- Так, ты мало словил? – судя по голосу, Данил был очень зол. Эта стадия, хорошо знакомая всем друзьям солнечного мальчика Дани, ясно показывала, насколько все остро, и что следующий шаг – уже кровь, кишки и все остальное по списку, поэтому Колян сдал назад.
- Ну ладно тебе, не кипишуй. Хороший вариант…
- Смотри, сейчас все врубаем, я пою, а потом, когда она выходит, ты чего-нибудь говоришь… - вмешался Толик, как раз отбегавший во время спора наладить звук на гитаре и проверить микрофон.
- Чего? – поперхнулся дымом Данил.
- Не знаю! Чего хочешь! – отмахнулся Толик, - я тебе обеспечиваю, что она заплачет и потечет. Остальное на тебе уже. С такой-то подготовкой должен справиться. Если она тебя и сейчас пошлет… - Он задумчиво и совсем по-взрослому посмотрел на Данила, - то шли ее нахер.
- Вот поучи еще его, сопля, - возмутился Колян, - твое дело петь. Чего петь -то будешь? Не Михайлова, надеюсь?
- А че? – заржал Толик, - на ура идет обычно! И Лепс еще! Про «я тебя не люблю». Но это немного не то… Не, я красиво все сделаю. Гарантирую. Давай уже начинать, а то и так шума столько…
Они и в самом деле нашумели знатно.
Данил смотрел и вспоминал, как выходили на балконы и к заборам жители улицы, в основном, отдыхающие, как спрашивали, что происходит, смеялись на удивление добродушно, словно появление банды байкеров с бульдозером и переносным концертным комплексом было обычной вещью.
Магия курортного города, где ждешь чуда и легче относишься ко всему на свете.
Сам он внимательно смотрел в темное окно комнаты Лены, и сердце замирало от волнения. Он совершенно не придумал, что скажет.
Что он вообще может ей сказать, кроме уже сказанного? Как сделать так, чтоб поверила, что у него все пи**ц как серьезно? И уже давно? И бороться с собой бессмысленно? И искать замену, дуться, вести себя по-детски… Все пустое.
Есть она и есть он.
И есть то, что между ними.
И это очень серьезно.
И, что бы там Лена не говорила, она тоже так думает. Данил был уверен в этом тогда.
А потом, следуя команде, зажглись одновременно все фары у байков, давая направленный, очень хороший свет, Толик, успевший забраться на бетонный блок, тронул струны гитары, усиливая звучание записанного до этого минуса, и запел. Громко, красиво.
Правильно. И песня была правильная. Такая, как надо.
Все больше загоралось окон, отовсюду выходили люди, переговаривались, махали руками.
Толик пел.
И от его голоса реально мурашки по коже бежали даже у не воспринимающего обычно такую попсятину Данила. Он курил, смотрел неотрывно на одно, так нужное ему окно, и реально понимал, что испытывали в прежние времена всякие там слюнявые рыцари, поющие серенады под окнами своих дам. Потому что такого волнения, такого нетерпения, перемешанного со страхом, он никогда в жизни не переживал раньше.
А потом Толик запел припев: «Ты так красива…».
И из двери гостевого дома вышла Лена Николаевна.
И пошла к ним.
Прямо под музыку.
И до того это у нее эпично выходило, что Данил буквально замер на месте, пожирая глазами тонкую решительную фигурку.
А потом опомнился и рванул навстречу.
Потому что главное в серенаде – это получить реакцию дамы.
И сделать ее правильной.
Летняя практика. Серенада в ночи.
Лена вернулась в номер, удачно проигнорировав бесцельно шатающихся по территории гостевого студентов.
После сегодняшней ночи она точно ни с кем из них встречаться не желала.
Кондиционера не было, полуденная жара давила. Надо бы в душ, но сил не было.
Лена тоскливо глянула на холодильник, где прятался морс, но вставать за ним не захотела.
В голове крутились слова Данила про ошибку, про то, что он ничего не помнит и на всякий случай ничего такого не думает…
Господи, водевильная ситуация продолжается. И она – канонная героиня водевиля… Смешно, в тридцать, практически, шесть…
Лена закрыла глаза, неожиданно начавшие болеть.
Хорошо, что никуда сегодня не надо.
Она обманула Данила, уверяя, что полно работы.
Диму еще вчера совершенно незапланированно вызвали в Питер, и он сорвался ночным рейсом.
Предоставленные сами себе студенты развлекались, как могли, особо не шастая по полуденному жаркому городу. Дима строго запретил расползаться в разные стороны, потому что вот-вот должен был приехать. С утра звонил как раз, инструктировал.
На территории гостиного дома был небольшой бассейн, кормили тоже здесь, и очень неплохо, поэтому парни отсыпались и купались. Ну и, наверно, ее обсуждали.
Вернее, не ее, а то шоу, которое вчера Данил здесь устроил.
Лена неожиданно для себя улыбнулась, вспоминая происходящее.
Залитую светом черную южную ночь, возбужденный гомон нескольких десятков парней, рокот байков, а потом… Песня. Лена ее слышала, конечно же, когда-то. Кажется, кто-то из популярных исполнителей пел. Но тут голос был другой.
Низковатый, хриплый, очень чувственный.
Лена, которая до этого от нервов заперлась у себя и просто уснула, не желая обсуждать произошедшее ни с Димой, ни , тем более, с мальчишками, проснулась и какое-то время наблюдала, не зажигая свет, за приготовлениями.
Она сразу поняла, что происходит нечто, к ней имеющее прямое отношение. И последовательно прошла все стадии принятия.
Причем, первым был гнев.
Она еле сдержалась, чтоб не выскочить на улицу и не устроить безбашенному мальчишке выговор.
Не хватило ему, что ли, вечером? Еще приехал? Да когда же это прекратится?
Неужели не понял, насколько ее компрометирует? Насколько это глупо и дико?
Но потом пришла мысль, что, может, это все не к ней?
Ну, мало ли, по какой причине сюда байкеры съехались?
Она выскочит, дура дурой, а там просто разборка, или слет их очередной, или коллективная поломка…
Все ведь может быть?
А потом гомон прекратился, вспыхнул свет, и зазвучала песня.
И уже с первых аккордов стало понятно.
Не ошиблась.
По ее душу.
Лена постояла какое-то время, неожиданно чувствуя, как слезы выступают на глазах.
Это было странное ощущение.
И приятное.
Конечно, то, что происходило сейчас, было верхом глупости и мальчишества. Конечно, она, как взрослая, серьезная женщина, здесь, вообще-то, по работе находящаяся, не должна это воспринимать так...
