В реке найдено много кинжалов, копий, мечей и другого оружия XII–XVI веков, причем многие из этих предметов согнуты или сломаны так же, как оружейные приношения Бронзового века. На некоторых находках имеются надписи, обращенные к тем или иным богам или силам, например: Ave Ami (Привет тебе, друг!) или Ecce Edwardus (Се Эдуард!). В воду бросали и миниатюрное оружие из сплава олова со свинцом, как в Железном веке поступали с “оружием” из кости. Найдены ружья и пушечки уменьшенного размера, а также миниатюрные кувшинчики и котелки; обнаружена маленькая средневековая сковородочка с крохотными рыбками. Все это сочли средневековыми игрушками, которые уронили в воду неосторожные дети, катаясь по реке на лодках, но пусть историки Темзы задумаются, прежде чем принять такое объяснение. Может быть, это вовсе не игрушки, а копии подлинных предметов, предназначенные для совсем иной цели.
Как такое знание речных обычаев смогло просуществовать три тысячи лет с лишним? Ведь об этом ничего не было написано ни в каких средневековых книгах. Знание передавалось изустно – через легенды и поверья, связанные с Темзой. Даже в XIX веке женщины бросали в воду булавки, предварительно согнув их. Это поистине необычайный пример длительного существования обряда. Не менее существенны приношения реке в виде животных. У причала XIV века близ Триг-лейн в Лондоне на дне рядом с деревянным столбом лежали две половинки овечьей челюсти. Так люди пытались защитить сооружение от пагубного воздействия воды. Под основанием второго пролета моста Блэкфрайерз, который строился в 1760-е годы, обнаружены кости людей и животных. Старые обычаи никуда не исчезают. В XIX веке капитаны кораблей все еще бросали в реку монетки, чтобы “купить ветер”.
О священных или магических речных делах говорит и более диковинный предмет – bellarmine, каменный кувшин, который называли еще “ведьминой бутылкой”. В XVI и XVII веках подобные кувшины использовали как средство против колдовских чар, кладя в них гвозди, лоскутки, полусгоревшие уголья и другие мелкие предметы. Кувшины были обнаружены в реке у причала Полз-Пир-уорф, в Степни, в Вестминстере, в Грейвзенде и в Чизике; на дне Темзы их наверняка лежит гораздо больше. Это – практическое свидетельство тесной связи между рекой и миром сверхъестественного, звено, оставшееся неразомкнутым со времен раннего мезолита.
Темза хранит в себе весь мыслимый мусор: птичьи клетки и уретральные шприцы, часы и табуретки, курительные трубки, склянки, щипцы для завивки париков. Немецкая керамика лежит поверх венецианского стекла. Кремневый топор может делить участок дна с горшком XVI века и велосипедным колесом XIX века. Немецкая бомба может соседствовать с миниатюрным седельным пистолетом, фрагмент римской статуи – с головешкой от Великого пожара. Средневековый плотницкий топор мог окончить жизнь подле римского кухонного горшка и коробочки для монет XIX столетия. В древней реке ни одно из времен не гибнет безвозвратно, прошлое и настоящее сохранены бок о бок, тесно переплетенные между собой. Река бросает времени вызов, у ее дна, покрытого толстым слоем ила, в воде мало кислорода, необходимого для органического распада. Из Темзы извлекали железные изделия, которые, стоило смыть с них грязь, блестели как новенькие. Бронза и латунь сияют в речной глубине. Глиняная трубка XIX века, найденная на затопляемом приливами илистом берегу, выглядит так, словно ее обронили минуту назад. Река – великое хранилище прошлых жизней; в ней по-прежнему живут былые культуры, которые цвели на ее берегах.
