Я отключил телефон и с горечью ухмыльнулся. Хотелось хотя бы посмотреть, что за платье выбрала Бестия и представить, как бы она выглядела, стоя рядом со мной у алтаря.
Ненависть к самому себе снова начала разливаться по венам. Мне так сильно не хватало её близости. И я понимал, что между нами был совсем не просто секс, как казалось изначально. Я любил и люблю её… И сейчас мне было бы достаточно просто услышать её голос.
Открыв её фотографию в телефоне, я провёл пальцем по волнистым рыжим локонам и залип на улыбке. Какая же она красивая… Как яркое солнышко в пасмурный день. И она больше никогда не улыбнётся так мне…
Я зарычал и хотел кинуть телефон в стену, но вовремя одумался, ведь только в нём хранились все фотографии и сообщения Ани, и я не желал потерять их.
— Простите, Оскар Альфредович! К вам пришли, и не стали слушать, что вы… — услышал я голос секретарш в динамиках и поднял взгляд.
Сердце стало трепыхаться, в надежде, что это Бестия. Быть может, она решила наплевать на мои слова и пришла? Быть может, не поверила и уловила ложь в моей интонации?
Но порог переступила Дана, уверенно двигаясь вперёд. Её волосы цвета спелой пшеницы были собраны в пучок на затылке, а чёрный деловой костюм был единственным, что намекало на траур. В целом на губах играла улыбка, и если бы я не знал, что её мужа больше нет, посчитал бы, что она счастлива. Или она на самом деле радовалась жизни, в которой её половинки больше нет и не будет?
— Здравствуй, Оскар! — произнесла нараспев Дана и села на стул, напротив меня. — Я знаю, что это ты приложил руку к смерти моего мужа, но я пришла сюда не для того, чтобы угрожать тебе или еще что-то. Я пришла поблагодарить. Ты избавил мир от Тирана, безумного маньяка… Он погубил столько жизней, ты даже представить себе не можешь. Я знала о каждой его жертве. Не удивляйся! Я знала о твоих родителях… И о том, что следующим должен стать ты. Зависть твоему отцу не отпускала Сабурова… Он ненавидел все ваше семейство и хотел избавиться от вас. Я знала, что он хотел взять твою невесту… И даже в каком-то смысле пособничала ему, покрывала его… Ненависть внутри него была настолько сильной, что он готов был даже умереть ради её свершения.
— Ты что-то путаешь, Дана! Я не убивал твоего мужа! — твёрдым голосом произнёс я.
— Да ладно, Горский! У тебя же весь кабинет снабжён глушителями сигналов. Я бы не пришла сюда с диктофоном… А если бы пришла, они ничего не уловили бы… Впрочем, считай как знаешь, но я действительно благодарна тебе. Наверное, сложно поверить в то, что я радуюсь гибели Олега… Но он действительно заслужил.
Дана поднялась на ноги и принялась снимать пиджак.
— Эй! Постой-ка! Ты не в себе! Тебе лучше поехать домой, Дана. Я не собираюсь трахаться с тобой.
— Я с тобой тоже, — хихикнула она, сняла пиджак, оставаясь в чёрной маечке на тонких лямках и повернулась ко мне спиной. Дана медленно подняла майку, обнажая кожу.
Меня тут же начало тошнить, и я даже не понял, отчего сильнее: от свежих, едва начавших рубцеваться глубоких ударов от плети или от мысли о том, как скотину Сабурова земля терпела столько времени.
— Теперь ты видишь то, что я скрывала долгое время. Это… — Дана негромко шикнула, надевая пиджак на свои плечи. — Это лишь малая часть. Больше всего на руках, ногах и животе… У этого ублюдка был больной мозг. Я бы убила его сама однажды… Но ты сделал это раньше. Спасибо, Оскар!
— Я не делал этого, — помотал головой я.
Понятия не имел, зачем именно явилась Дана, но выкладывать ей чистосердечное на блюдечке или подтверждать её домыслы я не собирался.
— Как знать… Может, это сделал и не ты, хотя все карты ведут к тебе… Но я в любом случае благодарна тебе или какому-то другому таинственному рыцарю, сделавшему это, — вздохнула она. — Я уезжаю из города сегодня ночью, поэтому зашла попрощаться. Прости, но на твоей свадьбе оказаться мне не удастся. Ты береги свою невесту. Надеюсь, Сабуров не успел изнасиловать её?
— Аню никто не насиловал и не собирался этого делать, — процедил я.
Меня начала бесить эта игра. Дана пусть и говорила сладко, но она была женой Сабурова, и под наркотой они прекрасно проводили время вместе, поэтому я не мог быть уверен на все сто, что она и вправду благодарна за избавление от тирана и деспота.
— Твоя Аня необыкновенная. И она именно та, кто тебе нужен, Горский! Она заполняет в тебе чёрную дыру, делая тебя другим… Жаль только, что я не смогла стать для Сабурова «той самой», как ни старалась. Я любила его. На самом деле любила. А потом начала бояться того, что он сделает если уйду. И вот теперь я свободна. Но ты совсем не такой, как он. Ты не допустишь, чтобы твоя любимая страдала. Ты, главное, помни, что боль можно причинить не только ударом, но и тяжёлым словом. Ладно. Будь счастлив и… Спасибо!
Дана поднялась на ноги и направилась к выходу. Она закрыла за собой дверь, оставляя меня один на одни с гнетущими мыслями. Дана была права в том, что причинить боль можно не только ударом. И я причинял боль Бестии, когда говорил все те слова… А теперь я не имел понятия, как жить дальше, ведь отпустить не получалось. Я нуждался в ней, и не мог прожить нормально и секунды, чтобы не одёрнуть себя от мысли позвонить или написать ей…
Вот и сейчас рука тянулась к телефону, а в груди медленно тлели остатки чувств, который я сжигал в себе, старательно превращая в пепел.
Часть 57. Анна
Лилиан позвонила с самого утра. Я могла бы отказаться от встречи с ней, но не стала этого делать. Внутри вдруг вспыхнуло, что она захотела поговорить об Оскаре. Возможно, он не решался сам позвонить или написать мне, но страдал, а любящая сестра поспешила на выручку. Конечно, в это верилось с огромным трудом, ведь речь шла о Лилиан… О последней в мире эгоистке, которая думала исключительно о своём комфорте, но я всё равно ухватилась за соломинку.
Волосы Лил цвета молочного шоколада разбавляли красные прядки. Я не успевала следить за тем, как быстро менялся цвет волос Горской, но этот подходил ей, и делал миловидное личико более выразительным. Если бы она не была дрянью, прогнившей изнутри, мы могли бы подружиться… Наверное.
В баре, где она назначила мне встречу, стоял густой пар от кальянов. Лилиан и сама потягивала ароматический пар и выдыхала его колечками, как опытный курильщик. Запах мяты и чёрной смородины защекотал в носу, едва я приблизилась к столику, за которым она сидела. На самом деле мне не особо нравилось дышать этой дрянью, и я готова была уйти сразу, как только она сообщит, зачем позвала меня.
— Что случилось? — спросила я, присаживаясь на оранжевое кожаное кресло-диванчик напротив девушки.
Нас отгораживал стол, на котором стояли кальян с раскалённым на верхушке угольком, салфетница и фужер с каким-то коктейлем. Лилиан улыбнулась, сделала ещё одну затяжку и выдохнула пар в сторону — спасибо, что хоть не в лицо.
— Будешь пить что-то?
