Вернувшись в Пентагон, Монтес написала отчет, в котором даже не потрудилась скрыть своей пристрастности.
«У боссов, читавших ее опус, должны были мигом включиться все тревожные сирены, а руки сами потянуться к оружию: то, что Ана писала о кубинской военной машине, несообразно вообще ни с чем – ну, если только, конечно, не исходить при этом из интересов самих кубинцев».
Но сработала ли хоть одна тревожная сирена? Лателл говорит, что сам ни минуты не подозревал Монтес в измене.
«В ЦРУ было немало сотрудников моего или примерно моего ранга, считавших Монтес лучшим в стране специалистом по Кубе», – рассказывает он. Так что свои сомнения Лателл объясняет иначе. «Да, я никогда ей не доверял, но фатально ошибался в причинах, и это один из величайших моих промахов. Я-то считал ее просто на редкость некомпетентным специалистом-аналитиком. Но истинная причина заключалась в том, что Монтес работала не на нас, а на Фиделя. Однако я так и не сумел соединить воедино отдельные фрагменты головоломки».
Сложить этот пазл не удалось никому. Об истинном положении дел не догадывались ни Тито Монтес, младший брат Аны, служивший в ФБР, ни ее сестра, которая тоже была агентом ФБР и даже играла ключевую роль в разоблачении сети кубинских шпионов в Майами. Ничего не заподозрил и бойфренд Аны, работавший в Пентагоне. Его специальностью была, ни много ни мало, латиноамериканская разведка, и он занимался выявлением как раз таких шпионов, как его подруга. Но и этого профессионала удалось провести. В день, когда Монтес наконец арестовали, шеф ее отдела объявил новость своим подчиненным. В ответ послышались недоуменные восклицания. В РУМО есть целое подразделение штатных психологов, работающих с агентами. Куратор Аны Монтес пришел в отчаяние. Никто ни о чем не догадывался. Над ее рабочим столом, на стене на уровне глаз – выставленная на всеобщее обозрение – висела цитата из пьесы Уильяма Шекспира «Генрих Пятый»:
О заговоре королю известно, –
Их письма удалось перехватить
[16].
Или, говоря без обиняков, Королева Кубы знала обо всех намерениях США, а вот о ее собственных намерениях никто даже и не подозревал.
Шпионы обводят нас вокруг пальца не потому, что они необыкновенно умны. Просто что-то неладно с нами самими.
4
За годы своей научной деятельности психолог Тим Левин сотни раз проводил один простой опыт. Он приглашал студентов к себе в лабораторию и предлагал им принять участие в викторине, пройти тест на общую эрудицию: самая высокая гора Азии и тому подобное. Кто правильно ответит на все вопросы, получает денежный приз.
Отвечать помогает напарник – человек, которого студент видит первый раз в жизни, не зная, что это тайный помощник экспериментатора. Опрос проводит инструктор, девушка по имени Рэйчел. Приблизительно где-то на середине теста ее вызывают из комнаты. Она уходит, и студент видит, как она куда-то поднимается по лестнице. Дальше события разворачиваются по тщательно разработанному сценарию. Напарник говорит: «Не знаю, как тебе, а мне эти деньги пригодятся. Я думаю, ответы здесь». И показывает на конверт, оставленный на виду. «Участники эксперимента сами решают, жульничать или нет, – поясняет Левин. – Примерно 30 % соглашаются. А после теста мы беседуем с этими испытуемыми и задаем им вопрос: “Вы схитрили или отвечали честно?”».
Феномен обмана изучают психологи и социологи по всему миру. Гипотез о том, почему мы лжем и как правильно распознавать ложь, сегодня существует больше, чем версий убийства Кеннеди. Однако в этой сверхпопулярной области науки исследования Левина стоят особняком. Он разработал универсальную теорию обмана
[17]. В основе ее лежат наблюдения, полученные из того первого эксперимента с тестом на эрудицию.
Вместе с Левином я просмотрел в его лаборатории при Алабамском университете видеозаписи примерно десятка бесед экспериментатора с испытуемыми. Вот совершенно типичная ситуация с участием несколько рассеянного молодого человека. Назовем его Филипом.
Экспериментатор: Что ж, подведем итоги… Вам раньше приходилось участвовать в таких… э-э-э… викторинах?
Филип: Ну да, пару раз.
Экспериментатор: Вопросы были трудными для вас?
Филип: Некоторые да. Читаешь и думаешь: «Ой, ну составители и загнули!»
Экспериментатор: Как бы вы оценили сложность теста по десятибалльной шкале?
Филип: Где-то на восемь баллов.
Экспериментатор: На восемь? Ну что же, наша викторина и впрямь весьма непростая.
Затем Филипу сообщают, что они с напарницей без ошибок ответили на все вопросы. Экспериментатор спрашивает, как это им удалось, в чем секрет успеха.
Филип: В командной работе.
Экспериментатор: То есть вы помогали друг другу, действовали совместными усилиями?
Филип: Да.
Экспериментатор: Ага, ясно. А скажите, когда я ненадолго вызвал Рэйчел из комнаты, вы часом не сжульничали?
Филип: Ну… вроде как нет.
Филип мямлит и отводит взгляд.
Экспериментатор: Вы правду говорите?
Филип: Да.
Экспериментатор: Хорошо. А как вы думаете, ваша напарница, когда я задам ей этот вопрос, скажет то же самое?
В этот момент в беседе повисает напряженная пауза.
«Испытуемый явно не может сообразить, как лучше себя вести, и просчитывает варианты», – поясняет мне Левин.
Филип: Ну да, скорее всего.
Экспериментатор: То есть она подтвердит ваши слова?
Филип: Наверное.
Экспериментатор: Хорошо, спасибо. Это все, что я хотел узнать.
Правду ли говорит Филип? Левин показал эту запись не одной сотне людей, и почти все зрители верно изобличили этого участника эксперимента как лжеца. «Напарница» Филипа подтвердила, что он действительно заглянул в конверт с ответами, едва лишь за Рэйчел закрылась дверь. И в беседе с Левином после викторины он лгал. Причем лгал очевидно. «Без убежденности», – поясняет Левин.
Я тоже это заметил. Еще когда на вопрос «А вы часом не сжульничали?» – Филип ответил: «Ну… вроде как нет», я, не выдержав, воскликнул: «Ну как можно быть таким простофилей!» Парень отводил глаза, явно нервничал и не мог сохранить невозмутимый вид. А после вопроса «Вы правду говорите?» помедлил, будто ему нужно было обдумать ответ.