Глава 43
Речные головы
Прослеживается любопытная связь между Темзой и отрубленными головами. Самый очевидный ее символ – конечно, головы казненных, выставленные на Лондонском мосту, но это зрелище – сравнительно позднее проявление древнего феномена. Головы бросали в реку с незапамятных времен. Согласно недавним подсчетам, в русле Темзы в общей сложности было обнаружено почти триста человеческих черепов, датируемых разными периодами от неолита до Железного века, причем головы попадали в реку в “оголенном” виде – то есть либо с них сдиралась плоть, либо, скорее, они долгое время гнили на суше, пока плоть не отделялась от костей сама. Только у четырнадцати черепов имеется нижняя челюсть. Но это – лишь документированные находки, относящиеся к обычаю, который, видимо, носил массовый характер. Археологи находили подле реки ямы с черепами эпохи неолита; в одной такой яме близ Саттон-Кортни было десять человеческих черепов. У некоторых из них до захоронения была отделена нижняя челюсть. Следы на черепе, обнаруженном в Стейнзе, показывают, что голова была отрублена. Недавние раскопки принесли ряд человеческих черепов Бронзового и Железного века, которые нарочно были помещены на берегу реки. Делалось ли это с целью наказания или в знак благоговения – остается неясным.
Большое количество черепов римлян и британцев кельтского, или раннебританского, периода обнаружено в реке под Челсийским мостом. Можно предположить, что это просто-напросто последствия одной из кровавых битв, но как объяснить, что найдены только черепа? Представляется более вероятным, что головы отделили от тел до того, как они попали в Темзу. Участок реки около Баттерсийского моста в свое время назвали “кельтской Голгофой” – опять-таки из-за черепов. Еще в 1857 году была опубликована статья “Об обнаружении кельтских черепов в окрестностях Лондона”. В лондонском районе Стрэнд-он-де-Грин в конце 1920-х нашли более сотни человеческих черепов. Подобные находки имели место и в Кью, и в Хаммерсмите. Обилие черепов идет от конца доисторического периода, и напрашивается мысль, что с какого-то момента Темза в некотором смысле была настоящей бойней. Большей частью эти находки были сделаны между Лондоном и Оксфордом, причем особенно много их на участке реки от Ричмонда до Мортлейка. Возможно, это отражает разницу в плотности населения на берегах Темзы, возможно – просто-напросто разницу в интенсивности работ по углублению дна.
В реке обнаружены и искусственные головы, самая известная из которых – голова императора Адриана, брошенная в Темзу около Лондонского моста. На том же участке Темзы найдена мраморная женская голова, а недалеко от берега у Фиш-стрит-хилла – бронзовая головка девочки. И, кроме того, в водах Темзы немало скульптурных человеческих изображений, намеренно лишенных голов. В частности – маленькие фигурки из бронзы. Не было ли это особой формой связи с потусторонним миром духов или с речными божествами?
Идея значимости и святости человеческой головы несомненно входила в состав древних британских верований. Душа, по убеждению британцев, обитала не в сердце, а в голове человека, и вполне возможно, что, отдавая реке голову умершего, люди отправляли в мир иной, символом которого была река, также и душу. Тацит пишет, что саксы задолго до того, как они колонизовали Британию, имели обыкновение топить врагов в реках, принося их в жертву богине Нертус. Кельты в ритуальных целях отсекали головы врагов и соплеменников, после чего, как саксы, бросали эти головы в реку. Эта практика продолжалась и в христианские времена. Найдено много фигур христианских святых с отломанными головами; в XIX и XX веках, как мы увидим, из Темзы не раз извлекали отрубленные головы и безголовые трупы.
С этим явлением связана одна история, которая содержится в старинной кельтской балладе. Ее герой Риах построил “дом” или храм над колодцем, куда он бросил отрубленные головы воинов, убитых в сражении. Но сила, исходившая от этих голов, возбудила воду до такой степени, что она стала опасной, и Риаху пришлось воздвигнуть над колодцем более прочное строение, чтобы держать ее в узде. Не помогло. Вода хлынула на него, и он утонул. В этой легенде проведена недвусмысленная связь между отрубленными головами воинов и священными свойствами воды. Вода в некотором смысле отзывается на “ману” (магическую силу) этих голов. Нет ли здесь некоего намека на объяснение ритуала, из-за которого человеческие черепа оказывались в Темзе? Камден считал, что название Мейденхед связано с религиозным почитанием головы некоей британской девственницы (maiden – девица, head – голова), которая якобы принадлежала к числу одиннадцати тысяч девственниц, принявших мученическую смерть вместе со св. Урсулой на берегах Рейна.
