— Попался, дракончик! — весело кричали зрители.
Им очень понравилась шутка с сетью.
И только Лешка с Джейн сразу поняли, что это была не шутка. Но они уже ничего не могли сделать. Запутавшись в сети, ребята повалились на землю. Драконьи головы съехали куда-то в сторону. Джейн и Лешка оказались в кромешной тьме.
— Лешка! — кричала Джейн.
— Джейн! — кричал Лешка.
— Ура-а! — вопила толпа. Ба-бах!.. — взрывались хлопушки. Пираты поволокли сеть с добычей к трапу «Спящей Красавицы».
— Отпустите сейчас же! — стал яростно крутиться Толстиков. — На помощь!
— Заткнись, щенок! — Тяжелый сапог с силой врезался в Лешкины ребра.
— Полиция! — отчаянно закричала Джейн. — Полиция!..
Народ на пристани просто угорал от смеха.
— Дракон полицию зовет! — хохотали все. Пираты подняли сеть с барахтающимся драконом и куда-то понесли. Заскрипели ступени. Потом скрипнула дверь. Лешку и Джейн без церемоний бросили на пол. Снова скрипнула дверь, ступени… Шаги стихли.
— Отдать кормовые, — раздался голос откуда-то сверху.
А откуда-то снизу раздалось ровное гудение. Пол мелко завибрировал.
И если бы Джейн с Лешкой не лежали, запутавшись в сети на полу каюты, а, скажем, стояли на корме, то они могли бы видеть, как винты погнали пенящиеся струи вдоль бортов к носу, как «Спящая Красавица» медленно отошла от причала и, развернувшись, вышла в открытое море.
Глава IX КАПИТАН КУК
— Лешка, Лешка… — позвала Джейн.
— А? — откликнулся Толстиков.
— Ты в порядке?
— В порядке. А ты?
— Я тоже в порядке. Лешка невесело хмыкнул.
— Да уж, в хорошем мы порядке. — Он энергично заворочался. — Надо выпутываться из этих сетей.
— Надо, — согласилась девочка.
И ребята стали выпутываться. Не прошло и часа, как они вылезли сначала из шкуры дракона, которая сослужила им не очень-то хорошую службу, а потом и из сети.
Каюта, куда их поместили, была крошечная и совершенно пустая. Это была даже не каюта, а какое-то проходное помещение. Напротив друг друга располагались две двери. Еще здесь был иллюминатор, за которым в ночной тьме, на горизонте, виднелись огни удаляющегося города.
Джейн принялась искать свою сумочку в складках карнавального костюма, но не нашла. Либо сумочка упала в воду, когда их тащили по трапу, либо ее забрали бандиты.
Толстиков озадаченно почесал затылок.
— М-да. Попали в жир ногами.
— Чего-чего? — переспросила Джейн.
— Да отец мой всегда так говорит: «Попал в жир ногами». То есть лоханулся, — последнее слово Лешка произнес по-русски.
— Ло-ха-нул-ся, — по слогам повторила девочка. — А что это значит?
Лешка объяснил:
— Это все равно что обломился, И кто обламывается, того называют лохом. Вот мы с тобой лохи. Я лох, а ты лохушка. О'кей?
— О'кей, — вздохнула Джейн. — Интересно, а кто эти люди?
— Скоро узнаем. Джейн снова вздохнула.
— Да, Лешка, втравила я тебя в историю. Приедут твои родители с Ямайки, а тебя нет. Они же с ума сойдут.
— Ну, с ума они, положим, не сойдут, — рассудительно заметил Толстиков. — Но икру метать станут.
— Какую икру?
— У нас в России так говорят. «Икру метать». Значит — дергаться. — Лешка прошелся по тесной каюте. — Ну, что делать будем?
Девочка зевнула.
— Спать, наверное.
— Спать?! — вытаращил глаза Толстиков. — Слушай, Джейн, ты просто супердевчонка! Неужели тебе ни капельки не страшно? А вдруг нас убьют!
— Если б нас хотели убить, то еще бы на карнавале убили. Куда уж проще: выстрелил из пистолета с глушителем, а все бы подумали — хлопушка взорвалась.
— Вообще-то верно, — сказал Лешка. — Тогда чего им от нас надо?
— Скоро узнаем, — ответила Джейн его же словами.
Ребята расстелили на полу шкуру дракона, под головы вместо подушек подложили драконьи морды и… уснули.
А на следующее утро проснулись.
Океан выглядел как пустыня. Только вместо песка везде была вода… вода… вода… А над водой летали стайки летучих рыб, сверкая на солнце плавниками-«крыльями».
— Могли бы уже нас и покормить, — пробурчал Толстиков.
Но кормить ребят не спешили. Вообще складывалось впечатление, что о них забыли. Пролетело утро, прошел день, наступил вечер, а никто к ним не заходил.
— Может, они решили нас голодом уморить? — предположила Джейн. — Или, может, сами все умерли?..
— Ага, — фыркнул Лешка. — Умерли. Размечталась. — И тоже предположил: — Скорее всего они хотят, чтобы мы ослабли от голода. А потом что-нибудь потребуют за еду. Я в одном фильме видел, так бандиты делали.
Вскоре, однако, ребятам стало не до предположений. На море разыгрался самый настоящий шторм. Ветер сделался шквалистым. Качка — килевой. Нос «Спящей Красавицы» высоко вздымался над волнами, замирал на пару секунд, а затем падал вниз. В такие моменты винт выступал из воды и вхолостую вращался в воздухе. «Спящая Красавица» скрипела, стонала и даже визжала. Джейн и Лешка летали по каюте, будто резиновые мячики.
— Ой! — вскрикивала Джейн, ударяясь об одну дверь.
— Аи! — вскрикивал Лешка, ударяясь о вторую дверь.
— Ох! — вскрикивали они, ударяясь друг о друга.
Только под утро море успокоилось. В каюту заглянуло солнце, а вместе с солнцем заглянул одноглазый старик. Он молча поставил на пол две алюминиевые миски и ушел.
Джейн с Лешкой никак не отреагировали на визит одноглазого. Они сами приходили в себя после ночного шторма.
Ближе к вечеру ребята наконец-то пришли в себя и поели из мисок невкусную похлебку с разваренной мелкой рыбешкой и гнилой картошкой.
Тут дверь снова открылась.
— Рулите вперед, каракатицы, — приказал одноглазый. — Капитан зовет.
Когда ребята поднялись на палубу, то увидели, что «Спящая Красавица» — старое, ржавое и грязное судно. Вместе с одноглазым они вошли в капитанскую каюту. И совсем не удивились, узнав в капитане того самого типа, что пил горящий коктейль в баре «Эдем».
На сей раз он ел цыпленка. Жареного.
Справа от капитана стояла пузатая бутылка, явно не с кефиром.
Лешкин рот мгновенно наполнился слюной. Толстиков очень любил цыплят, в особенности — жареных.
— Неслабый был штормяга, а? — спросил капитан, отбросив в сторону обглоданную косточку.
