На пляжах Y, X и S на самом полуострове — там наступали британцы — ситуация оказалась аналогичной: врага либо вообще не было, либо его ошеломили взрывы 305-миллиметровых снарядов противника. Скоро десантники уже загорали, пили чай, перетаскивали на берег грузы, бродили по красивой местности, как будто война была далеко, за много километров от них, но это было не так. Их соотечественники — ланкаширские стрелки и солдаты дублинского, манстерского и гемпширского полков — отчаянно сражались и сотнями гибли на пляжах W и V, дальше вдоль побережья. Два этих пляжа разделял собственно мыс Геллес. К западу, на пляже W который впоследствии стали называть ланкаширским плацдармом, британцев встретил ураганный огонь из винтовок и пулеметов еще на подступах. Тем не менее большая часть лодок достигла берега, и тут десант оказался перед проволочными заграждениями, натянутыми у самой кромки воды, а за ними тянулись траншеи, из которых турки расстреливали каждого, кто выходил из воды. Майор Шоу из ланкаширского стрелкового полка вспоминал: «…море за спиной было темно-красным, и сквозь треск винтовочных выстрелов слышались стоны. Из наших почти никто не стрелял. Я подал сигнал к атаке и понял, что ее не будет — все ранены или убиты»
[413].
Ситуация была катастрофической, но части ланкаширских стрелков все-таки удалось преодолеть проволочные заграждения, найти обходной путь, перестроиться и атаковать противника. Из 950 высадившихся на берег солдат больше половины были убиты или ранены. Оставшиеся в живых продвигались в глубь территории, преследуя отступающих турок, и к вечеру захватили плацдарм. С другой стороны мыса, на пляже V, дела обстояли еще хуже. Высаживавшиеся там дублинские стрелки считали, что перед ними нет противника, но, как только шлюпки коснулись берега, на них обрушился град пуль. После того как к пляжу подошел «Ривер Клайд» и гемпширские и манстерские стрелки начали спускаться на берег, огонь открыли турецкие пулеметы. Они уже успели разнести в щепки лодки, причалившие первыми. Солдаты, выстроившиеся на сходнях, как скот на бойне, один за другим падали в море, истекая кровью. Одни тонули тут же, другие нашли смерть позже, на мелководье. Тем не менее немногие уцелевшие смогли укрыться за выступом, собрались с силами и выбили турок из траншей.
В то утро на ланкаширском плацдарме и на пляже V восемь человек заслужили Крест Виктории, высшую британскую награду за храбрость, — шесть ланкаширских стрелков и два моряка, которые в море удерживали понтоны между «Клайдом» и берегом. Было и много оставшихся неизвестными подвигов, которые в другие, более робкие времена немыслимы. К вечеру, оставив позади заваленные мертвыми телами пляжи и красную от крови линию прибоя, десантники соединили ланкаширский плацдарм с пляжем X, и пляжи V, Y и S оказались в полной безопасности. Из 30.000 высадившихся на берег части АНЗАК потеряли 2000 человек только убитыми. Еще 2000 погибли на мысе Геллес. Турки перешли в контратаку, и потери росли с каждым часом. Никто не знал, удастся ли удержать плацдармы, за которые пришлось заплатить так дорого, до утра…
Британских командиров — Гамильтона, под началом которого находились все средиземноморские экспедиционные силы, командира 29-й дивизии Хантер-Вестона и командира частей АНЗАК Бердвуда — безусловно, встревожило, что такой урон их храбрым и решительным солдатам нанесла горстка врагов. Оценка, которую дала разведка численности турецких войск, защищавших Дарданеллы, была многократно завышенной. Лиман фон Сандерс оставил на полуострове Галлиполи небольшую часть своих сил; остальные были рассредоточены между Булаиром и Кум-Кале — между Европой и Азией. Фронт удерживала всего одна дивизия, 9-я, рассредоточившая свои пехотные роты вдоль побережья, от «бухты АНЗАК» до мыса Геллес и дальше. В одних местах это были полноценные взводы из 50 человек, в других солдат оказалось меньше, в третьих вообще никого не было (на пляже S — целый взвод, на пляже X — 12 человек, на пляже Y никого). Даже «бухту АНЗАК» защищала всего одна рота — 200 солдат. Пляжи V и W обороняло по одному взводу
[414]. Бойня, устроенная ланкаширским, дублинским и манстерским стрелкам, а также гемпширцам, оказалась делом рук 100 человек, которые уцелели после обстрела с моря и отчаянно сражались, чтобы спасти свою жизнь.
