Но только не облик воина. Не преданность закону. Не жажду битвы ― каким бы боком Богиня Удачи в этой схватке не поворачивалась ко мне.
Я находился в очень неудачном положении. Скинуть с себя тушу Страшилы было немыслимо. Но я должен был выбраться из-под него и быстро закончить бой. Иначе мне предстояло умереть от потери крови ― на песке, под противником или на ногах ― все равно. Я не мог скинуть Дюка и поэтому должен был надеяться только на удар. Один удар, который выведет его из строя, хотя бы на секунду.
Но для того, чтобы сделать это, я должен был освободить руки и не потерять сознание от того удара, который он нанесет мне башкой.
Кровавая пелена то застилала глаза, то пропадала. Вой трибун накатывал волнами, между ними устанавливалась абсолютная тишина. От напряжения и боли зрение и слух изменяли мне… «Решайся! ― сверкнула мысль. ― Через минуту будет поздно!»
Алое марево в очередной раз спало с глаз, и я увидел толстую серую вену в основании шеи Страшилы.
Пора.
Я ослабил руки, и звериная морда монстра приблизилась к лицу вплотную. Колено моей правой ноги уперлось во внутреннюю сторону бедра Дюка.
Хотя Страшила и был инопланетянином, его гениталии располагались между ног ― как у землян, как у нас, жителей Аякса… А Природа защищает эти места очень тщательно, я знаю, вокруг них столько нервных узлов, и они такие чувствительные!..
Я резко выдохнул и убрал руки с его подбородка… Его башка с силой врезалась мне в лицо, но не с той силой, которая была нужна, чтобы я потерял ориентировку. Мои руки стремительно откинулись за голову и без паузы начали обратное движение ― я ударил Страшилу в основание шеи, прямо в обхватывающую ее вену. Одновременно колено правой ноги врезалось ему в пах.
Монстр дернулся, выгнулся дугой и рухнул рядом со мной на песок.
Я с трудом поднялся на ноги. И, хотя кровь из ран лилась на песок, а колени дрожали от слабости, не дал себе и секунды передышки. Я уже понял, что не смогу действовать так, как рассчитывал до атаки. Я выбирался из-под Страшилы, чтобы дать себе несколько секунд передышки и вызвать Второго Тибула или уйти в Светлый Дом. Но теперь знал, что не смогу сделать ни того, ни другого. Боль разрывала меня на куски, не давала возможности сосредоточиться. Я не мог концентрироваться, я мог только драться.
А значит, должен был закончить схватку немедленно, без фокусов с энергетическим двойником и уходом в пространственный «карман» (так, наверное, выразился бы Марсело?).
Страшила Дюк лежал у моих ног на спине, широко раскинув руки. Его глаза были подернуты белесой пленкой. Он находился без сознания. Пока.
Я ровно секунду постоял над его тушей, дал себе продыхнуть, а потом упал коленями ему на грудь и сомкнул пальцы на его шее.
Он не пошевелился. Я мог душить его, сколько угодно. Его жизнь была в моих руках.
Я сжимал жесткие горловые хрящи противника и слышал, как он хрипит, и чувствовал, как тело подо мной бьется в конвульсиях, и видел, как на белесую глазную пленку наползает еще одна ― мутно-желтая. Инопланетный монстр умирал.
Страшила Дюк умирал в моих руках, а я никак не мог отнять руки от его шеи. Будь я в другом состоянии, он не рисковал бы жизнью, потеряв сознание в схватке. Я не убиваю бессильного противника. Закон воина ― не только закон Силы и Победы, это еще и закон Благородства. Красные Рыцари когда-то говорили со мной об этом, но говорили как с чернью, неспособной до конца понять столь высокие вещи.
Но я понял. Потому что Красные Рыцари и я ― слуги одного Закона. Что бы эти господа обо мне ни думали.
Страшила Дюк, черт с рогами, как мог назвать бы его мой друг Марсело, умирал. Но я чуть ли не отдавал концы сам, и знал, что если ошибусь и отниму руки раньше, чем надо, если он сумеет подняться и кинется на меня, то погибну уже наверняка. И не мог отлепить пальцы от его шеи. И ждал, когда же, наконец, Коко с деланным испугом завизжит: «Тибул, ты победил, не убивай его!» И когда с разных сторон к нам кинутся Битюки. Эти здоровые парни с Кальдеры прекращали схватку насильно, если Коко давал им знак. А давал он его тогда, когда видел, что один из противников не может продолжать бой, а второй не может не прикончить своего врага.
Но Коко ― такая гнида… Он редко торопится с решением. Я понимаю, он выполняет указания хозяев Игр: они стараются доставить публике максимум удовольствия. Но мне легче поверить, что Коко спит с мужчинами, чем в то, что зрелище смерти может быть кому-то приятным.
Действительно, какое удовльствие от созерцания убийства? Красота схватки ― другое дело…
Страшила Дюк умирал, а Коко молчал как заговоренный. И тогда я, не отнимая рук от шеи Дюка, поднял голову и закричал. Закричал так сильно, что мой голос перекрыл рев Цирка:
― Я сейчас убью его, Коко!
И с облегчением услышал, как он завопил в ответ:
― Не убивай его Тибул! Ты победил!
Его слова сопровождал торжествующий вой трибун. Я отнял занемевшие пальцы от горла врага. Страшила Дюк захрипел громче, не так придушенно и безнадежно, как секунду назад. Потом его забил мучительный кашель, и я поспешно поднялся на ноги, чтобы облегчить монстру дыхание.
А потом, скрестив руки, зажал рваные кровоточащие раны на плечах и посмотрел на трибуны.
Зрители бесновались. На арену снова летели тучи конфетти, над трибунами клубился разноцветный дым, визжали женщины. Оскаленные лица и морды, машущие руки и конечности, обнаженные зубы и клыки, пестрые одежды и еще более пестрые обнаженные тела ― все слилось для меня в одну безумную, бессмысленную картину.
Я не понимал этих людей. И я их не осуждал. У каждого свой закон.
Но я не хотел бы стать слугой их закона.
Я отнял руки от ран, поднял голову, коротко кивнул публике и, стараясь держаться прямо, пошел к выходу с арены.
* * *
В просторном кабинете Хозяина Игр было прохладно и пахло кожей. Я стоял перед круглым лакированным столом, посреди множества мягких кресел, которыми так любят окружать себя земляне, и старался держаться естественно. Но у меня это плохо получалось. Я был напряжен, как перед схваткой.
Хозяин развалился в кресле напротив и с улыбкой бесцеремонно оглядывал меня с ног до головы.
Мы давно не общались, целых три месяца. Но все это время я знал, что однажды он позовет меня в свой кабинет.
Долги существуют на то, чтобы их возвращать…
Хозяин заглянул в мое лицо, распухшее от удара Страшилы Дюка, и не смог скрыть удовлетворенной улыбки.
Он послал за мной Коко сразу после схватки. И я понимал, что это был выверенный ход.
Я чувствовал себя не лучшим образом. Раны под бинтами на плечах дергало болью. Исцарапанную щетиной Страшилы кожу саднило. Голова кружилась… Да, конечно же, Хозяин наблюдал за схваткой Тибула и монстра с Тарана и знал, что сейчас я вряд ли смогу спорить и упорно отказываться от того, что он хотел мне поручить.
