Потому что не хотел опять в них видеть желание все прекратить, все перечеркнуть. Сожаление о произошедшем. Типа взрослое понимание. Типа взрослую мудрость.
Пусть только попробует опять заговорить…
Он будет затыкать ее членом до тех пор, пока все желание разговаривать не выбьет нахер!
Только так. Только так теперь будет.
Раз по-другому никак.
Летняя практика. Ты долго бегать будешь?
- Лен, ну вот долго ты бегать будешь, а?
Данил задал этот, вполне ожидаемый вопрос, после того, как они, едва сумев отлепиться друг от друга, все же перебрались на кровать.
В промежутке была ванна и неторопливый, сладкий секс в пене. Его руки, еще больше забитые татуировками, чем она помнила, очень красиво смотрелись на белой коже, а Данилу, похоже, ужасно нравилось, проводить пальцами в душистой пене по ее собранным острым соскам. Проводить, прихватывать, наклонять к себе, чтоб по очереди вобрать их в горячий рот, отправляя импульсы удовольствия по всему телу.
Лена не могла оторвать от него взгляд, просто физически не могла, настолько он был нереальный.
Красивый.
Такой красивый!
Правильные черты лица, немного нахмуренные брови, татуировки по шее, и над бровью. Она помнила, когда первый раз его увидела, год назад, в брови была штанга. Сейчас татуировка. Странное что-то, какая-то вязь. Хотелось спросить, но потом. Если будет возможность.
Жадный, голодный, несмотря на уже случившееся, на первое насыщение, взгляд. Так смотрел остро, ни одной детали не упускал. И Лена, как всегда под его взглядом, чувствовала себя невероятно красивой.
Невероятно раскованной, невероятно желанной.
Забытое, уже практически забытое, но такое сладкое ощущение прошлых бешеных летних каникул!
Очень сильно хотелось продлить его. Жаль, что каникулы только три месяца. А практика – и того меньше.
И вот теперь, он, похоже, сознательно хочет завершить все до срока. Иначе бы не задавал таких дурацких вопросов. Не портил нежное, пряное послевкусие от секса.
Лена подняла голову, уложила подбородок на кулак. Посмотрела прямо в расслабленное лицо.
Не очень удобно разговаривать так, когда лежишь на мужчине сверху, абсолютно голая, и даже простыней укрытая только до пояса, потому что ночи немного прохладные, а от их тел идет жар. От его тела идет жар.
Данил потушил сигарету, положил под голову согнутую в локте руку. И задал вопрос.
Первый спокойный за весь сегодняшний вечер. Ночь.
- Данил… Ты опять выдумываешь то, чего нет…
- А чего нет, Лен? Нас?
- Нас.
- А, по-моему, мы очень даже есть, а? Иначе, чего это мы тут делали все это время?
Рука его легко скользнула под простынь, сжала ягодицу Лены в очень собственническом захвате. Лена, понимая, что так разговора не выйдет, потому что его член под ней уже начал подавать признаки жизни, и, еще чуть-чуть таких лежаний и наглаживаний, и будет третий раунд, попыталась сползти с Данила, одновременно утаскивая простыню за собой.
Он наблюдал за ее телодвижениями сначала с усмешкой, а потом уже и с напрягом.
Позволил соскользнуть на пол, ухватился руками за спинку кровати над головой, подтянулся, садясь поудобней и не пытаясь прикрыться.
Довольный собой и жизнью.
Шикарный мартовский котяра.
Лена торопливо отвернулась и отошла к графину с водой.
Вот все время он ее смущает. Хотя, так глупо. Ну чего смущаться, когда уже видела его во всей красе? И ощущала? Как и он ее?
Но нет.
В подкорку вбитое правильное воспитание, природная стыдливость не оставляли. И плевать, сколько тебе лет.
- Налить воды? Или у меня вино есть?
- То самое, что ты с этим Индианой Джонсом распивала? Не, нахер.
- Почему Индиана Джонс?
- Да ни почему. Не Индиана. Не дотягивает. Хотя, пытается. Давно ты с ним?
Данил говорил спокойно, а вот взглядом сверлил зло. Так зло, что Лене захотелось отойти подальше.
Мурашки по телу побежали. Она пожала плечами, деланно беззаботно.
- То есть, все же с ним? Да? Чем зацепил? У него, как я понял, кроме научных степеней, и нет нихера?
Или член больше, чем у меня?
- Данил… - Лена покачала головой, удивляясь глупости разговора и детской обиде, легко читающейся в язвительных на первый взгляд словах, - ну зачем ты так? Это глупо. Пошло. Ты же не такой.
- Не какой?
Он резко сел, подхватил пачку, прикурил, глянул на нее прищуренно и зло.
- Не такой умный? А? Не такой… Сука… Интеллигентный? Почему он, а, Лен?
- Ты не прав. – Лена присела в кресло, аккуратно расправила простынь так, чтоб закрыть грудь и ноги, отчего-то ей стало не по себе, стыдно как-то, - у меня с ним ничего нет. А, если бы и было, я оправдываться перед тобой не собираюсь. Мы расстались в прошлом году еще, если помнишь. Я не обязана хранить тебе верность. Ты же этого точно не делал.
- О как! Следила за мной? – он выпустил дым, заинтересованно разглядывая ее смущенное лицо и имея при этом очень довольный вид.
Дико Лену разозливший.
- Твоя девушка присылала мне еженедельные отчеты о вашей поездке, – сухо обрубила его радость Лена, - да и теперь иногда шлет. Жаль, что ты ее не взял с собой сюда. Я бы была готова к встрече. И даже смогла бы ее избежать.
- Дашка? – а вот такое неподдельное удивление вряд ли можно было сыграть.
Значит, не в курсе?
Смешно.
- Да, по-моему, ее зовут Даша. Красивая девушка, я рада за тебя.
- Да похер на нее! Она вообще ничего не значит!
Лена выразительно посмотрела в его возмущенное лицо.
Господи… Мальчишка. Они все, что ли, такие? Все вот так вот разделяют то, что для них выдумывается как любовь, и то, что просто секс?
- А Даша в курсе?
- Да похер, Лен!
- Нет, Дань, не похер. Ты прошлым летом меня не услышал совсем.
- Да почему не услышал-то? Я понял, что переборщил, что у тебя сын, там… Работа… Лен, но это же все решаемо!
Он неожиданно и настолько резко переместился от изголовья к краю кровати, что Лена чуть не вздрогнула.
Комната ее не отличалась размерами, и теперь они с Данилом находились на расстоянии буквально метра. И от этой близости хотелось спрятаться. Забраться с ногами в кресло, свернуться клубочком. И переждать неприятные моменты. Он, похоже, сам не понимал, как давит, как отнимает силы своим энтузиазмом, своей, ничем не замутненной эгоистичной правотой. Понимает он…
