Я вскинул на него глаза. И, наверное, была в моем взгляде такая ненависть, что он опустил голову, бросил указку на стол и отошел от меня подальше. Но потом развернулся и уставил в мою грудь бледный длинный указательный палец.
― Да, Марсело, да! Я использую вас в своих целях! Я искушаю вас! Потому что имею на это право — слышишь?! — имею: я вижу ваши слабости насквозь! И Тибула, этого огромного ребенка с вовсе недетской, нечеловеческой жаждой крови! И тебя, годами каждую ночь засыпающего на узкой койке, на которой нет места Джен Мередит, с мыслями о смерти Боде! Вы — глупцы или слабаки. Но ты — самый никчемный слабак, Форлан! Так любить, так страдать и не уметь добиться своего счастья! Я искушаю тебя, потому что ты сам этого хочешь. Ты хочешь смерти Дэмьена Боде! Ты — потомок индейцев тукано!
Его блеклые глаза, которые когда-то были голубыми, теперь горели синим огнем. И вдруг его ненависть, уверенность и сила убежденности в том, что он все делает так, как надо, имеет на это право, захватили меня.
Потомок тукано! «В сердце тукано друг и любимая пребывают вместе»…
Мое окаменевшее сердце покрылось льдом, и мне стало все равно.
― Черт с тобой, проклятый паук, ― сказал я. — Будь по твоему. Я сделаю это.
* * *
В тот роковой вечер, когда я снова появился в особняке Дэмьена Боде, мне было легко. Отравленная душа и заледеневшее сердце молчали, зато мозг работал ясно и четко. На пороге дома меня встретила улыбающаяся Джен. Я нежно поцеловал ее и вручил давным-давно заготовленный подарок — огромную черную морскую раковину из океана Триоля. Я сам добывал эту раковину ― в самых недоступных и опасных местах побережья, в заливах скальных гротов.
Джен тут же собрала на стол, я выставил две бутылки дорогого вина. Через некоторое время из подвала особняка показался Дэмьен, и мы обнялись.
И, сжимая в объятиях его плотное сильное тело, я не думал ни о чем плохом: я просто сердечно здоровался с другом.
Ужин удался на славу. Я, как обычно, развлекал хозяев рассказами о своих звездных путешествиях, Дэмьен удачно шутил, Джен мило смеялась, а когда наши взгляды встречались, она улыбалась мне — открыто, приветливо и просто. Но я видел, что на дне ее карих глаз затаились сострадание и… И еще вина — за то, что она не может ничего изменить в наших отношениях. Боже, конечно, она все знала о сердце тукана, о его боли! Но она еще не успела понять, что это сердце превратилось в ледяной камень…
Посреди ужина я поймал момент, когда Дэмьен вышел, а она встала из-за стола, чтобы убавить яркость освещения гостиной, и бросил в ее стакан с вином прозрачную растворимую таблетку снотворного.
Джен не должна была мешать ночью ни мне, ни Тибулу.
Первый шаг в операции подготовки убийства Дэмьена Боде был сделан.
Когда он вернулся к столу, я объявил, что сегодня не прочь переночевать в доме у друзей: надоели бесконечные гостиничные номера. Хозяева нисколько не удивились необычности моего заявления, — я никогда не оставался у них на ночь! — даже обрадовались.
― Мы постелем тебе на втором этаже! Ты не представляешь, как приятно спать в той комнате! — воскликнула Джен. — В нее заглядывает луна, а окно выходит на васильковое поле и лес!
Второй пункт моего «убийственного» плана был выполнен столь же успешно, что и первый.
Я же говорю: мне было легко…
Я никогда не был в бункере Дэмьена и в том миниатюрном подземном зальчике перед входом в лабораторию, который мне показывал Уолкотт на плане особняка. Именно там находился пульт управления охранными киберами. Я опасался, что ночью, в темноте коридоров, на поиск входа в подземелье потрачу намного больше времени, чем рассчитывал. Если вообще не заблужусь и не забреду ненароком куда не следует. Например, в спальню к Джен…
Поэтому я спросил Дэмьена о том, помог ли ему платиновый стабилизатор в работе. Он не мог не ответить и не поддержать беседу на эту тему, как бы раньше ни уклонялся от таких разговоров: он был мне обязан. Он замолчал, как будто воды в рот набрал, нахохлился, а потом вдруг решительно встал и сказал:
― Пойдем!
Запомнить дорогу из гостиной к лестнице, ведущей вниз, в бункер, было несложно. Мы прошли мимо второй гостиной, повернули по коридору налево и оказались у дверей кухни. Еще раз повернули налево и… В этом узком закутке и начиналась заветная лестница. Мы спустились по ней и оказались в круглом зальчике, стены которого были наглухо закрыты вертикальными жалюзи. Ясно, что за широкими пластиковыми полосами скрывались ниши, в которых стояли охранные киберы. На противоположном конце зала я увидел массивную стальную дверь — вход в лабораторию. Слева от нее мигал разноцветными огоньками пульт управления. Дэмьен подошел к нему, и пальцы его стремително забегали по квадратиками сенсоров. Он набирал код открытия двери.
Этот код я знал прекрасно.
Мы вошли в лабораторию. Посреди обширного помещения, посреди столов с аппаратурой, посреди куч радиотехнического хлама стоял «преобразователь или генератор» ― так, по-моему, выразился Уолкотт? ― Дэмьена Боде.
Генератор был похож на огромное стальное насекомое ― на богомола, стоящего вертикально. Узкое изящное «тело» с объемным «брюшком» внизу. Пластикометаллические «ноги переднегруди», угрожающе поднятые над головой. На одной из них я увидел тот стабилизатор, ради которого потерял целое состояние. Миниатюрная «голова» аппарата упиралась в потолок помещения. Высота «богомола» была никак не меньше трех метров. Конструкцию поддерживала опора, сделанная из нескольких «спиц», — тонких стальных вертикальных направляющих. Генератор стоял на широкой колесной платформе.
Из меня мгновенно выветрился весь хмель. И я забыл о том, зачем сюда пришел. Никогда и нигде я не видел ничего подобного. А надо сказать, что на разных планетах Галактического Союза я повидал немало…
― Дэмьен, ― прошептал я, оглядывая конструкцию, ― что это?
― Это пространственный преобразователь, Марсело, ― ответил Дэмьен. — А больше я тебе ничего не скажу. Потом узнаешь все сам. Однажды нам предстоит запустить его вместе.
При последних словах голос его вдруг стал хриплым.
― Вместе?
Дэмьен странно посмотрел на меня и вдруг засмеялся:
― Ну конечно! Ты же спас мою работу! Кому как не тебе увидеть, как работает преобразователь!
Джен, которая все это время молча стояла рядом, широко зевнула, прикрыла рот ладошкой и протянула:
― О-ой, мальчики, как спать хочется! Давайте укладываться! — И взяла меня за руку. ― Марсело, пойдем, я покажу тебе твою комнату.
― Идите, идите, ― рассеянно ответил Дэмьен. Он уже стоял к нам спиной и не сводил глаз с преобразователя. — Я часа два поработаю, потом приду, ладно, Джен?
* * *
