тоже, жильё, работа, учеба. Ну да, влетела в долги. Но, опять же не у бандитов! И Сергей Юрьевич мне платит столько, что половины от выплачиваемого уже хватает на многое.
А, учитывая, что я не плачу ни за жильё, ни за еду, то вообще все шоколадно.
И это все, даже не учитывая основной момент, главный!
Моих прирученных Зверят!
Но про это я стараюсь не вспоминать. Лишний раз. Просто чтоб не сглазить. С некоторых пор я такая стала суеверная.
Кажется, если не думать, не зацикливаться, все воспринимать так, как должное, то и беда минует.
И не будет ничего плохого больше в моей жизни. Только хорошее.
Но прошлое дамокловым мечом все же висит, и я его ощущаю за спиной.
Зверятам ничего не рассказываю. Не надо им этого знать. Я до сих пор не могу понять, как они среагируют. И очень боюсь, что именно так, как я думаю. Пойдут искать правду и вершить правосудие.
