— Смотри мне в глаза, шлюха! — зарычал Сабуров, двумя пальцами сдавливая мой подбородок и поднимая голову так, чтобы глядела на него.
Он явно находился не в себе. Скорее всего, использовал какую-то дурь. Зрачки сильно расширились, а взгляд бегал, будто он следил за быстро летающей мушкой. Сабуров совсем слетел с катушек. Ему как-то насолил Горский… И он мстил… Через близких.
— Оскар не узнает, где я! Тебе не удастся навредить ему! Можешь убивать меня прямо сейчас, — закричала я.
— О-о-о! Ты так уверена в этом, милая? Я бы на твоём месте не кричал то, чего не знаю на все сто… А ты не знаешь о том, что твой рыцарь мчится сюда на своих лошадках. Цок-цок-цок, — как павлин начал выхаживать Сабуров, и живот скрутило от отвращения.
Взгляд упал на траву под ногами, и я заметила свой телефон. На нём были открыты карты. Я сразу догадалась, зачем Горский брал мой телефон тогда… Его не интересовало, как именно он подписан в моём телефон — он хотел следить за мной.
— Скоро он будет тут. Мы повеселимся на славу. Я пока думаю, кого из вас убить вперёд? Его или тебя? Наверное лучше тебя… Знаешь, я буду наслаждаться его болью. Он же на самом деле тебя любит, а не фиктивно как ты думаешь…
Я хотела открыть рот, чтобы сказать, что никогда так не думала, но мужчина опередил меня.
— Ой брось! Думаешь, мне неизвестно о том, что все эти ваши сюси-масюси были ради твоего спасения затеяны? Слишком показушно вы обжимались на помолвке… Впрочем, это уже неважно. Знаешь что будут писать в заголовках газет в ближайшее время? М? Там будут писать о том, что трагично погиб бизнесмен Горский… На почве ревности во время пикника он застрелил собственную невесту, а потом и себя, осознав то, что сотворил…
Я снова помотала головой, избавляясь от наваждения, и попыталась вытащить руки. То, что он сказал так сильно походило на историю убийства родителей Оскара, которую он поведал мне…
Уж не Сабуров ли их убил?
Часть 48. Оскар
Резко притормозив прямо у машины ублюдка, я вырубил его водилу с помощью электрошока, который всегда носил в кармане. Он не пытался оказать сопротивление, что удивило меня. Неужели меня ждали тут?
Я спешно двигался вперёд по примятой траве, и когда услышал всхлип Бестии, сердце сжалось в скомканный лист бумаги.
Крепко стискивая рукоять заряженного пистолета пальцами, я вышел из-за дерева и увидел Бестию. Красные следы на лице говорили о том, что эта скотина поднимала на неё руку. И по тачке, около которой я тормознул, развеялись остатки сомнений: тут действовал ублюдок-Сабуров и никто иной.
— Ну здравствуй, Оскар! Вот мы с тобой и встретились почти тет-а-тет… — вышел со стороны кустов ублюдок и приставил к голове Ани пистолет.
— Отпусти её! Если с ней что-то случится, я буду медленно убивать тебя, мразь! — процедил я.
— Оскар, беги! Ему нужна не я, а ты, — всхлипнула Аня.
Замашистым ударом этот ублюдок ударил её по щеке, отчего у неё голова повернулась немного в сторону. В эту секунду мне захотелось взвыть и кинуться на тварь, чтобы рвать его в клочья, вгрызаясь зубами в плоть, но останавливала пушка, приставленная к виску моей девочки. Можно ли было что-то сделать? Можно ли хоть как-то остановить его?
— Чего ты хочешь? Вот он я… Перед тобой! Давай, стреляй в меня! Ну! Чего ты ждёшь, Сабуров? Убивай меня, если я тебе нужен, а её оставь! Она тебе ничего не сделала.
— О-о-о! Ты прав! Пока она на самом деле не сделала мне ничего, а ты подал мне хорошую идею! Будешь стоять и смотреть, как она отсасывает мне, ползая передо мной на коленях? Хочешь Оскар? Тебе понравится это зрелище?
Часть души умирала с каждым словом, которое исходило из уст этой мерзкой блохастой сикорашки. Я хотел раздавить его, растоптать, перемешать с землёй. Этот ублюдок недостоин был жизни. Я хотел размазать его и превратить в горстку пепла, но как же сильно боялся. Как же я боялся того, что эта скотина навредит Бестии.
Палец застыл на спусковом крючке, и я медленно поднял пистолет. Сабуров принялся смеяться.
— Знаешь, чем вы с отцом похожи? Вы оба таскаете эту штуку с собой, но не знаете, как ей правильно обращаться.
Сердце ёкнуло. Всё-таки это он убил моих родителей. Эта тварь лишила жизни двух прекрасных людей.
— Это сделал ты?! Ты убил их? — спросил я, озираясь по сторонам и пытаясь понять, как мне отвлечь эту тварь, чтобы он не успел тронуть Бестию.
— Я… А ты правда думал, что твой папа обезумел? Знаешь, какую ошибку он допустил? Родился!
— Сабуров начал хохотать как гиена, а я сделал едва заметный шаг вперёд, маякуя Бестии и намекая, что спасу её.
— И чем он тебе не угодил? Мой отец? Стал успешнее?
— Увёл ту, которую я горячо любил! Я любил твою мать! Представляешь? Но эта шлюха выбрала его!
Сердце снова сжалось. В этот раз мне даже перестало хватать воздуха. Я почти задыхался, но пытался держать себя в руках. Ради Бестии… Как только найду способ обезопасить её, я заставлю тварь страдать.
— Но эта шлюха напоследок ползала на коленях и умоляла простить меня за то, что не склонилась в мою сторону. А знаешь, что делал твой отец? Он держал пистолет трясущейся рукой! Держал его так же, как ты сейчас! Но не мог нажать на курок! Потому что был бесхребетным ублюдком. Таким же, как ты! А она… — он ухмыльнулся. — Твоя мать встала на колени и молила не убивать его! Она знатно сосала! Никто и никогда не переплюнет её!
Меня начало колотить. Ярость стала плавно оседать во внутренностях растворяющей кислотой. Он был прав в одном — я похож на отца. Мне сложно было нажать на курок, а глаза застилали слёзы. Я представил всё то, что говорила эта тварь… Каждую сцену страданий матери и отца. В эту секунду я возненавидел отца за слабость и сказал себе, что ничего подобного не случится со мной. Я не позволю обидеть ту, которую выбрало моё сердце!
— Брось, Оскар! Просто расслабься и смотри, как она будет дохнуть! А потом сдохнешь сам! Вас, Горских, не должно было быть! Она должна была родить моих детей! Моих! Ясно тебе? Не вас с твоей чокнутой сестричкой, у которой жижа в башке вместо мозгов!
Он пошатнулся. Сабуров находился под наркотой. Это выдавал его заплетающийся язык и бешеный вид. Наверное, в другом состоянии он и не рискнул бы затеять всё это.
А я идиот! Сам поставлял ему эту дурь.
«Она знатно сосала»… — прозвучали слова Сабурова в голове, а след от пощёчины на лице Бестии стал последней каплей.
Я спустил курок.
Крик Бестии застыл в ушах, как последняя точка в наших больных отношениях. Она никогда не простит меня за то, что я сделал… Никогда не позволит исправиться. Она другая.
Сабуров не ожидал, что я убью его… Он считал меня бесхребетным слюнтяем, и поплатился за это. Я приблизился и посмотрел в пустой взгляд, устремлённый в небеса.
