Николь повернулась к нему лицом и тщательно поправила на себе свитер.
— Какая, на хрен, киска, — проворчала она с недовольным видом. — Ты, Джексон, совсем уже спятил, своих не узнаешь. Николь я.
И с этими словами она врезала кастетом Джексону прямо в лоб. Парень завалился на спину и затих. Николь задумчиво постояла над телом поверженного противника, презрительно сплюнула и закричала:
— Джексон, Том! Забирайте вашего идиота! Протухнет — а у меня здесь продукты, между прочим!
В коридоре показалась массивная фигура Джексона-младшего. Он, не в пример своему брату, когда-то занимался борьбой и был плотнее и крепче его. А решительности и умения драться, знала Николь, ему было не занимать. В пьяных потасовках Джексон-младший всегда был первым.
— Чего случилось-то? — Парень остановился и непонимающе уставился на окровавленное лицо брата. — Упал, что ли?
— Ага, — равнодушно ответила Николь, поднесла к глазам руку с кастетом и внимательно оглядела свое оружие со всех сторон. — Измазал, гад, — задумчиво пробормотала она, взяла полотенце и стала протирать кастет. Потом удивленно взглянула на стоявшего в столбняке Джексона-младшего и прикрикнула. — Чего встал, как тень отца Гамлета! Убирай его давай!
— А-а-а… — изумленно проскрипел Джексон-младший и вдруг опомнился. — Так это ты его, да? — Он сделал шаг вперед. — Ты, сука? За то, что он тебя, подстилку дешевую, приласкать хотел? Да ты, дрянь, понимаешь, что сделала? А что сделаю с тобой я, вонючка паршивая, это ты понимаешь?
Джексон говорил с набирающим силу напором. Именно так, знала Николь, он начинал любую драку — сначала подавляя морально, оскорбляя последними словами, показывая, что он может делать такое. И одновременно сам заводясь от своих же слов. Николь слышала нечто подобное от него раза два, после особенно разгульных вечеринок, заканчивающихся драками. Тогда, находясть в стороне, в роли наблюдательницы, она точно знала, что если бы Джексон-младший заговорил с ней так, то… Он мог бы сделать с ней, что хотел. Настолько страшно вибрировали в воздухе его слова, парализуя волю и отнимая силы.
Нколь вдруг поняла, что из всех троих — Тома и братьев Джексонов — больше всего всегда боялась Джексона-младшего. И того, что он с ней заговорит вот таким тоном.
Боялась. Но не теперь.
Она томно облизнула яркие губы, повела бедрами и поманила его рукой с кастетом:
— Мальчик сердится? Иди к мамочке! — Дурацкие слова из какого-то дешевого боевика выскочили из нее сами собой.
Джексон-младший взрыкнул и кинулся к ней. Николь хладнокровно отступила на шаг в сторону, и тяжелая туша бывшего борца пронеслась мимо. Но не продолжила движения, а напоролась на умело подставленную ногу Николь.
Джексон-младший рухнул на пол, как сноп.
— А ты думал, — сказала Николь и с силой опустила ему на голову тарелку с фаршем. Тарелка была большой и тяжелой, и поэтому Джексон после удара сумел только перевернуться на спину. А потом, немного полежав с открытыми глазами, закрыл их, дернулся и затих.
Николь оценивающе посмотрела на свою работу, вытерла руки и не спеша повернулась к двери. Она уже несколько секунд чувствовала присутствие Тома и выжидала, что он будет делать.
Тот стоял, набычив голову, и зло смотрел на нее.
— Я ничего не понимаю, — сказал он неожиданно трезвым голосом.. — Ты сошла с ума?
— Нет, Том, — спокойно ответила Николь. — Из нас двоих, похоже, сошел с ума ты. Я ухожу. Ты изменился, любимый. И поэтому больше меня не увидишь. Это первая потеря в твоей новой жизни. Будут и еще. Подумай об этом.
Она взяла с табуретки сумочку и двинулась на Тома. Тот не пошевелился, играя желваками на небритом лице.
— Ты никуда не пойдешь, — процедил он сквозь зубы.
Николь встала напротив него и сняла кастет с руки.
— Ты ни-и-че-го не понял, — печально протянула она, качая головой. — Мне надо пройти в комнату, чтобы собрать вещи.
— Ты никуда, сволочь… — зашипел Том и протянул к ней руку. Но не успел закончить фразы. Кулачок Николь врезался ему в пах. Удар был настолько точен и силен, что Том вскрикнул, упал на колени и уткнулся головой в пол. Николь прошла мимо него, не торопясь собрала вещи и кинула ключи от квартиры на спину стонущему Тому.
— Вызови врачей. По-моему, с Джексоном-старшим я немного перестаралась. И зашей трусы на заднице, смотреть противно.
Это были ее последние слова, обращенные к своей бывшей любви.
Когда Николь вышла на улицу, сгибаясь под тяжестью чемодана с вещами, настроение у нее было не аховое. Куда теперь идти? Где ночевать? Где достать денег на жизнь? Все надо было начинать сначала — устраиваться с проживанием в университетском городке, искать вечернюю работу, чтобы беспроблемно учиться днем и… И строить совсем новую жизнь. С учетом всего того, что с ней произошло в последние месяцы…
Да, подумала она, нелегко будет девушке. Но все-таки, какая прелесть — свобода! Как здорово — идти, опираясь на собственное плечо, независимо ни от кого! Неужели она не найдет себе достойной работы! Неужели у нее не хватит смелости и сил прожить без папы и мамы — в этом мире, в котором преспокойненько сыто существуют такие дебилы, как братья Джексоны и Том! Да она устроится в сотни раз лучше! И будет счастлива!
Она весело засмеялась, вышла на магистральную улицу и встала на обочине, чтобы поймать такси. Поставила чемодан на тротуар и оглянулась.
Она стояла напротив крупного универмага. В его ближнем к Николь витринном пространстве стояла полуобнаженная девушка, рекламирующая нижнее женское белье. Она то снимала лифчик, то медленно надевала его вновь, не забывая всякий раз усиленно внимательно разглядеть этот простой предмет и помахать им прохожим. На миловидном лице девушки застыла приветливая гримаска, но от проницательного взгляда Николь гримаска эта не могла скрыть смущение и скуку, владевшую витринной стриптизершей.
Николь перестала улыбаться.
— Во дура, едрить ее мать! — неожиданно для себя выругалась она и широким шагом направилась к витрине. — Тебе что, делать нечего, как только голой посреди улицы торчать? — громко спросила она. Потом надела на руку кастет и постучала по стеклу. — А?
Девушка захлопала глазами и быстро надела лифчик. Николь одобрительно ухмыльнулась:
— Вот так лучше! А чтобы ты совсем правильно поняла, я…
Николь не договорила и врезала кастетом по витрине. Толстое стекло не рассыпалось, но его обезобразила длинная трещина от края до края. Девушка в витрине присела на корточки и завизжала. Прохожие испуганно шарахнулись от Николь в разные стороны. Она улыбнулась им и кивнула на стриптизершу:
— Какого… она вам показывает? У нее мордашка — умнее, чем у меня. Она со мной поедет, вместе учиться будем. — И снова врезала кастетом по витрине. — Поедешь?
Трещины по стеклу побежали во все стороны. Девушка завизжала еще громче, шарахнулась в сторону и выскочила из витрины в торговый зал. Третий удар Николь обрушил на тротуар стеклянный водопад — она еле успела отскочить.
