И здесь безо всякой связи вспоминаю про ее талисман, красный камень, который она мне три дня назад показывала. Необычная, конечно, это штука, если она в воздухе растворяется, и тут же в другом месте появиться может. Телепортация — так, по-моему, Антарес, фокус этот называет. Только какая польза от такой игрушки? Красивый, конечно, камень, большой, всегда вызвать его из воздуха можно… Ну и что? Антарес говорила: он мир вокруг нее изменяет. Не верю я в это. Что-то не похоже. Особенно сейчас. А если все-таки изменяет он мир, то в худшую сторону.
Во всяком случае, талисман Антарес не спасет…
И от всех этих невеселых мыслей — одна только польза: нашел я все-таки причину своей непонятной тревоги. И это хорошо: понятно теперь, что делать надо.
Подхожу я к здании станции, а сам прикидываю, как мне до Антарес добраться. Психи же в метро не пускают. Они, как крысы, тут же накидываются — не пройдешь. Как будто у них там, под землей, богатства несметные лежат, а они — типа демонов, для охраны у входа в сокровищницу поставлены.
Но все проще для меня оказалось. И сложнее, с другой стороны. В общем, не так все сразу пошло, как я рассчитывал…
Антарес я увидел сразу, как только здание станции обогнул. Сидит она, девочка моя, на земле, в маечке черной и джинсах — комбинезон-то ее до сих пор у меня дома лежит! — сжалась в комочек и лбом в коленки уткнулась. Я — сразу к ней:
— Ты чего, Антарес? Плачешь? Обидел тебя кто-нибудь?
Она поднимает голову, смотрит на меня, и такая радость в ее глазах вспыхнула!
— Ой, Люка! Как хорошо, что ты здесь! — А сама вся дрожит. Я рядом с ней присел, за плечи обнял и спрашиваю:
— Что случилось?
— Да вон, — растерянно так кивает в сторону подземного входа. — Зверь на нас напал. А я его убила…
И только тут я слышу, что из черной дырищи в земле, входа в метро, страшный шум слышится: психи кричат! Кряхтят, охают! И вдруг выскакивают из темноты сразу пятеро, на меня не смотрят, спинами к нам поворачиваются. Хватаются за какие-то веревки и начинают тянуть на себя что-то очень тяжелое. А в глубине дружки их, видно, помогают, толкают это «что-то» вверх по засыпанной землей лестнице. Галдят все — сил нет! Рывок — узкие спины психов, обтянутые драным тряпьем, напрягаются, задницы вибрируют, босые ноги упираются в землю, скользят, — еще рывок! И тут-то и показалось из темноты то, что они тащили…
Как только взглянул я на морду этого чудовища — у меня все похолодело внутри.
Квадратная, поросшая черной шерстью, размерами с мой платяной шкаф, безглазая морда. В красной раскрытой пасти — четыре или пять рядов острых зубов.
Психи поднапряглись и вытянули на лестницу тушу чудовища. Оно размером с хорошего слона оказалось, только на слона совсем не похоже было, скорее, на крота чем-то смахивало — особенно лопатообразными лапами с длиннющими когтями.
Такая тварь любого психа могла бы заглотить, и косточек бы не сплюнула. А если она по тоннелям вслепую шла, буром перла — сколько же народу, наверно, просто так подавила!
Психи еще немного пошумели, взялись за веревки и вытащили зверя на пустырь. Развалился он прямо у наших ног, я даже запах его животный, гадкий, почувствовал.
Ну, я сижу, разинул рот и смотрю — то на чудовище, то Антарес, то на девочку, то на крота этого ужасного… И зачем пришел, о чем думал до этого, — забыл. А тут психи еще вокруг бегают, по мертвому кроту скачут, орут, как сумасшедшие…
Антарес встает и достает из кармана джинсов красный камень. И задумчиво так на него смотрит.
Я моргаю и вообще перестаю что-либо понимать. Не может такой здоровый кристалл в боковом кармане штанов у Антарес умещаться! Не может, если только в тело ее при этом не врастает!
Психи, как увидели красный камень, на Антарес пальцами показывают и кричат хором:
— Она! Это она! Она зверя убила! Спасла нас! Она!
Я спрашиваю:
— Психи правду говорят, Антарес?
Она глаз с камня не сводит и кивает в ответ. Ну, я не верю, конечно, такого быть просто не может: чтоб Антарес сошлась в драке с этим подземным чудовищем! Оно махнуло бы лапой — и нет девчонки, какая там драка! Не верю я, но все-таки серьезно так спрашиваю:
— Как же ты одолела эту тварь, девочка?
А она хватается за виски, садится рядом со мной на корточки и быстро-быстро шепчет:
— Я не справляюсь, Люка! Не справляюсь! Он дает сразу слишком много силы! И не торопится давать знание! Я не должна убивать, не должна! Но что мне было делать? Что делать, если эта тварь перла по тоннелю и пожирала все живое на своем пути?! — Заплакала, горько так. — И еще я испугалась! Ведь оно прямо в мой отсек морду сунуло!
Психи увидели, что Антарес плачет, притихли и собрались в кружок вокруг нас. Стоят, носами хлюпают, костями трещат, лица свои заросшие, всякими болячками покрытые, чешут. Смотрят. Сочувственно так.
Ну, мне совсем не по себе стало. И, чтобы прогнать свою оторопь проклятую, я вдруг как заору:
— Да прекрати ты реветь и объясни все толком!
Антарес вздрогнула, вскинула на меня глаза, слезы вытерла. Встает, камень в карман джинсов прячет и говорит:
— Нечего здесь объяснять, Люка. Показывать надо.
И протягивает в сторону распластанного на земле чудовища маленькую свою ручку, ладошкой вверх. И вижу я, как чудовище вдруг передними лапами шевелить начинает, опирается на них и морду с земли поднимает. Психи как завизжат! Рванули от нас в разные стороны! И я не выдержал — назад, за спину Антарес подался. А она руку опустила — зверь снова на землю — бух! — и лежит как лежал: мертвая страшная скотина…
Антарес ко мне поворачивается и спокойно так спрашивает, с издевочкой какой-то даже:
— Ну, теперь понятно тебе?
Я дух перевел, помолчал, чтобы не показать, какая жуть меня одолела, и говорю:
— В общих чертах, девочка… Это талисман твой, да?
— Это не он делает. Это моя Сила. Он мне ее дает, а как использовать правильно, пока не говорит.
— А он что, разговаривает с тобой?
— Ну да! Мысленно! — отвечает Антарес, да так просто, ка будто всю жизнь с камнями разговаривала. — Он меня многому научить старается. Только, говорит, времени у нас мало. Опасность впереди. Поэтому сначала — Сила, потом — Истина.
Как произнесла она слово «опасность», так я и вспомнил, наконец, зачем пришел. Ладно, думаю, с чудесами ее мы как-нибудь потом разберемся. Еще и неизвестно, сила камня убила зверя, или он сам от старости на полпути возле девчонкиной подземной каморки сдох. На камень надеяться — все равно что Богу молиться. Но Бог далеко, а полиция Метрополии близко.
Только я хотел ей про нашу общую беду рассказать, она вдруг опять приседает и за виски берется. Только при этом на меня неотрывно смотрит:
