Глава 25
Река необъятности
Одним из чудес Темзы была система доков.
Первый специально сооруженный док для грузовых судов в Лондоне – Брауншвейгский – был открыт в 1789 году. Рядом построили громадную (высота – 36,5 м) башню с краном для подъема мачт, которая много лет господствовала над округой как символ морской торговли и мощи. Это был некий “майский шест”, воздвигнутый в честь богов коммерции, которые считали теперь Темзу своим достоянием. Первый док, разумеется, имел речное происхождение: он вел родословную от древних мест стоянки судов у Биллингсгейта и Куинхайта. Порт в Лондоне существовал и в римскую, и в саксонскую эпоху. Склады римской поры были массивными сооружениями с каменными стенами и деревянными полами, они нередко делились на отсеки для удобства хранения товаров. Участок суши, примыкавший к доку, много веков назывался Romeland, что звучит как “Римская земля”, хотя происхождение слова неясно.
Средневековый лондонский порт состоял из глубоководных Биллингсгейтской и Куинхайтской гаваней, к которым позднее добавился Даугейт чуть выше по течению. В 1170 году у немецких купцов уже была близ Даугейта своя база – Стильярд, получившая название от слова, которое обозначало безмен для взвешивания товаров. В XII или XIII веке для стоянки судов, судя по всему, начали использовать и реку Флит (которая по-другому называлась Брайдуэлл). Однако большинство кораблей, приплывавших в Лондон, становились на якорь поодаль от берега, и товары с них выгружались сначала на барки.
Природу лондонского порта изменило одно существенное обстоятельство. Фицстивен пишет, что к концу XII века стена, которая шла вдоль берега и отделяла город от Темзы, стала рушиться. Это мгновенно открыло доступ к берегу, здесь стали возникать новые склады и лавки, из которых образовался процветающий рынок. Он рос и рос, подверженный неясным и неконтролируемым закономерностям, пять последующих веков. Мало-помалу торговля распространялась вниз по реке, все дальше от двадцати так называемых “официальных пристаней”, построенных в правление Елизаветы I на северном берегу реки между Лондонским мостом и Тауэром. Пристанями (quays) назывались места, где можно было легально разгружать и загружать корабли. Причалы (wharves) вначале предназначались только для барок, но позднее их стали использовать и морские торговые суда. Новыми местами стоянки судов – так называемыми неофициальными причалами (sufferance wharves) – стали Ратклифф и Поплар, и Ост-Индская компания начала использовать Блэкуолл. “Неофициальные причалы” в Бермондси были сооружены на месте средневековых амбаров; так что налицо преемственность. Еще один указ Елизаветы запрещал строительство на берегах Темзы частных домов: они могли бы помешать коммерции. Все это говорит о первостепенном значении торговли в истории реки.
Доки – это, по существу, небольшие открытые гавани, искусственно врезанные в берег и способные принимать суда всех типов. Первое упоминание, по крайней мере в знакомой нам форме, о доке на Темзе, относится к правлению Карла II. 15 января 1661 года Пипс записал в дневнике, что плавал на лодке в Блэкуолл, где осматривал новый док и мокрый док, в котором “скоро должен быть спущен на воду превосходный новый торговый корабль”. Пять лет спустя Великий пожар, казалось, поставил на грань гибели все, чего достиг лондонский порт. Пожар, по существу, начался на территории порта, на улице Пудинг-лейн, и содержимое складов, где, помимо прочего, хранились такие легковоспламеняющиеся материалы, как бренди и сера, деготь и смола, немало способствовало распространению огня. Как и позднее, во время бомбардировок Второй мировой, морская торговля Лондона содействовала разрушению столицы. Но коммерцию на Темзе, просуществовавшую не одну тысячу лет, не так-то легко было убить. После Пожара она только выросла и продолжала неуклонно расти. В 1696 году парламент принял билль о строительстве в Ротерхайте того, что впоследствии получило название Большого мокрого дока Хауленда. Он располагался на площади 10 акров (4 га) и содержал более 292 700 тонн воды. Док мог свободно вместить сто двадцать крупнейших на те времена торговых кораблей и способствовал консолидации возможностей района, расположенного ниже порта по течению. Позднее его переименовали в Коммерческий док.
Затем, в самом начале XIX века, был принят “акт о компании Вест-Индского дока”, и весь ландшафт лондонской Темзы преобразился. Первой из проблем была скученность. Подсчитали, что в 1800 году на водном участке, где нормально могли расположиться только 545 судов, их теснилось 1775, и вдобавок поблизости стояло примерно 3500 барок. Результатом, конечно, были длительные простои. Корабль мог ждать места для разгрузки неделю, а то и две. Существовала, кроме того, проблема безопасности. При таком количестве ценных товаров, подолгу находящихся на судах, эти товары становились очевидной приманкой и легкой добычей для армии “речных пиратов”, “налетчиков” и прочих. Проблемой было и плохое хранение. Сахарные склады вмещали примерно 32 000 хогсхедов
[43] при годовом импорте в 120 000 хогсхедов; при благоприятных обстоятельствах этого хватало бы, но беда в том, что весь сахар прибывал в течение трех месяцев.
Коммерсанты и судовладельцы были едины в своих претензиях и в своем желании обеспечить кораблям удобную и охраняемую стоянку в лондонских водах. Парламентскому комитету было предложено восемь различных планов, предполагавших углубление реки и создание сети каналов. Звучали, конечно, возражения тех, кому существующее положение было выгодно. Протестовали грузчики и возчики, работавшие на берегу; протестовали лихтермены, переправлявшие на берег грузы с далеко стоящих судов; протестовали владельцы различных пристаней и причалов, которым грозило резкое уменьшение доходов; протестовали даже городские власти столицы, заявившие, что вырезать кусок лондонской территории для сооружения доков – значит нарушить древние права и привилегии города.
Возражения тем или иным образом были учтены, и 23 мая 1800 года билль о сооружении доков в Уоппинге и на Айл-оф-Догс обрел силу закона. Эта дата знаменует рождение новой реки в ее нижнем течении. Изменилась и натура самого города: ко второму десятилетию XIX века Лондон стал единственной в своем роде совмещенной политически-финансово-морской столицей. Ни Санкт-Петербург, ни Лиссабон, ни Амстердам не могли с ним сравниться в этом отношении.
Прямым следствием нового предприятия стало то, что отрезок Темзы между Вестминстерским мостом и Гринвичем стал называться “лондонской рекой”. Возникли также понятия “верхний пул” (участок реки от Лондонского моста до Тауэрского) и “нижний пул” – от Тауэрского моста до Бермондси. Вместе они составили так называемый “лондонский пул” (London Pool). К Вест-Индскому доку, сооруженному в северной части полуострова Айл-оф-Догс, вскоре добавились Лондонский док в Уоппинге, Ост-Индский док в Блэкуолле и Суррейский док в Ротерхайте. Тем самым возникла крупнейшая в мире система мокрых доков. В 1820 году в Лаймхаусе был построен Риджентс-кэнал-док, который позволил доставлять товары на судах в глубь городской территории по имеющейся сети каналов. Затем – в 1828 году – был введен в действие док св. Екатерины (Сент-Кэтрин). В определенных отношениях его строительство было отнюдь не бесспорным начинанием, ибо сопровождалось сносом старинной больницы св. Екатерины с церковью Сент-Кэтрин-бай-де-Тауэр. Были, кроме того, стерты с лица земли многие старые улицы, в том числе такие нездоровые во всех смыслах прибрежные уголки с красноречивыми названиями, как Темный въезд, Кошачья дыра, Черпачный переулок, Грачовник и переулок Позорного столба.