Тем не менее немало турок обратились в бегство. Под Кум-Кале они сотнями сдавались в плен французам, вплоть до ухода тех 26 апреля. Многие оставили бы полуостров, если бы не их командир, необыкновенно одаренный и решительный. Мустафа Кемаль был одним из первых младотурок, но не сделал такой блестящей карьеры, как лидеры движения. К апрелю 1914 года ему миновало 34 года, а он командовал дивизией. Однако судьба распорядилась так, что именно его дивизия, 19-я, оказалась в критический момент в критическом месте. Дивизия была сосредоточена на полуострове напротив выхода из пролива менее чем в 7 километрах от частей АНЗАК и, хотя от противника ее отделяли высокие скалы, смогла преодолеть их форсированным маршем, а потом обрушиться на еще не завершивший высадку десант. Кемаль мгновенно отреагировал на звуки артобстрела с моря и сам повел дивизию к берегу. Когда турки поднялись на вершину гребня Сари-Баир, которая была целью АНЗАК, их взорам открылась чрезвычайно интересная картина. По мнению Кемаля, это был решающий момент сражения. В море он увидел корабли, а на суше, совсем близко, — солдат 9-й дивизии, бежавших ему навстречу. Отступавшие сказали, что у них закончились патроны. Кемаль приказал им залечь и примкнуть штыки. Вот его воспоминания: «В то же время я послал верного мне офицера… назад, чтобы привести ко мне людей [из 57-го полка], который шел вслед за мной. <…> Когда солдаты примкнули штыки и залегли… неприятель сделал то же самое… и только около 10 часов 57-й полк начал наступление».
Австралийцы видели Кемаля на вершине гребня и стреляли по нему, но промахивались. То обстоятельство, что они не смогли попасть в него и не продолжили наступление в эти несколько минут, действительно можно считать решающим моментом сражения, поскольку Кемаль, как только подтянулись остальные силы, предпринял на захваченный австралийцами плацдарм ряд контратак — они не прекращались до наступления ночи. Несколько высот, которые союзникам удалось захватить днем, были потеряны, и почти на всей линии соприкосновения турки занимали более выгодные позиции, чем части АНЗАК. Чуть ли не везде австралийцы и новозеландцы оказались как на ладони, и непрекращающийся град вражеских пуль приводил к тому, что вниз, к узкому пляжу, тянулся нескончаемый поток раненых — одни ковыляли сами, других несли на носилках. Эта картина — раненые двигаются к морю, а навстречу идет пополнение, лишь немного превосходящее выбывших из строя численностью, — повторялась каждый день и стала самым тяжелым воспоминанием для солдат подразделений АНЗАК о том сражении на опасных склонах.
К 4 мая обе стороны исчерпали все свои ресурсы. Турки потеряли 14.000 человек, части АНЗАК — почти 10.000. В этот день после очередной атаки Кемаль понял, что враг упрям и сбросить себя в море не даст. Он приказал окапываться. Законченная линия турецких траншей окружила зону глубиной почти 1 километр, а ее периметр составлял 2,5 километра. Уклон местности здесь был от 45 до 90 градусов. Один из офицеров-шифровалыциков подразделений АНЗАК позже отметил, что все это напоминало ему пещерные поселения большого и богатого племени дикарей, живущих на необыкновенно крутых склонах, поросших кустарником.
