― Спасибо, ― постным голосом поблагодарил я. По всему выходило, что меня посетило настоящее привидение. Но это же бред! В призраков я никогда не верил!
Я совсем растерялся, но вспомнил, что нахожусь на Электре, — на планете, изученной основательно, но, конечно, недостаточно. Вот вам яркий пример невыявленного феномена — образование миражей, возникающих в замкнутых подземных помещениях, набитых сложной радиотехнической аппаратурой!..
― Ну, и что с тобой теперь делать? — небрежно обратился я к пришельцу. Теперь я знал, что он не опасен. А в то, что гость может обладать разумом, не верил. Оптические явления безмозглы, это факт.
Фигура призрака подернулась рябью. И в моей голове возникла четкая мысль:
«Ты прав в одном: опасность тебе не угрожает. Но в остальном ты глубоко ошибаешься».
Я почти физически ощутил, что «услышанные» мною слова были как бы вложены в мой мозг. Телепатический контакт?! Я не верил в телепатию!
Мелкое волнение поверхности «одежд» привидения не прекращалось.
«И тем не менее, Дэмьен, это телепатия».
Он знал мое имя! Хотя, если он действительно умеет читать мысли, то я для него — открытая книга…
«Ты прав. Я читаю твои мысли. А ты — мои. К сожалению, по-иному мы общаться не сможем. У меня нет органов речи и слуха», ― эти слова я воспринял так же четко, как и первые фразы пришельца.
Я откинулся на спинку стула, не сводя с призрака изумленно выкаченных глаз. Он собирался со мною общаться!
Я сдался. Я поверил в привидения, разговаривающие с людьми, пусть даже телепатически. В моей голове возникли тысячи вопросов. Какова природа этого феномена? Из какого мира пришел этот призрак? Из загробного? О, Господи, не может быть! Но тогда представителем какого сообщества или цивилизации существ он является? Какие энергии его питают?…
И зачем он явился именно ко мне? Или это случайный контакт?
«Нет, Дэмьен, этот контакт не случаен, ― был ответ. — Я пришел к тебе с одной… просьбой. И если мы найдем общий язык, отвечу на все твои вопросы».
― Какая же у тебя ко мне просьба? — спросил я.
«Я хочу подарить тебе одну научную идею. И прошу воплотить ее в жизнь, ― ответил призрак. — Дело в том, что у тебя есть все, чтобы справиться с этой задачей: и знания, и инструменты».
― Так ты пришел ко мне как к специалисту?
Его ответ удивил меня:
«Не совсем. В вашем мире есть еще несколько физиков такого высокого уровня, на котором работаешь ты. Но я пришел именно к тебе. Почему — об этом позже. Давай сначала начнем работать».
― Ну, знаешь! ― возмутился я. — Похоже, мы не договоримся. Ты ничего не рассказываешь о себе, но хочешь, чтобы я занялся воплощением твоей идеи в жизнь! Так не пойдет!
«Все слишком сложно, чтобы выложить в один присест! — ответно слегка возмутился пришелец. — Давай начнем с чего-нибудь определенного! Выслушай, что я хочу от тебя. Поверь, после этого все встанет на свои места».
Я подумал и согласился.
― Скажи хоть, как тебя зовут.
«Странник, ― ответил он. — Зови меня Странник. Так прозвали меня… знакомые. Собственного имени я не имею».
* * *
Итак, мы начали сотрудничать. Да-да, я стал работать над его идеей, под его руководством, потому что как только услышал, что он хочет создать моими руками, забыл обо всех сомнениях и вопросах, что касались незванного гостя. Его замысел захватил меня.
Странник хотел, чтобы я разработал и собрал преобразователь пространства — аппарат, открывающий двери в параллельные миры.
На первый взгляд, это была чистой воды утопия. Теория множественности миров (ТММ), миров параллельных и вложенных друг в друга, сущестовала давно, но всего лишь как гипотеза строения мироздания. Никто из ученых умов во всем Галактическом Союзе никогда даже близко не подходил к реализации возможности доказательства правоты этой теории. Считалось, что проникновение в иные миры невозможно. Так считал и я.
Но Странник опрокинул мои представления. Он сразу выложил мне несколько парадоксальных постулатов. Они подтверждали ТММ и заставляли ее работать так, что она представляла мироздание прозрачным, как стекло. И утверждала: «стекло» можно разбить, можно делать материальные проходы из одного мира в другой. Я сразу же согласился с аксиомами Странника. Моя интуиция ученого голосовала обеими руками за истинность этих утверждений. А раз они являлись истинными — идея «призрака», которая могла бы любому показаться безумной, безумием не была.
И еще одно утверждение Странника было абсолютной правдой: я действительно имел все необходимые знания, аппаратуру и инструменты, чтобы создать задуманный им прибор. Реализация его идеи требовала прежде всего использования изучаемых мной феноменов квантовой гравитации.
Теперь прорыв в параллельные миры виделся мне абсолютно реальным.
В тот же вечер, вечер нашего знакомства, я накинулся на работу. Через несколько часов жадного общения со Странником, лихорадочного обдумывания первых шагов в создании преобразователя, составления базовых формул и кое-каких предварительных расчетов я почувствовал, что мой мозг плавится от напряжения, что я страшно устал. И еще: работа не отпускала меня. И тогда Странник сказал:
«Ты — необычный человек, Дэмьен. Твой закон — закон разума, закон мудрецов и ученых. Разум всегда ищет истину — в любых вещах, и в этом поиске он порой становится, извини за каламбур, неразумным: готов отдать многое из того, что имеет. Твоя работа будет долгой, ты должен беречь силы и здоровье. Иди спать. Я приду завтра в то же время, в которое появился у тебя сегодня».
― Ладно, ― устало пробормотал я и потер уставшие глаза. А когда отнял руки от лица, Странника рядом со мной не было.
Из лаборатории я вышел глубокой ночью, Джен уже спала.
С тех пор так и повелось. Я приезжал с работы, ужинал и пару часов отдыхал, занимался чем-то незначительным. Я знал: в девять вечера я запрусь в лаборатории, появится Странник, и мы продолжим работу с того места, на котором бросили ее в предыдущую встречу. И только поздней ночью я покину свою лабораторию.
Я только не знал, что так будет продолжаться долгие годы — все те шесть лет, что мы с Джен прожили на Электре.
Я видел, что Джен поначалу сильно огорчалась тому режиму, который установился в нашем доме. Ведь в «Хроносе» мы могли общаться исключительно в официально-деловом стиле, а дома… Утром мы оба спешно собирались на работу, ночью она не могла меня дождаться, засыпала. Да если бы она и не спала… Я ложился рядом с ней совершенно вымученный, мне было не до нее.
Но постепенно все образовалось. Умная и любящая женщина умеет организовать быт и общение со своим мужчиной так, чтобы любовь с приходом трудностей не ушла. Она приноровилась готовить ужин быстро, хотя и не менее вкусно, чем раньше. А в те часы, которые я посвящал отдыху после работы в «Хроносе», затаскивала меня в постель. «Тебе нужно расслабиться, милый! — говорила она, мягко стягивая с меня пиджак. — Отвлекись! А потом пойдешь работать!» И мы любили друг друга, любили так, что превращали нашу постель в кучу мятого белья, — она же очень страстная, моя Джен! ― а потом обессиленно лежали на простынях, молчали и думали каждый о своем.
