— О каких успешных коррекциях ты говоришь, Алексей, назови.
Лу, сидевшая до этого совершенно неподвижно, вдруг сменила позу и стала похожей на готовую распрямиться сжатую стальную пружину.
— Сейчас… — Леша немного подумал. — Ну… например, сфабрикованное им и получившее огласку благодаря умышленным утечкам в период глубочайшего кризиса коммуно-пролетарской системы так называемое «Завещание партии», которое позволило несколько месяцев спустя придти к власти Долбу с новой командой и начать разворот страны…
— Куда?
— Ну-у, это… — вдруг замялся Алеша, осознав неоднозначность последовавших затем исторических событий в Восточной Федерации.
А действительно, так ли хороша коррекция, проведенная Ковалем в конце периода стагнации и регресса? Что она дала положительного? В секретном досье упор делался на том, что страна уже вплотную приблизилась к экономической пропасти. Сама система коммуно-пролетарской партии безнадежно устарела, полностью исчерпала свои ресурсы и морально прогнила. Но, с другой стороны, быстрая смена и власти и формации (почти бифуркация) привели к не меньшим, если не большим, бедствиям, обрушившимся на несчастную страну: не стагнация, как при коммуно-пролетариях, а катастрофический развал экономики и тотальное разворовывание страны; не низкие, сверхскромные, доходы населения, а падение уровня жизни ниже всех допустимых и мыслимых норм; не относительно спокойная жизнь, а небывалый размах преступности. И весь этот кошмар под радостную какофонию улюлюканья со стороны других стран, как вражеских, так и дружеских. На самом деле вдруг оказалось, что дружественных стран у Восточной Федерации нет. Все они до этого просто терпели федерацию, небезуспешно вытягивая из нее щедрую плату за свою показушную лояльность. И вот двадцать лет назад из обломков старой формации и развалин партгосаппарата, при помощи кесарева сечения очередной революции стало рождаться что-то болезненно-недоношенное, голодное, злобное и агрессивное…
«Господи, — подумал Алексей, — а ведь Лу права. И хотя сейчас положение несколько выправилось, можно ли считать, что коррекция прошла нормально и позволила стране взять нужный курс? Сомнительно. Вряд ли с этим согласятся те, кто умер от голода и нищеты, кто нашел свою смерть от бандитских пуль или от произвола полиции, не поддержат такую точку зрения и сгинувшие в жестоких и бессмысленных локальных конфликтах десятки тысяч солдат. А с другой стороны, как иначе? Ведь любая ломка общественных устоев происходит болезненно, с кровью… Черт его знает! Но ведь не новичок же Стан, наверное, все взвесил, обдумал».
— Ну, что, задумался?
— Вот же вцепилась! Да, задумался. Я вот что подумал, Лу…
Внимательно выслушав Алексея, Лу, немного поразмыслив, согласилась, и они начали подготовку к моделированию того самого дня на компьютере.
Идея Ненарокова была проста — поминутно, а если возможно, то посекундно, восстановить последний день Стана Коваля. Для этого им придется внимательно изучить досье ФДОБ, копия которого у них теперь имелась, и все материалы, собранные агентами сектора Бета, работавшими здесь до них. Придется наведаться и в квартиры, где жил Коваль. Времени на это, конечно, уйдет немало. «А Емельяныч вцепится и будет висеть на нас, как фокстерьер» — подумал Ненароков.
Словно услышав его слова, аппарат субпространственной связи (СП-связь) ожил и завибрировал вызовом. Алексей обреченно вздохнул и взял трубку:
— На связи.
— Что на связи, кто на связи, на какой связи? — раздался трескучий голос коротышки. — Пользуетесь тем, что не успели установить трехмерную видеосвязь СП!
— Ненароков на связи, Порфирий Емельянович, — смущенно кашлянув, поправился Леша.
В течение следующих трех минут ему пришлось выслушивать нотации относительно необходимости соблюдения секретности, скрытности и элементарной осторожности во время проведения тайной боевой операции. Наконец, выдохшись, Порфирий Емельянович, или Оператор, так называлась его должность, потребовал отчет о проделанной работе.
Услышав, что агенты раздобыли копию досье ФДОБ на Коваля, Оператор немедленно затребовал себе копию:
— Я сейчас вышлю к вам Ермолая и Пантелея, встречайте!
— Подождите, Порфирий Емельянович, подождите. А зачем они нам здесь. Мы вам просто перешлем досье и… — попытался его остановить Алексей.
— Все! — трубка булькнула и отключилась.
— А, может, это и к лучшему, Лу? — отключил аппарат Алексей и сунул его в специальный паз в стене. — Давай подумаем, смогут ли они нам помочь…
Зеленоватые глаза Лу внимательно и цепко следили за Ненароковым.
Глава 6
Paste Indefinite
Стан Коваль, советник Правителя Восточной Федерации спустился на лифте и вышел из подъезда элитного жилого дома к ожидавшей его машине c зализанными округлыми формами. Водитель услужливо распахнул дверь:
— Доброе утро, господин Коваль.
— Привет, Руул, — привычно ответил Стан и уселся на мягком сидении. — Давай в Белый айсберг.
Коваль в совершенстве владел местным языком и не столько потому, что в свое время прошел на Станции глубокий курс мнемообучения, а, скорее, оттого, что вот уже не первый десяток лет живет и работает здесь, на Зее, среди местных жителей. Иногда он ловил себя на том, что уже не видит разницы во владении языками — и родной и местный были ему одинаково близки и понятны.
— Уже едем, господин советник, — отозвался Руул, садясь за баранку и мягко трогая машину с места.
Белым айсбергом неофициально называли дом, где располагалось Правительство Восточной Федерации. Здание было сложено из белого бетона и мрамора и имело несимметричную, ломаную форму. Кроме этого, ходили упорные слухи, что если снаружи здание имело высоту в двадцать этажей, то подземных уровней насчитывалось больше тридцати. Как известно, верхняя часть айсберга составляла едва ли треть от всей его высоты, и его большая часть скрыта под водой.
Стан, конечно, знал, что насчет тридцати — это сильное преувеличение, но имел абсолютно достоверную информацию, что восемь уровней вниз от нулевого этажа существовали.
Первый отрицательный уровень — гараж для сотрудников Секретариата Правительства, второй — служебный гараж, на третьем дислоцировалось спецподразделение «Патриот» со своей спецтехникой, на четвертом — вспомогательные и технические службы. Дальше — сложнее и информации на этот счет имелось предельно мало. Более того, не было уверенности в ее точности. Стан не исключал возможности и специальных утечек дезы. Но, как бы там ни было, вполне резонно предположить, что ниже находятся атомные убежища и станция спецподземки для эвакуации «особо ценных» членов общества в дальние бункеры и на аэродромы.
Коваль в свое время поручал надежному агенту собрать информацию относительно самых нижних уровней айсберга, но опытный сотрудник, от которого он получил всего один короткий отчет, через какое-то время бесследно исчез. Тот, кому Стан поручил осторожно выяснить, что произошло, вскоре был выловлен из обводного канала реки. После этого Коваль оставил попытки выяснить архитектурное строение здания Правительства, но у него до сих пор хранилась запись первого и единственного отчета пропавшего агента.
